темная комната и хрустальный шар
Ларт обернулся на негромкий стук, дверь отворилась, и на пороге появилась молоденькая девушка — вероятно, она еще только готовилась стать служительницей начальной ступени.
— Благородный Ларт, — почтительно склонилась она, — мать Гелла ждет вас.
Юная послушница привела его к темной, низкой двери, поклонилась и исчезла. Помедлив, Ларт постучал — ему показалось, будто дверь отворилась сама собой, за нею была темнота. Ларт шагнул в нее, и мрак обступил его столь плотно, что Ларту стало не по себе, странное чувство сковало его, он не решался сделать следующий шаг.
— Гелла! — позвал он негромко.
— Подойди, Ларт, — услышал он голос из темноты.
— Я ничего не вижу…
— Ты видишь.
Ларт уже собрался возразить, когда обнаружил, что в самом деле, нечто обозначилось в только что непроницаемом мраке. Напряженно вглядываясь, он с удивлением и даже недоверием стал различать то, что его окружало. С недоверием, потому что зрение сообщало ему, будто на всем вокруг лежит тончайший налет светящейся пыли… Свет этот был настолько призрачный и неуловимый, что он то и дело пропадал. Однако, Ларт каким-то образом уже составил представление об обстановке просторной комнаты. Круглый стол в центре… Гелла на стуле с высокой прямой спинкой.
— Ларт! — он следует жесту Геллы и видит по другую сторону стола такой же стул. — Садись. Протяни руки вперед, — слышит он строгий голос.
Пальцы его касаются чего-то холодного, и от неожиданности Ларт вздрагивает… он не видит предмета, хотя чувствует его. Сам же предмет странным образом растворен в темноте. Кажется, что от неприятного холода руки немеют, но теплые пальцы Геллы ложатся сверху и прижимают ладони Ларта к холодной и гладкой поверхности. «Это сфера, — понимает Ларт. — Вероятно, каменная».
Мать Гелла молчит… Ларт вдруг сознает, что вокруг снова глубокая, плотная до вязкости чернота. Гелла молчит, и Ларт невольно вслушивается в единственное ощущение, которое остается ему в этой непроглядной темноте — ощущение, идущее к нему через ладони.
…А между тем, — Ларт опять сомневается, что осязание его не обманывает, — ледяная полированная поверхность перестает холодить ладони. Кажется… она греет. Или чудится? Но тепло всё ощутимее, горячее… и Ларт вдруг начинает видеть свои ладони — они слабо подсвечены красным. Пока он осознает это новое открытие, между его ладонями возникает красное свечение и крепнет, наливается жаром. И Ларт видит теперь, что ладони его охватывают большой прозрачный шар. Шар светится изнутри. Свечение тянет к себе, или Ларт тянется к нему, его будто затягивает в маленькую красную точку в центре… красное крохотное солнце… сердце стучит сильно и гулко…
— Что ты чувствуешь, Ларт?
Голос матери Геллы отрезвляет его, Ларт снова ощущает под собой опору — а только что ему казалось, что он падает, проваливается куда-то.
— Тепло…
— Где ты чувствуешь его?
Еще секунду назад Ларт сказал бы, что шар греет его ладони… но теперь вдруг понял, что тепло проникло гораздо глубже… горячий тугой сгусток в груди…
— Не знаю. Оно во мне.
Гелла удовлетворенно кивает.
— Теперь молчи и слушай, и постарайся не потерять над собой контроль.
Ларт не мог потом вспомнить, голос Геллы оборачивался видением или он видел сам. Ему казалось, что сам…