Прикосновение звёзд
На закате море и небо заиграли чудными красками, таких закатов Гретхен ещё не видела. Она как зачарованная смотрела на переливы цветов от нежнейшего розового до алого, растекшегося в полнеба. Большой золотой диск погружался в море, и краски заката густели, наливались багрянцем, одновременно тревожным и парадным. Гретхен стояла у борта до темноты, любуясь угасающим закатом, как отпылавшим огромным яростным костром, который догорал, тлел, вспыхивая неожиданно из-под пепла раскалённым углем.
Она стояла на самом носу шхуны, глядя вперед, вдаль, вновь очарованная безбрежностью просторов и первозданным невозмутимым покоем, разлитым вокруг. Гретхен вдруг почувствовала себя один на один с могучими стихиями. И в какой-то момент произошло удивительное — у неё возникло ощущение полета. Как будто она не стояла на твёрдой палубе, а невесомо парила в пространстве, устремляясь к той неуловимой линии, где в одной огромной плавильне плавились небо и море. Новое чувство потрясло её полным освобождением, ничто не приковывало к земле, не тяготило. Кажется, она, и вправду, могла бы раскинуть руки, прыгнуть в эту безбрежность, беспредельность — лёгкая, ликующая. И полетела бы рядом с парусами, в их сияющей чистоте, равная, свободная так же, как это море, и небо, и ветер…
Услышав шаги, Гретхен обернулась со счастливой улыбкой:
— О, Ларт! Я не сумею вам рассказать, но это было восхитительно хорошо! Мне показалось, что я летела, как большая птица!
— Рассказывать не надо. Мне это знакомо. Вот здесь, где вы стоите, и у меня возникает чувство полета. Но я пришёл позвать вас вниз. Стало свежо, вы озябнете.
— Я не хочу уходить, — виновато улыбнулась она. — Позвольте мне ещё побыть здесь.
— Да я вовсе не собирался приневоливать вас! И очень кстати принёс вашу накидку, — он укрыл её плечи.
— Спасибо, Ларт. Знаете… со мной происходит нечто странное… И вокруг меня. Будто какое-то волшебство. Как будто вот это всё, и я — одно… Оно такое же живое, как я, дышит, постоянно меняется, ни на мгновение не замирает, всегда другое. У него есть прошлое и будущее… Оно знает меня, а я узнаю его… вот это, всё, что вокруг меня… Я говорю странно и непонятно, да?
— Нет, не странно. Вы хорошо говорите.
— Правда? — обрадовалась Гретхен. — Вы понимаете меня? Это как сон с открытыми глазами… как нечто чудесное… И я боюсь уйти, мне кажется, что-то должно случиться, важное, а я пропущу, не увижу.
— Оставайтесь в своей сказке, — улыбнулся Ларт. — Может быть, с вами и впрямь случится какое-то прекрасное, доброе волшебство.
Гретхен взглянула на него и только вздохнула благодарно.
Зажигались звёзды, неуловимо вспыхивали светлячками, разгорались ярко. И звёзды тоже выглядели необычно, и было их несметное множество. Вначале Гретхен могла бы сосчитать их, но вскоре небо превратилось с чёрный бархат с россыпью золотой пыли, в которой блестели золотинки, чешуйки и сияли самородки. Чаша неба, полмира, светилась и мерцала, и вдруг — она не поверила глазам — вторая половина сферы, нижняя, осветилась таким же звёздным свечением. Гретхен подалась вперед, протёрла глаза, думая, что ей чудится. Но это не помогло — море светилось, она оказалась внутри звёздной сферы. Гретхен закрыла глаза, чувствуя, как кружится голова от ощущения высоты и полета. Сквозь ресницы она видела, как к ней тянутся тысячи тоненьких звёздных лучиков, ей казалось, что она чувствует их прикосновение — холодное и чуть-чуть колючее. Может быть, на самом деле это была только водяная пыль, но Гретхен видела, — звёзды тянулись и тянулись к ней своими длинными тонкими лучами. Улыбнувшись, она подставила им лицо. И подумала о том, что их судьбоносное прикосновение произошло раньше, может быть, в ту ночь, когда она танцевала с Лартом. И именно это милостиво переменило её судьбу. И в душе её возникла музыка, та самая, под которую она была счастлива.
Парусник плыл среди звёзд, и Гретхен, раскачивалась на волшебных качелях счастья, летела навстречу неведомому. В эти мгновения она искренне верила, что посланцы судьбы не обманут её.
Конец первой книги