Гретхен получает еще один неожиданный подарок
Гретхен смотрела на них, и у нее громко колотилось сердце — эта ясная, чистая красота не могла принадлежать обыкновенным, земным мужчине и женщина, она была запредельна. Сам свет дня, казалось, становился вокруг них ярче. Или может быть, необычным, потусторонним светом светились их лица, и свет этот был не из мира людей, но из мира богов и святых. В их позах была королевская величественность и одновременно — некая отстраненность от всего, что их окружало. Да, они были здесь, они приветливо смотрели на людей, и на губах играли легкие улыбки, но одновременно они пребывали в каком-то ином мире, доступном одним только им, но им двоим, вместе. Нечто неуловимое объединяло их, они были не двое, они были одно целое.
Гретхен и в голову не пришло, что вот там, на месте этой женщины могла быть она сама. Даже если бы и возникла такая мысль, Гретхен посчитала бы ее кощунственной.
Процессия уже почти поравнялась, взгляд Избранного скользил по лицам людей, и Гретхен показалась, что она кожей почувствовала его мимолетное прикосновение, которое сейчас же исчезло — величественное шествие двигалось мимо. И вдруг мужчина снова повернул голову и взглянул прямо на Гретхен — пристальный взгляд его был столь… нечеловеческим, что у Гретхен оборвалось сердце. Всадник же что-то коротко приказал тем, кто вел его коня, и они отпустили поводья. Кажется, патрульный рядом с Гретхен окаменел точно так же, как она сама. Люди подались в стороны в мертвом безмолвии, и Гретхен оказалась лицом к лицу с царственным всадником. «О, Господи! — пронеслась паническая мысль: — Еще секунда, две, и я потеряю сознание!» В этот момент Избранный снял с головы свой венок и протянул его Гретхен. Не произнеся не слова, он потянул уздечку, поворотил коня, и процессия продолжила движение.
— Что это?.. — едва выговорила Гретхен непослушными губами. — Зачем он это сделал?!
Она не знала, кого спрашивает — своего ли спутника, или людей, чьи лица поворачивались к ней снизу, и теперь в них было нечто иное, чем прежде, и это относилось к ней. Она порывисто обернулась в патрульному:
— Зачем это? Это что-то значит?
— Да… — Гретхен показалось, что мужчине понадобилось некое усилие, чтобы прийти в себя. — Я думаю… Нет, я ничего не думаю. Я знаю лишь одно — каждый их сегодняшний поступок судьбоносен. А такие, как этот… их будут еще долго пересказывать и разгадывать… Завтра они станут просто людьми, но сегодня они что-то другое. И даже если бы он просто коснулся вашей руки… вы оказались бы отмечены высокой печатью, потому что сегодня ими руководит небо и звезды. Но он отдал вам свой венец, и не моим разумом пытаться угадать, с какой судьбой он повенчал вас. Вам остается только принять волю звезд — наденьте его, Гретхен. Но что с вами, — встревожился он, обнаружив, что в глазах ее дрожат слезы. — Отчего вы плачете?
— Я не понимаю… Сегодня я впервые вышла одна… мне странно это внимание ко мне… Это узнавание… чужие люди называют меня по имени… И вы сказали, что мне не скрыться даже под маской! А теперь еще это! Как он выделил меня из этой огромной толпы?! Зачем?!
— О, Гретхен! Неужели вы думали, что остаетесь никому неизвестной иностранкой?! Что и до сих пор можете идти в людской толпе никем не узнанной, незамеченной?! Неужели вам неизвестно, что за несколько недель до вашего приезда разнесся слух о возвращении Ларта, и о том, что он возвращается не один! И вы даже не предполагали, с каким нетерпением вас ждали?! О, святая простота! Со дня вашего появления и до сих пор ни о ком не говорят так много, как о вас! А это… — он взглянул на венок. — Я даже не стану пытаться разгадывать побудительные мотивы этого поступка… но Он до сегодняшнего дня не знал, кто назначен стать ему подругой. Возможно, он ждал, что это будете вы. А впрочем… как знать. В народе говорили, что если Вершители назовут вас, то с вами рядом невозможно представить никого кроме Ларта.
Ах, если бы этот мужчина мог почувствовать, как обмерло и на невозможно долгие миги перестало биться сердце Гретхен!
— О нет! Нет! — едва выговорила она помертвелыми губами. — Увезите меня отсюда! Пожалуйста!