После брачной ночи Анне предстояло войти в дом мужа. По обычаю, приданное её везли на телеге, в которую была впряжена четвёрка лошадей. На удлинённой, ярко окрашенной телеге везли деревянную кровать и колыбельку, а центре стояла прялка и распятие. Горланил петух, привязанный к метле. Петуха напоили водкой, чтобы он беспрестанно кукарекал. Петух и метла отпугивали злых духов. К задку телеги были привязаны лошадь и корова, за ними шли телёнок и коза. Анна радовалась, что сегодня стойла в их доме оживут. Там уже стояли две овцы и в загоне рылся поросёнок, во дворе квохтали куры - доля Ханса в их хозяйстве. Ещё в этой доле был кусок земли, засеянный льном и немного денег.
Телегу с приданым приветствовали весельем и ликованием, преграждали путь и требовали выкуп. Многие вчера гуляли на их с Хансом свадьбе, и сегодня охотно принимали от Анны шоппен вина. Детям Анна давала печенье, а иногда и мелкие монеты.
Медовый месяц пролетел стремглав в любви и радости. Двери в их дом почти не закрывались — ежедневно весь месяц им несли то, на что обязал свадебный фант — шерсть, просо, ячмень, зерно, молоко, муку, яйца и много другое, так нужное в молодом семейной хозяйстве. Молодожены с упоением хозяйничали. Анна не ожидала, что будет испытывать что-то особенное, управляясь со своими кастрюлями и сковородами. Со своими, вот что было в них особенное. До сих пор у неё не было ничего такого, что принадлежало бы ей, её мужу, и никому больше. Она с удовольствием намывала посуду, начищала до блеска. Ханс управлялся со скотиной, и Анне было так радостно смотреть на него, когда он задавал корма и чистил стойла.
Им пришлось кое-что купить в их новый дом. Анну огорчало, что деньги так легко уходят. Тратили то, что подарили на свадьбу и что принёс Ханс. Ещё, конечно, получат от родителей Ханса за вырученное с нынешнего урожая, ведь он наравне со всеми работает на земле, что Краппы арендуют у синьора. Но Анна начала понимать, что с этой стороны не стоит ждать много. Отец и мать Ханса — люди добрые, честные. Конечно, дадут они и деньги, и зерно, и солому, и мякину для скота. Но от земли этой ещё семьи двух женатых братьев Ханса кормятся, им тоже доля нужна. Так сколько достанется им с Хансом? Нет, без своего клочка земли им не прожить. А где взять его? Тот кусочек со льном — спасибо за него большое. Но он не прокормит. А ведь они теперь должны вносить свою долю в арендную оплату за землю отца, на которой трудятся. Да и за этот надел со льном, тоже. А налоги!
Хорошо, есть закон, по которому синьор не имеет права повышать установленную плату за аренду его земли. И крестьянина с земли прогнать не имеет права. Но ещё есть закон о неделимости крестьянского двора. Из-за него сыновья, не получившие наследства, — обычно младшие, как Ханс — уходят на заработки в город, ремеслом каким-нибудь промышляют. Ханс мог бы конскую упряжь ладить. Он отличный шорник. Любую сбрую, шоры, ремни из кожи изготовит. А где шорник, там и сапожник, разница только в виде швов. У сапожника шов не должен пропускать ни пыли, ни воды. Так Ханс, если захочет, мигом обучится. Но Анне даже думать не хотелось, что они покинут село, свой новый дом, родителей. Ещё вариант — идти наёмным работником в хозяйство синьора. Ему и пахари нужны, и слуги, доярки, пастухи. Неужели им с Хансом придётся так деньги зарабатывать? Очень заботили эти мысли Анну, но держала они их при себе, с Хансом заботой своей не делилась. Ей казалось, это будет выглядеть так, будто она жалуется и ждёт от него какого-то решения.
Анна решила действовать и вносить в их семейный кошель свою долю. Она взялась за овечью шерсть, что надарили им за месяц, да ещё у матери попросила. Помыла эту шерсть, расчесала и спряла в тонкую, ровную нить. Дальше дело было за спицами. Хватались за них каждую свободную минуту. Вязала, даже когда шла за коровой, встречая её с пастбища. Скоро пряжа превратилась в несколько пар тёплых чулок. Анна решила, что попросит маму продать их в городе, когда она поедет с отцом на рынок, продавать всякое с поля и сада. Ой, сколько радости было, когда мама вручила тяжёленький кошель с её заработком и сказала, что чулки раскупили, едва она успела их выложить. А похвала Ханса обрадовала её даже больше, чем деньги. Анна потратила часть своего заработка, купила ещё шерсть и несколько мотков отбеленных льняных ниток. Затеяла плести крючком кружевные прошвы для наволочек. А по вечерам, когда света не хватало для тонкой работы, без устали сидела за прялкой.
Ханс днями пропадал на отцовом подворье, ему тоже работы хватало. На удлинённых телегах — до сотни снопов в телеге — скошенный хлеб свезли с полей. Теперь предстояло обмолотить его на току, провеять, засыпать зерно в мешки, убрать солому и мякину — в крестьянском хозяйстве всё в дело идёт.