Ларт и Тимотей находят многие ответы
Начальник порта оказался человеком сведущим в событиях, предшествующих трагедии. И он не посчитал нужным утаивать что-либо от этих людей, проявивших столь неподдельную заинтересованность судьбой Мюррея, Ала да Ланга и близких ему людей. К тому же в душе он был растерян… Следовало предпринять какие-то действия, и кто-то обязан был взять на себя заботу и руководство. Вот появились эти люди, уверенные в себе, серьезные и не меньше самих островитян озабоченные произошедшим. Изъяви они желание разобраться в событиях последних дней, он только всемерно способствовал бы им в этом деле.
Начальник порта поведал, что Ал да Ланга сильно страдал от последствий ранения, и по совету Мюррея отправился к индейскому лекарю-шаману, который несколько лет назад исцелил самого Энтони. В отсутствии губернатора супруга его оставалась на острове. Для ее спокойствия и безопасности да Ланга счел нужным оставить с нею своего друга, Шах-Веледа. Все шло хорошо до тех пор, пока ни прибыл индеец с письмом от Ала да Ланга. После этого, буквально на следующий же день, судно Мюррея отошло от острова.
— Что это было за письмо?
— Да Ланга писал к супруге. Просил ее прибыть к нему как можно скорее.
— В подлинности письма сомнений не возникло? Оно, действительно, было от Ала?
— Кому как ни супруге знать подчерк мужа? Да и Мюррей тоже узнал его руку.
— А вы сами не читали этого письма? Как выразил Ал свою просьбу?
— Нет, этого я на знаю.
— Куда они направлялись?
— Сюда, — начальник порта подошел к большой карте на стене и очертил участок Карибского побережья. — Здесь обитают индейцы-катчезы. Лекарь-шаман из их племени. И судно Ал да Ланга стоит на якоре где-то у этих берегов, в какой-нибудь удобной бухте. Должно стоять.
— Скажите, кто-нибудь смотрел судовые документы того парусника, что вернули в порт? — спросил Кренстон.
— Вы кстати вспомнили о документах! Мне их передали. Но, столько забот… — хозяин виновато развел руками. — В эти дни родственники, близкие погибших приходят в порт… взглянуть на корабль, забрать оставшиеся вещи… Я считаю своим долгом лично выразить соболезнование каждому, найти слова утешения… Скажу честно, у меня совсем выпало из памяти…
— Мы вас понимаем. Может быть, покажите документы нам? Там могут быть ценные сведения.
— И верно! Это давно следовало сделать, — сокрушенно покачал головой хозяин порта, вынимая из ящика стола плоскую кожаную сумку.
Вскоре они втроем склонялись над картой, где был проложен курс судна. А потом начальник порта прочитал последние записи в судовом журнале, которые Энтони Мюррей сделал перед тем, как высадиться на берег вместе с Гретхен и Шах-Веледом и десятком матросов.
— С кем же они встретились на берегу? — медленно проговорил Кренстон. — И что помешало Мюррею сделать записи в журнале, когда он вернулся на корабль?
— Что бы там не было, но беда поджидала их именно на судне, — мрачно покачал головой хозяин. — Вероятно, Энтонни просто не успел…
В комнате повисла мертвая тишина. Нарушил ее Ларт:
— Отдайте нам эти документы, сударь. Мы немедленно отправимся маршрутом капитана Мюррея. Наверняка Гретхен, Ал да Ланга и Шах-Велед где-то там, в индейском племени. И наверняка нуждаются в помощи. Добросовестность Энтони Мюррея может сослужить им хорошую службу. В любом случае, мы не отступимся, пока не найдем своих друзей.
— Х-хорошо, — помедлив, кивнул начальник порта. — Вы можете взять карту и журнал. Что еще я могу для вас сделать?
— Помочь подготовить оба наши судна к выходу в море как можно скорее. Мы надеемся отойти от Маннестрре еще до наступления ночи. Старшие офицеры сообщат вам, какая именно нужна помощь. А мы хотели бы побывать в доме да Ланга… И поговорить с капитаном, который обнаружил судно…
— В таком случае, воспользуйтесь моей коляской. У меня кучер, каких поискать. Свезет, куда скажете, познакомит со всеми, кто будет вам нужен.
