На пороге дома Эккертов молодому супругу подали кружку вина. Ханс отпил глоток и передал кружку жене. Анна тоже глотнула, а остатки разлила вокруг мужа, чтобы крепче привязать его к себе, потом бросила кружку через голову и та разлетелась черепками, предвещая новой семье счастливый брак. Анна схитрила, повернулась так, чтобы кружка влетела в открытую дверь и ударилась о каменный пол кухни — не хватало ещё, чтобы посудина осталась целой.
Взгляды гостей привлекал стол, уставленный кушаньями, и хозяева и свадебный распорядитель — браутфюрер — не стали томить людей ожиданием, начали радушно приглашать к столу. Гости рассаживались на скамьи, стулья, табуретки, разглядывая праздничное угощение. Оно было хоть и не богато, но зато изобильно и разнообразно. Мать Анны была на все руки мастерица, а уж какой она была в кухне у печи — истинно талант. Умела из простейшего — гороха, капусты, ячменя, чечевицы, картошки — приготовить что-то особенное, как ни у кого. В точности с поговоркой, что у богатых надо учиться экономить, а кашеварить — у бедняков. Так же и дочек своих выучила. К примеру, сегодня младшая, десятилетняя Ирка, напекла два таза «монашкиных пуков» — пончиков, жаренных в масле, и «баденских черепков» — хвороста, да ещё приготовила к ним кастрюлю яблочного соуса.
Мастерство хозяйки этого дома признавало всё село, потому с особым интересом ждали, чем же будут потчевать в этот праздничный день. По традиции, на свадебном столе должно быть не менее двадцати блюд, много мясных и обязательно целебное блюдо — квашеная капуста. Не зря ведь пожелание счастья выражают словами: «Живи хорошо, ешь капусту».
Перво-наперво налили гостям кому вина, кому шнапса, кому пива и браутфюрер, сказал добрые слова о женихе с невестой. Все дружно опорожнили кружки и бокалы и так же дружно застучали по столу. Ханс и Анна встали и неловко поцеловались, предчувствуя, сколько ещё раз придётся им сегодня выполнять это требование гостей.
Куриный суп с лапшой заставил всех умолкнуть, смех и возгласы уступили место сосредоточенному и увлечённому стуку ложек о миски. Дальше пошли все виды жаркого. Капуста с клецками-попрыгунчиками — их встряхивают в сковороде с шипящими шкварками, оттого и название такое. Картофельные кнедли, плавающие в густом соусе. Телячья требуха с рассыпчатым рисом и овощами. Жареные колбаски и особый соус из репы с кусками сала. Говяжье мясо с картофелем и белыми бобами. Рисовая каша с корицей, пшенная и молочная просяная, какую в прежние времена подавали и на свадьбах герцогов.
Обедали до того основательно, что наиболее благоразумные и осторожные заблаговременно распустили пояса, а то они ведь и лопнуть могли. И хоть гостей уговаривать не приходилось, хозяева, как положено, настойчиво угощали, неотступно просили отведать и того, и другого.
Когда гости начали откидываться от стола и отдуваться, браутфюрер вручил музыкантам гармошки и велел приступить к их главному делу. Все, кто был в силах, подались во двор под большую липу. Началось веселье, пляс, частушки и, как водится, вольное обращение молодёжи, сильно смущавшее девичьих матерей. Утомившиеся, раскрасневшиеся плясуны опять потянулись за стол утолить жажду, но невозможно было не отведать появившееся там новое угощение.
Подруги Анны раздавали фанты — записки, в которых гостю было указано, что он должен в течении месяца каждый день отсылать молодым супругам, начиная с завтрашнего дня. В качестве подношения назначался, например, фунт ячменной муки, два шоппена* молока, четверть фунта овечьей шерсти и тому подобное.
Свадебный обед продолжался несколько часов, прерываясь танцами и песнями.
В один из таких перерывов друзья Ханса отвлекли его внимание и — как ни опекал Ханс молодую жену — этих минут хватило, чтобы её умыкнуть. Сопровождаемый свитой гостей и их шутливыми советами, он быстро прошёлся по дому, заглянул в хлев. Там, за спинами парней мелькнула белая фата.
— Нашёл! Нашёл! — ликовали гости.
— Какой ты ловкий, — огорчились похитители, — сразу нашёл! Ну, плати выкуп, отдадим твою Анну.
— Вы сперва лицо покажите, — потребовал Ханс, — тогда и выкуп получите.
— Вот, давай выкуп и гляди! — вперёд вытолкнули невесту.
— Эту мне не надо, себе возьмите, — сдернул Ханс фату с «дикой невесты», с бородатого мужика в свадебном наряде.
Пришлось Хансу отправляться в пивную, где обычно и прятали украденных невест. Анна была там, и он удивился, как радостно было ему увидеть её лицо с милой улыбкой. Будто и впрямь мог потерять и никогда не найти. Он рад был, не торгуясь, заплатить за неё выкуп под задорные возгласы — выставить угощение всем участникам похищения.
Уже опустились сумерки, когда на столе появились кастрюли с густым ячменным супом, означавшим завершение свадебного пира.
Но домой отправляться гостям время ещё не пришло. Пришло время одаривания новобрачных. За стол к Анне и Хансу подсели их посажёные матери. Стол накрыли ковром, на него поставили тарелку покрытую салфеткой. Браутфюрер начал жалобную речь о том, что в окно кухни влетела наседка с цыплятами и побила всю посуду, теперь молодым придётся покупать новую. Гости по очереди стали подходить к столу и передавать подарки. Почти у всех частью подарка были деньги, которые шли на уплату обеда, а другая часть был сам подарок. Чего только не надарили! Зеркальце, пояс, кружка, гребень, веретено, куртка, шляпа… Только ножи и ложки дарить не полагалось. Ханс и Анна пожимали дарителям руки, а браутфюрер произносил слова благодарности.
По окончании приношений посажённые матери сосчитали деньги и определили примерную стоимость подарков. Довольный отец Анны сердечно поблагодарил всех гостей и велел гармонистам играть для последнего танца невесты с её родственниками. Когда музыка смолкла, с зардевшейся Анны сняли венок и разорвали фату. Кусочки её раздавали незамужним девушкам.
Теперь гостям осталось проводить молодых до спальни, шумно желая им много детей, в особенности мальчиков.
Длинный свадебный день закончился. Гости расходились, унося домой угощение. Нельзя, чтобы со свадьбы гость ушёл с пустыми руками. В кармане, в салфетке или в горшочке, специально прихваченном из дому, гости уносили куски мяса, колбаски, ветчину, пироги. На некоторых свадьбах, случалось, под конец торжества на стол ставили блюдо с сырой говядиной — на вынос.
*Шоппен — от нижненемецкого слова Schoppen — кружка. Старинная мера жидкостей. В разных германских землях шоппен мог колебаться между четвертью и половиной литра.