К ущелью Белых Ветров. Из сочинений Стаса Маренго
Ночь прошла спокойно. Утром проснулись, уложили вещи, спустились в корчму и плотно позавтракали.
Тут же, у корчмаря, запаслись продуктами, в дороге перекусить. Взяли сдобных лепешек, только что вынутых из печи, тугое кольцо колбасы, добрый кусок мягкого козьего сыра и пахнущую дымком копчёную оленью лопатку. Напиться можно было бы из родника или ручья, что во множестве сбегали с горных отрогов, но поклажи было немного, потому взяли и питья. Стрелок выбрал медовую сурью на ягодном грибе и трёх травах: девясиле, чернобыльнике да чабреце. Хоть была в сурье доля хмеля, но Стрелок от неё не пьянел, наоборот, сил прибывало. Про Роланда же не знал, каково будет тому от медовой сурьи, потому посоветовал взять другое что-то. Роланд с удовольствием заказал рожок сбитню сгущёного, которого они только что, за завтраком, отпробовали по совету корчмаря. В сбитне, приготовленном из отвара разных приправ, а потом с патокой упаренном в печи до тёмно-красного цвета, сочетание разноречивых вкусов рождало неповторимое ощущение.
Роланд, как и Стрелок, путешествовал налегке, потому обходился без второй, вьючной лошади. В пути, который им предстоял, много поклажи не требовалось. Места были не глухие, часто встречались заезжие дворы, где можно было остановиться на ночь. По крайней мере, за дневной конный переход вполне можно было одолеть путь от одного удобного места для ночлега до другого.
Но всё же Стрелок привык всегда иметь при себе шерстяное валяное одеяло — лёгкое, но очень тёплое. Мало ли что может случиться в пути — лошадь на сук или на камень наткнётся, охромеет, вот и не доехал до постоялого двора. Кроме того, в поклаже непременно был плащ для ненастной погоды. Широкий, он мог укрыть и всадника, и коня. Да ещё был пропитан составом на рыбьем клею, что сделало его непроницаемым для влаги — плащ частенько спасал Стрелка и его каурого. Укутавшись в одеяло да завернувшись в плащ, можно было отлично выспаться и в дождь, и в холод. Кроме того, в дороге были необходимы: моток крепкой веревки, топор, кружка, ложка, миска, мера овса для коня да мелочи всякие — огонь запалить, рану обработать, перевязать, точило — нож или меч поправить, запасная тетива. Ещё, какой бы путь не предстоял, у Стрелка всегда имелась при себе оплетённая плоская скляница — хоть на поясе держи, хоть увяжи в тюк с поклажей. К склянице этой, с убойно крепкой рисовой настойкой, приправленной драконьим перцем, Стрелок тоже нередко за помощью прибегал. Пара глотков жгучего напитка согревали в холод лучше костра, а растирание выгоняло из тела простуду за одну ночь.
Примерно такой же набор был и у Роланда в поклаже. Потому всё уместилось в небольших тюках, притороченных сзади к сёдлам.
Оружие Стрелок всегда предпочитал иметь при себе, под рукой: меч да нож на поясе, колчан с луком и стрелами за спиной. У Роланда тоже был меч за спиной и клинок на поясе.
Им предстояло одолеть путь между кряжем, где Роланда пытались убить при помощи колючки под лошадиным потником, и мрачным горным хребтом Ледоградом.
Дорога на север была торной. Она бежала меж холмов, от неё, как молодые побеги от ствола, отходили тропинки. Они скоро пропадали в густой траве, ныряли в заросли кустарника, убегали за холмы. Дорожная пыль, взбитая копытами, оседала на ноги коней, поднималась, добиралась до всадников, покрывала их одежду и лица.
Когда солнце было прямо над головой, дорога втянулась в лес. Через некоторое время Стрелок, оглядевшись и найдя ему известные приметы, свернул с дороги прямо в чащу. Роланд последовал за ним молча, но в неведении оставался недолго — чаща расступилась, и они оказались на маленькой зелёной поляне. Стрелок спешился в густую траву на краю поляны, подошёл к кусту орешника, обмял траву вокруг и оказалось — там из-под корней выбивается родник. Кони потянулись к глиняной чаше, наполненной прозрачной водой.
— Остановимся здесь передохнуть, — сказал Стрелок.
Они ослабили подпруги у коней, напоили и отпустили щипать траву.
