Ал да Ланга приходит в сознание, а Гретхен становится его сиделкой
Скоро Гретхен поняла, что именно ей придется взять на себя обязанности сиделки. Шах-Велед заменил на судне капитана, и потому он просто физически не мог одновременно руководить командой и находиться у постели раненого. Первую ночь он провел с да Ланга, и Гретхен дважды просыпалась от осторожного стука в дверь каюты — Шах-Веледа звали на капитанский мостик. Гретхен не слышала, когда он приходил назад, засыпала, так и не дождавшись его возвращения. Кроме того, несколько раз она слышала сквозь сон стоны раненого, что так же едва ли способствовало отдыху старшего офицера. Утром было заметно, как утомлен Шах-Велед. По существу, у него это была вторая бессонная ночь.
Принесли завтрак, и Шах-Велед пригласил Гретхен к столу. Но поесть ему не удалось: едва успел он взять в руки нож и вилку, как должен был опять подняться наверх. Вернулся минут через сорок, и Гретхен спросила:
— Что-то не так? Почему необходимо ваше присутствие на мостике?
— Ничего особенного не происходит. Беспокоиться не о чем.
— Но да Ланга никогда не звали так часто.
— После вчерашнего столкновения мы находимся в несколько ином положении.
— Вы опасаетесь преследования?
— Да, они попытаются напасть на наш след. Потому я стараюсь избегать всяких встреч. Мы идем сейчас вблизи торговых путей, и я распорядился докладывать мне каждый раз, когда на горизонте появляется судно. Есть и другие причины, не столь существенные, из-за которых возникает нужда во мне: перемене погоды, ветра… Одним словом, обыкновенная рутина.
Гретхен задержала на нем взгляд, помедлив, проговорила:
— Может быть и рутина… Но она требует от вас слишком многого. Если вы доверяете мне, я могла бы заменить вас у постели больного.
— Вы уверены? Я буду вам признателен.
Раненый был беспокоен, ухаживать за ним оказалось нелегко. К тому же состояние его было таково, что Гретхен не могла понять: следует ли терпеливо ждать перемен к лучшему, либо перемены уже произошли, но, увы — к худшему. Гретхен напряженно прислушивалась к дыханию больного; в страхе, что поднялся жар, она трогала его руку; присматривалась к пятну на повязке — ей вдруг показалось, что оно стало ярче и… свежее, как будто… Неужели да Ланга в своих беспокойных метаниях случайно разбередил рану? И еще много находилось поводов для тревог. Поэтому Гретхен испытала облегчение, когда после полудня Шах-Велед сказал:
— Вам следует отдохнуть. Я останусь с Алом.
Гретхен ушла к себе, прилегла на кровать и сама не заметила, как провалилась в столь глубокий сон, что когда проснулась, не сразу смогла понять утро сейчас или ночь, и почему она спит в платье.
Тут до нее донеслись голоса, всё встало на свое место, и Гретхен догадалась, что именно голоса ее и разбудили. Поначалу она решила, что Шах-Велед разговаривает с доктором, но вдруг насторожилась — ей почудился голос да Ланга. Он был слабый, звучал едва слышно, но определенно, это был голос капитана. Гретхен торопливо поплескала в лицо водой и привычным жестом прибрала волосы, и в это время в ее дверь постучали.
— Капитан хотел бы видеть вас, мадам.
Ее встретил напряженный взгляд да Ланга, который тут же смягчился.
— Я рад… с вами всё в порядке…
— Теперь я могу пойти за доктором? — спросил Шах-Велед. — Или у вас есть еще условия?
Гретхен вопросительно приподняла бровь, взглянув на него.
— Капитан не позволил пригласить доктора раньше, чем увидит вас, — недовольно пояснил старший офицер.
— Вы так скоро научились капризничать, капитан? — насмешливо проговорила Гретхен.
Ал да Ланга чуть пошевелил пальцами, и Гретхен испытала очень неприятное чувство: смесь мгновенно вспыхнувшего сострадания и мстительного удовлетворения — эта слабость вдруг ясно показала, насколько серьезную рану получил Ал да Ланга. Жест его она поняла и, помедлив, вложила в его ладонь свою руку. Он слабо сжал пальцы Гретхен и умиротворенно закрыл глаза.
— Ступайте же, — велела она, обернувшись к Шах-Веледу, и села на стул рядом с постелью. — Вы должны знать, капитан, что я искренне вам сочувствую. Однако потакать капризам не собираюсь. Я буду делать то, что найду целесообразным и нужным.
— Я знаю… Мне мало нужно от вас… только видеть рядом…
— Я здесь. И считаю, что вам лучше помолчать. Вы тратите силы, едва ли это пойдет на пользу.
— Я слышу, Шах-Велед уже возвращается, — через несколько минут сказала Гретхен, поднимаясь.
После визита доктора да Ланга снова впал в забытье.
— Доктор считает, что состояние раны удовлетворительное, — сообщил Шах-Велед Гретхен. — А то, что капитан не только пришел в сознание, но и сохраняет ясную память, весьма его обрадовало. Он опасался, что осколок проник слишком глубоко. К сожалению, поводы для беспокойства остаются, взять хотя бы крайнюю слабость Ала. Он беспомощен, как дитя. Ранение тяжелое. Вероятно, выздоровление будет долгим.
— Всё это время командовать на судне будете вы, — полу-утвердительно сказала Гретхен.
— Да.
— То есть, вы имеете представление о планах да Ланга, и будете следовать им неукоснительно.
— Разумеется. Иначе и быть не может.
— Да, я и забыла совсем, что с самого начала ваши поступки находились в полном согласии с бесчестными действиями вашего капитана, — Гретхен саркастически скривила губы.