Кучер и впрямь оказался толковым. Пока Ларт и Тимотей наносили визит капитану, приведшему домой «летучего голландца», он не терял времени даром.
— Вон тот парень говорит, что у него есть для вас кое-что интересное, — заговорщицки сообщил он.
Завладев несколькими пиастрами, разбитной малый стал словоохотливым и рассказал, что с тех пор, как прибыли на остров губернатор с супругой, имелось негласное распоряжение хозяина острова: без его ведома ни одному судну ни под каким видом не брать его супругу на борт.
— То есть, ей было запрещено покидать остров? — уточнил Ларт.
— Именно так, господин хороший! А вот как ушел губернатор-то… Уж не знаю, чего он думал, когда своего старшего помощника, с «Куража», значит, при супруге своей оставил. Может он и правда капитану лучший друг… А только он сразу же втихомолку искать начал капитана, кому запрет губернаторский не запрет.
— Выходит, не нашлось такого?
— Почему не нашлось? — парень сделал выразительную паузу.
Ларт с досадой поморщился:
— Говори все, что знаешь. Не беспокойся, не продешевишь.
— Ну ладно, вы господа благородные, сразу видно, не обидите бедного человека. Нашел он такого капитана, и вроде обо всем они сговорились. Но неожиданно сорвались и на другой же день ушли с Мюрреем.
— Тот капитан еще здесь?
— Нет, ушел на прошлой неделе.
…Покачиваясь в коляске, Крэнстон негромко проговорил:
— Выходит, остров этот — собственность да Ланга?
— Да-а-а, — протянул Ларт, — он очень предусмотрителен, если уже много лет назад озаботился устроить для себя этот райский уголок. Видимо, без особого повода, на всякий случай. — И с тоской добавил: — Мы идем по следам, которые не успевают остыть, а Гретхен все ускользает и ускользает от нас…
— Я думаю, что такое мог он написать, отчего Гретхен без раздумий бросилась к нему? Невзирая на то, что путь ей предстоял чрезвычайно трудный и рискованный. Неужели все ради человека, принесшего ей несчастье? Или ради кого-то другого? Но ради кого?
— А ведь есть человек, который может пролить на это свет, — в раздумье проговорил Ларт.
— Кто? — повернулся к нему Кренстон в ожидании.
— Жена погибшего Энтони Мюррея. Он должен был объяснить ей причину столь поспешного отплытия. О письме, во всяком случае, он должен был сказать. А что именно — об этом нам надо спросить у его супруги, — и Ларт распорядился везти их к вдове Энтони Мюррея.
Госпожа Джанет Мюррей приняла их в гостиной. Вышла к визитерам в черном платье, волосы прикрывала черная, маленькая кружевная накидка Женщина была бледна, но на лице не видно было следов слез. Ларт и Мюррей представились так же, как начальнику порта, — друзьями да Ланга и Гретхен. Выразили вдове соболезнование. В эту минуту в гостиную вошли две девушки, поставили на маленький столик кувшины с холодными напитками, фрукты.
— Прошу вас, — Джанет Мюррей села в одно из кресел и жестом пригласила мужчин садиться.
— Это ваши дочери, госпожа Мюррей? — спросил Тимотей.
— Да. Мириам и Луиза, — девушки присели в легких реверансах. — Еще есть Молли, младшая. У нас с Энтони три дочери.
Мириам по виду было лет восемнадцать, Луиза чуть младше. Девушки не имели той выдержки, какой обладала мать. Глаза и носы у них припухли от слез. Однако они тоже не позволяли себе выглядеть неопрятно. Были красиво причесаны, платье их было аккуратно и элегантно.
— Мы намерены обратиться к вам с просьбой, госпожа Мюррей, если позволите, — заговорил Ларт.
— Я вас слушаю, господа. Чем могу быть полезна?
— Мы собираемся пройти тем же путем, которым шел ваш супруг. И намерены отыскать и покарать виновных в столь бесчеловечном преступлении… Но едва ли это будет легко и просто… а среди нас трое раненых — результат встречи с пиратами на пути к вашему острову. Хотя раны всех троих не представляют угрозы их жизням, все же в трудном и опасном походе раненым не место, и нам придется оставить наших товарищей здесь. Не возьмете ли вы одного из них в свой дом? Мы были бы абсолютно спокойны за него, уверенные, что здесь ему обеспечены забота и уход. В свою очередь, могу вас заверить, что никаких особых хлопот товарищ наш вам не причинит, и, само собой разумеется, мы оставим достаточно средств для его содержания. Можем ли мы рассчитывать на вас, госпожа Мюррей?