Роланд с облегчением снял и выбил от пыли куртку, потом тщательно умылся в роднике. Стрелок между тем притоптал траву в середине поляны, раскинул свой плащ, на него выложил припасы.
Они уже заканчивали обед. Стрелок потянулся увернуть в тряпицу оставшиеся лепёшки, когда в воздухе что-то зажужжало подобно большому шмелю и дальше слилось в одно: короткий звонкий удар, Стрелок, высоко выпрыгнувший с уже обнажённым мечом в руке, хотя сидел до того спокойно, с подогнутой под себя ногой, и Роланд Чаита, молча ткнувшийся в траву головой вперёд.
Почти сразу со стороны дороги донёсся торопливый стук копыт, скоро заглохший вдали.
Позже Стрелок отыскал место, откуда стреляли. Следы рассказали, что их преследовали трое всадников. Видно, люди были опытные, потому что мимо их внимания не прошло то, что они с Роландом свернули с дороги в чащу. Конечно, след они там оставили хороший, но простаки могли не придать ему значения. Эти — придали. Один отправился на разведку пешим. Перед этим он снарядил арбалет, иначе они услышали бы скрип тетивы за ближними кустами. Когда разведчик увидел их на поляне, он не удержался, чтоб не разрядить арбалет в вожделенную цель, находящуюся от него всего в нескольких шагах. Увидав, какой оборот приняло дело — он, конечно, видел, как болт отскочил от спины Роланда, и оценил боевую готовность Стрелка — разведчик со всех ног бросился назад к дороге, и через короткое время всех троих будто сдуло ветром.
Убедившись, что кольчуга спасла Роланда, Стрелок набрал в ближних зарослях каких-то широких тёмных листьев и занялся спиной Роланда.
Удар был сильный, как молотом со всей дури по спине звезданули. Хорошо, подкольчужник, простёганный из нескольких слоев ткани и толстой прокладки из овечьей шерсти, смягчил удар. Но под правой лопаткой на пол спины расплылся багровый синяк, в центре его сквозь кожу проступала кровь. Стрелок достал из своей поклажи тугой рулончик, в который была скатана полоса льняной материи. Ткань была ветхая, поредевшая и мягкая — то, что надо для перевязки. Сполоснув листья в роднике, Стрелок размял их, увлажнившиеся от сока положил хорошим слоем на ушибленное место и наложил повязку. Потом снова помог облачиться в снаряжение, спасшее Роланду жизнь.
— Ну, как ты?
— Нормально. Дышать немного больно. И рука.
— У тебя только ушиб. Рёбра целы. А с рукой дальше похуже будет, мышцы воспаляются. Придётся терпеть, пока отёк рассосётся.
— Не страшно. Спасибо вам. Если бы не вы, точно валялся бы уже где-нибудь…
Собрали вещи и провизию, увязали в тюки, снарядили коней. Роланд, поднимая поклажу на спину коню, от боли шипел сквозь зубы. Правой рукой он теперь не мог двигать свободно.
— Слушай, что мы теперь сделаем, — заговорил Стрелок, прежде чем они поднялись в седла. — Следы показали, что троица эта вперёд по дороге рванула. Значит, сейчас они впереди нас. Догонять нам их не с руки. Мы назад вернёмся, а за лесом с дороги в сторону уйдём и дальше своим путём двигаться будем. Они нас сначала поджидать будут, потом искать, а потом, время потеряв, кинутся туда, где нам с ними никак не разминуться. Они хоть и потеряют время, а всё же не столько, чтоб мы смогли их опередить — у них дорога, у нас тропки звериные. Поэтому коней гнать нам смысла нет, мы поедем себе потихоньку, а как подойдём к месту, где ждать нас будут, там дело себя покажет.
— А что за место, где не разминуться?
— Ущелье Белых Ветров. Единственный выход из этой долины сквозь Ледоград.
— Что, больше никак из долины не выйти?
— Ну почему, выйти. Можно пойти вдоль хребта, в обход Ледограда, только очень уж долгим путь будет. А были бы крылья, так можно бы через хребёт перемахнуть.
— Он такой неприступный?
