Как уже говорилось, с началом войны, немцев западных губерний лишили их земельных владений и права на землепользование и принудительно выселили далеко в глубинку России. Император Николай II, у которого обе бабушки были немецкими принцессами, не забыл и о немцах с берегов Волги. Всё немецкое Поволжья так же подлежало выселению в Сибирь. Эту акцию собирались начать весной 1917 года.
Тогда Поволжских немцев от депортации спасли перемены в стране. Наступил 1917 год и случилась Февральской революции, покончившая с монархией, Николай II отрёкся от престола. А в октябре того же года к власти пришли большевики, установили свою власть. В считаные дни, уже второго ноября новое правительства приняло «Декларации прав народов России», которой громко заявило о национальном равенстве всех народов России и праве наций на самоопределение. Декларация имела огромное политическое и пропагандистское значение, так как в стране более половины населения было нерусским. Большевикам необходима была поддержка многонационального народа.
Весной 1918 года мирным договором с Германией закончилась война.
В то время жил в селе Ново-Кривовка Мариентальского уезда Теодор Крапп, сын Иосифа. В 1917 году ему сравнялось двадцать два года, родился он 22 февраля 1895 года.
Двумя годами позже, в 1887 году в Урбахе того же кантона родился Питер Генинг, отцом его был Август.
Судьба была к ним милостива, обошли их солдатчина и 1-я мировая война
Вскоре Теодор Крапп взял в жёны Элизабет (отцом её был Иосиф), а Питер Генинг женился на Софье (родилась в 1893, отца звали Готлибом).
Этим двум семьям предстояло породниться.
А в далёкой Сибири жила семья Музюкиных, Ефим да Миладора. Миладора Ивановна родилась в один год с Питером, а Ефим Михайлович на год раньше. Родом он был из Воронежа. Каким ветром занесло его в Сибирь, то неведомо.
Пройдут годы, десятилетия и завяжется новый узелок, соединит в одно нити судеб всех этих людей.
А пока… одни бури и потрясения просвистели, унеслись, но что будет завтра, кто скажет. Неспокойно на душе, в стране такие перемены, и как покажет себя новая власть, ещё неизвестно. Хотя, может оно и к лучшему, вон Европа тоже закипает, берут с России пример. Газеты пишут, что по всей Германии трудовой народ поднялся, кайзер сбежал, во всех городах Советы власть берут. Венгры тоже прогнали своего монарха, а на демонстрациях кричат «Следовать примеру русских!» Революционеры и коммунисты поднялась в Италии, Словакии, Ирландии… Поди-ка не дураки же там везде, значит, правильно русские большевики делают.
На днях приехали какие-то из Саратова, на митинге говорили, мол посчастливилось нам стать свидетелями начала долгожданной мировой революции, всё жарче разгорается её пожар. Мол все народы смотрят на первую в мире советскую страну, как на старшего брата. И теперь им, советским людям надо во всеобщем порыве подняться на стремительный революционный штурм, быстро пройти через временные трудности и превратить страну в единую мощную фабрику, а управлять ею будет один мудрый и умелый хозяин — советское правительство. Тогда к каждому придёт изобилие и благополучие. Не будет товаров, не будет торговли. Все продукты планомерно, организованно и справедливо будут распределяться между всеми. Хорошо говорили, громко, с истовой верой в коммунизм и мировую революцию. Не совсем понятно. Вот про «пожар», к примеру. Пожару не радуются, он к добру не бывает. А «временные трудности» — это про что?
Про что, это скоро узнали. В страну пришёл «Военный коммунизм» — попытка сверхбыстрого перехода к коммунизму с помощью чрезвычайных средств.
По Поволжью пронеслась весть, что у предпринимателей и кустарей будут всё отбирать — мастерские, оборудование. Нет, ну как так-то, да не может быть. Ведь наживали, дело от дедов и отцов получили, а теперь всё отдай? Да. И пришли, и забрали. Важная часть военно-коммунистической политики — национализация крупной, средней, а потом и мелкой промышленности. Всё должно быть в одних руках, у советской власти. Хозяин должен быть один, тогда в стране будет порядок.
Крестьяне сочувствовали пострадавшим, не подозревая, какая беда нависла и над ними. Они занимались своим привычным делом, выращивали хлеб. Год на год не приходилось, но не голодали, излишки продавали, с того имели деньги, чтобы купить нужное. Правда, последнее время с куплей-продажей стало хуже. Деньги обесценивались, да к тому же даже втридорога не купишь ни мануфактуры, ни плугов, ни гвоздей. С продуктами тоже — ни чая, ни сахара… Как-то оскудели торговые лавки. И какой смысл продавать хлеб, если на деньги ничего не купишь. Лучше сохранить его до лучших времён.
А между тем с продовольствием в стране становилось хуже с каждым днём, надвигалась катастрофа.
После революции большинство центральных ведомств, министерств прекратило работу. Министерство продовольствия продолжало работать, признавая продовольственное дело вне политики. Затем его возглавил один коммунист, потом другой, потом служащие Министерства совсем прекратили работать, когда его заняли представители Советской власти. Затем начали формировать новую структуру центральной продовольственной власти, пробовали одну форму, другую, пока не остановились на форме «Народный комиссар по продовольствию». То есть важнейшее дело в стране было пущено на самотёк. При отсутствии центральной власти развалилась работа продовольственных органов на местах. Они игнорировали распоряжения центра, в каждой губернии и уезде заводили свои порядки. К моменту, когда учредили центральную власть в лице наркома продовольствия Цюрупы, обнаружилось, что беды уже не избежать.
К весне 1918 сложилась такая ситуация: большие хлебные площади были отрезаны. В районах, подконтрольных советской власти, владельцы хлеба не признают указаний сверху, распоряжаются своим хлебом как хотят, а излишки скрывают. К весеннему севу удалось получить лишь восемнадцать процентов необходимых семян и те пришлось брать с боем.
— Ты погляди, что творят, — жаловался Теодору сосед. — Продавать хлеб не смей, а доложи в Совет, сколько у тебя излишек. Чтобы они явились да забрали всё за бесценок.
— Считай, что даром, — мрачно кивнул Теодор.
— Вот-вот. Да я лучше скотине скормлю, иль на самогон переведу. Всё больше толку будет.
А в это время в бесхлебных губерниях начался голод. Во многих местах к весне были съедены семена и поля остались незасеянными.
Существования советской власти оказалось в прямой зависимости от того, сможет ли она накормить страну. Народному комиссару продовольствия были предоставлены чрезвычайные полномочия для решения этой задачи.
Продолжение следует