Зона
Волчий нос ловил сложную гамму запахов, легко раскладывая их на живые и мёртвые, незначительные и беспокоящие. Но вдруг наплывало облако вони с отстойников недалёкой очистной станции и забивало все запахи. Человеком я не реагировал на этот запах так остро, а сейчас вонь застоявшихся сточных вод прямо-таки бесила. Впрочем, помешать она не могла — волчий след на снегу и капельки крови вели прочь от очистных, по снежной целине пересекали пустырь, а там, где Тёмный выскочил на укатанную до блеска дорогу, я уже прочно держал его запах. Скоро я убедился, что собрата моёго нигде не ждала ни оставленная машина, ни спрятанная в укромном месте одежда — волком он шёл к своему логову, к дому. Запах был стойкий, мускусный, терпкий. Смешанный с запахом свежей крови. Иногда мне чудилось, что я слышу в этом запахе даже его боль и запалённое дыхание.
Меня подвела именно сила запаха, я намётом тропил Тёмного и со всего маху влетел в удушающую ауру медленной смерти. В глазах потемнело, закружило в тошнотворной мути… Органы чувств стали взбесившейся стрелкой компаса. Всё, чего мне хотелось сейчас — зажмуриться, поджать хвост, лечь на брюхо и заскулить.
Я заставил себя сориентироваться в пелене, гасящей разум… я поволок себя назад, еле перебирая ватными лапами… вывалился в чистое… Я хватил с обочины снег, глотал его жадно вместе с морозным воздухом.
Вот чёрт. Гиблое место. Мощная геопатогенная зона. В лесу такие хорошо заметны. Они отмечены уродливыми деревьями и растениями-мутантами. У них запах другой. Сама зона пахнет. Может быть, смертоносные лучи выносят её запах на поверхность из недр планеты, пройдя толщи скал и грунтов. А ещё зона смердит смертью — трупами неосторожных зверей и сбитых в полёте птиц.
Придя в себя, я понял, что потерял след Тёмного. Я не чувствовал его даже там, где он только что был, где вёл меня. Зона что-то погасила во мне. Я его потерял. Он что, специально устроил эту ловушку, предполагая, что его могут преследовать? Как? Неужели осознанно шагнул в зону? Что ошибся, как я, в этом я сильно сомневаюсь. Я бы точно почувствовал её, не увлёкшись так его следом. У него было другое состояние, он не забыл об осторожности.
Я прошёл по краю зоны, определяя границы, и стоял потом в густой тени, глядя на новый жилой дом, построенный недавно в самом её центре. Как будто нарочно. Скверик со скамейками, где наверняка любят сидеть мамы с колясками. Хорошая детская площадка, где весь день звенят детские голоса. Люди живут здесь изо дня в день, пронзаемые лучами медленной смерти.
И скоро будут жаловаться на бессонницу, что память стала ни к чёрту, скачет давление, а соседа, ещё совсем молодого мужика, вчера увезли с инфарктом. В этом доме будут немотивированные бытовые убийства, и будут разваливаться семьи. Что-то где-то треснет, лопнет, завалится, а инженеры-геологи не найдут деформации в приповерхностных слоях, архитекторы и планировщики будут настаивать, что конструктивных ошибок при строительстве дома не было.
Эту площадь покрыть бы газонами и асфальтом, а лучше — керамической плиткой. Сделать фонтан, вплести в пространство пирамидальные и спиралеобразных конструкции. Только не ставить никаких скамеек. Пусть люди назначают здесь встречи, прогуливаются и уходят, не задерживаясь. От зоны только так можно защититься — выйдя из неё. Ерунда всё про экраны и нейтрализующие вещёства. Чем остановишь лучи, бьющие из земли сквозь толщу каменных пород и уходящие в космос на семь радиусов земного шара?
Не знаю, правда ли, но слышал, одна японская страховая компания не заключает медицинские страховки, пока жилище клиента не обследовано на геопатогенность. Пусть бы было правдой, тогда хорошее дело делают те страховщики.