— Да. Подойдём, сам увидишь. Вертикальные чёрные стены. Каменные породы сильно выветриваются, расслаиваются от температур. Из-за этого Ледоград славится осыпями да камнепадами. Наверху же, вознесённый Ледоградом под самые небеса, лежит Ледяной Свиток — большое плато. Его читают там разве что горные козлы да барсы, да орлы. А людям туда нет хода. Ущелье Белых Ветров единственное, которое разрезает и хребёт, и плато насквозь. Место не самое приятное, дикое. Ветры постоянные дуют, как в трубу. Но это единственный способ оказаться по другую сторону Ледограда, по крайней мере отсюда.
— Понятно, — коротко кивнул Роланд.
Стрелку нравилось, что парень не задаёт лишних вопросов. Другой озаботился бы: а как с едой, если с дороги уйти? тогда и заезжие дворы в стороне окажутся? а ну как убийцы по следам разгадают их хитрость, да опять на хвост сядут? а удлинится ли путь, коль с торной дороги сойти? Ничего этого Роланд не спрашивал. Он вверил свою жизнь Стрелку и доверял ему полностью. Будет так, как Стрелок считает правильным.
Тронули коней, Стрелок сказал:
— Рядом не иди, держись прямо за спиной.
Спокойным шагом они отъехали назад по лесной дороге с версту, когда Стрелок остановился.
— Жди здесь. Я след уберу.
Он вошёл в заросли, наломал большой пучок веток и отправился туда, откуда они только что приехали. Опять появился не скоро. Роланд увидел его идущим спиной вперёд и тщательно заметающим оставленный след.
— Теперь — вперёд! — объявил Стрелок, пуская коня рысью. — Теперь можешь рядом держаться.
Роланд понял, почему до сих пор они ехали медленным шагом, — Стрелок старался не оставлять следов. Ускорь ход коня и копыта станут сильнее бить, впечатываясь во влажную лесную землю. А что цугом шли — так след узкий оставили, замести проще. «Как мне повезло с таким спутником-хранителем!» — в который раз подумал Роланд Чаита.
— Нам надо держаться на полдень, мимо Ледограда никак не пройдём, — сказал Стрелок. — Места тут обжитые, и деревушки, и выселки встречаются, там провизией запасаться будем. А спать и под небом можно, погоды стоят благодатные.
Теперь их дорогой стали те самые тропинки, вьющиеся между холмами. Да Роланд, который теперь опять ехал сзади, и не видел, ведёт ли их вообще хоть какая-то тропка. Вправо и влево раскинулись зелёные ковры густой травы, щедро расцвеченные яркими красками цветов и бабочек, порхавших над цветочными чашами. В воздухе висел цветочный аромат и звон от насекомых. Над всем разливался покой летнего дня и уже казалось невероятным, что из этого ленивого, умиротворяющего покоя может в спину прилететь арбалетная стрела.
Лес давно скрылся за холмами, они ехали по открытой местности. Трижды Стрелок оставлял своего спутника у подножия холма, которого они достигали, и поднимался на вершину, всматривался в ту сторону, откуда они приехали. Предосторожность никогда не бывает лишней: искру туши до пожара, беду отводи до удара.
Послеполуденное солнце распалилось, и Роланд всё больше страдал не только от боли, но и от жары. Толстый, стеганый с шерстью поддоспешник хорош для морозного дня, но никак не для жаркого, летнего. Порой в голове у Роланда мутилось и он встряхивался, заставлял себя вернуться к реальности, боясь свалиться с коня. Однако он смог не пропустить, когда Стрелок сильно откинулся в седле, смещая центр тяжести, и конь его пошёл под уклон. Роланд тоже поддёрнул повод, переводя своего на более спокойный шаг, и сместился назад. Ему открылась лощина с узкой речушкой. Спускаясь с откоса, он с облегчением чувствовал, что воздух становится чистым и прохладным. Стрелок уже выдернул ногу из стремени, перебросил её через голову коня и спрыгнул в траву. Когда Роланд натянул повод, он уже стоял рядом, готовый помочь спешиться.
— Раздевайся и остывай, не хватало тебе ещё от теплового удара свалиться.
С каким наслаждением подставил юноша тело под прохладный воздух, лёгким ветерком струящийся по лощине над водой. Он плескал прохладную воду в горячее, потное лицо, мочил шею и голову, руки и чувствовал, как мучительный жар отступает. Даже боль от удара, кажется, стала гораздо меньше.
Он стянул сапоги, высоко закатал штанины и забрёл в воду.
— Как хорошо! — выдохнул он, наслаждаясь мягким, ласкающим струением воды.