— Да, безусловно, мы готовы дать приют вашему товарищу.
— Может быть, вы посоветуете нам еще две добрые семьи, которые возьмут на себя заботу о двух других раненых?
— Погодите, дайте подумать… Мириам, пойди к Гловерам, а ты, Луиза, к госпоже Кэллоу. Пригласи их к нам по неотложному делу. Вы не возражаете, господа? — вдова обернулась к Ларту и Тимотею.
— Это будет наилучшее решение нашего дела. Благодарим вас.
— Вы сказали, что хотите предпринять попытку найти убийц?..
— Да. Мы хотим разобраться в том, что произошло, и чьих рук это чудовищное преступление. И придти на помощь нашим друзьям. Мы уверены, что они нуждаются в помощи. Скажите, госпожа Мюррей, вы слышали о письме Ала?
— В котором он призывал к себе Гретхен? Да, разумеется.
— А текст письма вам известен?
— Д-да, Энтони говорил мне. Письмо производит странное впечатление, заметил он еще… Погодите, может быть, я вспомню… оно ведь было совсем короткое, записка… — И медленно, восстанавливая в памяти слышанное от мужа, проговорила: — «Гретхен, поспешите!.. От вас зависит жизнь дорогого вам человека…» Э-э-э… «единственно дорогого вам человека». Вот так было написано в письме Ала.
Ларт и Тимотей переглянулись, Кренстон понимающе кивнул…
— Понятно… — угрюмо подтвердил Ларт. — Понятно, почему они так торопились…
Для Тимотея и Ларта стало ясно, что Гретхен, не раздумывая бросилась на призыв Ала да Ланга, предполагая, что помощь нужна вовсе не ему, а другому человеку, — «единственно дорогому» ей… Видимо, она имела основания для такого предположения…
Получив заверение, что раненого в доме Джанет Мюррей могут принять хоть сей же час, Ларт и Кренстон все же отправились прежде в губернаторский дом. Был еще один вопрос, на который они надеялись найти ответ.
Уитко. Он последовал за Гретхен на Маннестерре. Отсюда пришло его сообщение. Индеец мог все еще оставаться здесь, и он был им нужен.
— Ларт, это отличная мысль — оставить у вдовы одного из наших парней, — проговорил Кренстон, когда дом Мюррея остался позади.
— Когда ты спросил госпожу Мюррей о ее дочерях, я едва не чертыхнулся вслух. Нам с тобой впору каяться, как начальнику порта — за всеми этими событиями и известиями мы забыли, что надо позаботиться о раненых.
— Я думал, ты собираешься оставить их на судах. К тому же, я не понимаю, каким образом разговор о дочерях связался с заботой о раненых?
— Я подумал, что в доме, где столько женщин, будет крайне не хватать мужчины. Далее я подумал, что для них было бы хорошо, если бы в доме был кто-то, кому крайне нужны забота и уход. Он занял бы их мысли и время, стал бы своеобразной панацеей в скорби.
— Хм-м-м, теперь я вижу, связь самая прямая, — улыбнулся Тимотей. — И, кажется, я догадываюсь, кого ты собираешься у них разместить, — улыбнулся Тимотей.
Ларт кивнул:
— Четыре заботливых сиделки — в свою очередь — оставят ему не слишком много времени для сожалений, что его путь закончился раньше срока.
— Тааль будет огорчен. Он не сомневается, что продолжит плавание вместе со всеми.
— Это невозможно. Нашим товарищам нужен уход. Пусть раны не представляются опасными, да ведь это при соблюдении необходимых условий. А нам, судя по всему, предстоит путь по суше, сквозь джунгли. Раненые, разумеется, остались бы на кораблях, с частью экипажа. Но доктора с ними мы оставить не может. Он будет необходим в походе. Значит, нам пришлось бы оставить их без врачебной помощи.
— Ты абсолютно прав, Ларт. Самое правильное решение — оставить парней на острове выздоравливать, а не подвергать опасностям и трудностям похода. Это и для них, и для нас лучше. Тааль будет огорчен, но он разумный человек.