плата за милосердие
Сквозь сон Гретхен почувствовала около себя какое-то движение, мужской голос. Сознание велело ей проснуться, но для этого требовалось усилие, а у Гретхен не было на него сил.
Сон уже начал снова уносить её, когда грубый толчок резко вернул Гретхен в действительность. Она открыла глаза, силясь вспомнить, где она, но усилие было напрасным. Темнота по-прежнему обступала её, и Гретхен потёрла глаза — но мрак не стал менее густым.
И тут она поняла, что рядом с нею кто-то есть — близко, рядом! Прикосновение его тела и разбудило Гретхен. Её будто ошпарило — Гретхен подкинуло на её ложе, она резко села, с ещё неосознанной надеждой пытаясь разглядеть — кто же с ней рядом.
— Ты чего скачешь, резвушечка моя?
В первое мгновение она испытала недоумение — что за странный голос? почему не тот, что она ждала, один лишь звук которого прогонял все её страхи и тревоги… Следующее мгновение было похоже на ослепляющую вспышку боли — пробудилась память и лживые иллюзии прыснули прочь.
— А ты, видать, неплохо отдохнула, коль так ожила? Уж верно Михась заслужил, чтоб его отблагодарили, так, малютка?
Сиплый смешок окончательно восстановил в памяти Гретхен встречу с рыбаком… несколько глотков какого-то варева… Последнее, что она помнила, перед тем, как провалиться в сон — блаженное тепло очага.
— Ну, проснулась ты, наконец? — снова услышала она нетерпеливый голос, и, схватив за руку, он дернул её к себе.
Рывок был таким сильным, что Гретхен упала на него. Он тут же опрокинул её на спину, рука зашарила по бедру, забираясь под юбки. Гретхен молча, не издав ни звука, обеими руками вцепилась ему в волосы и рванула от себя. Мужчина испустил громкий вопль, а так как Гретхен не разжимала пальцев, он не глядя, ударил её кулаком. От боли у Гретхен перехватило дыхание и полыхнуло перед глазами, но сквозь стиснутые зубы не прорвалось ни звука. Она остервенело отрывала его от себя, изо всех сил пытаясь вывернуться из-под тяжелого тела. С ругательствами рыбак приподнялся и начал отцеплять руки Гретхен. На какое-то мгновение она оказалась свободной, вскочила и бросилась к чуть приоткрытой двери, обозначенной контуром слегка разрежённой темноты. Но этой свободы был только один шаг — он схватил её за ногу, и Гретхен с размаху рухнула лицом вниз. Причинило ли падение боль, Гретхен не поняла, она ударила свободной ногой во что-то мягкое, чем вызвала новый взрыв проклятий. Ухватив Гретхен за лодыжки, он рванул её к себе и нервно хохотнул — юбки задрались, и в темноте матово засветились стройные ноги. Не выпуская её тонких лодыжек из жёстких, как железные уключины пальцев, он резким движением перевернул её лицом вверх и упал на неё всей тяжестью. Теперь ноги Гретхен были придавлены его телом, а руками он предусмотрительно перехватил её запястья, прижал их к жёстким, узловатым сетям за головой Гретхен. Он лишил её всякой возможности сопротивляться. Она задыхалась, раздавленная тяжестью огромного тела. Насладившись её беспомощностью, он чуть приподнялся, давая ей вздохнуть.
— Ну, чертовка, и отделаю же я тебя! Что, только и осталось глазищами сверкать? Давай-давай, может быть я испугаюсь.
Он сел ей на ноги, повернул лицом вниз и завернул руки назад. Не смотря на яростное сопротивление, он скрутил их веревкой и снова бросил её на спину.
— А теперь посмотрим, что ты так защищаешь, — хохотнул он. — Стоит ли оно того.
Он не спеша, дразня свою беспомощную пленницу, разорвал на груди платье. Ткань, изъеденная солью, иссушённая солнцем, сама расползалась под его руками. Гретхен только хрипло дышала. Когда ладонь его оказалась близко у её лица, она молниеносно вцепилась в неё зубами. Но он был настороже и зубы только скользнули по грубой, задубелой коже. Зато сама Гретхен получила увесистую пощечину.
— А ты совсем недурна, малютка, — отстранившись, он рассматривал её тело, белеющее в темноте. — Впрочем, прелести твои я рассмотрю попозже. Сейчас мне не терпится узнать, какова ты на вкус, бешенная.
Он приподнялся, расстегивая ремень, и Гретхен мгновенно согнула колени и что есть силы ударила обеими ногами в нависающую над ней тушу. Однако сил у неё оставалось слишком мало, чтобы отбросить его.
— Ещё ни одной не удавалось уйти от Михеля, не получив удовольствия, — снова хохотнул он, срывая с неё остатки юбок. — Уж не девица ли ты, бешенная? В таком случае тебе повезло — я стольких лишил этого недостатка, что впору плату брать за мастерство.