Целью Арвида был тот самый городок, в котором он собирал первоначальную информацию о Нигматуллине и порядочно помозолил глаза местному населению. Сыновья Шерхана бросятся искать убийцу отца, и едва ли город выпадет из поля их зрения. Именно там Арвида должны найти и жестоко отомстить. Расстояние было довольно значительно, и покрыть его Арвид должен был в как можно более короткие сроки. А сколько ему отпущено этих сроков? Ровно столько, сколько понадобится для обнаружения трупа Шерхана, чтобы об этом узнали сыновья, и чтобы развернулась ловчая сеть на него, Арвида. Два, три, четыре часа? За это время Арвид должен попасть в город и встретиться с Матвеем. Позднее счет пойдёт на минуты. Арвид мог бы ещё лавировать, допустить какие-то вариации, будь он один. Но Иверев ждал его, им необходимо было «совпасть». И «таймер» Матвея Арвид запустил, когда ночью, пока вертолётчик и Сауле спали, отправил ему сообщение с окончательным вариантом их действий, скорректировав последний пункт совместного плана, прорисованный лишь схематично, под события последних часов.
С вертолётом повезло, безусловно. Затянись возвращение Арвида из долины, и преследователи-мстители получили бы значительную фору во времени. Арвиду пришлось бы проскальзывать сквозь ячейки раскинутой сети, и едва ли удалось бы обойтись малой кровью. А устраивать здесь побоище Арвиду уже не хотелось — чтобы засветиться, вполне достаточно одного Шерхана.
Можно бы ещё порядочный кусок пути по воздуху преодолеть, но лететь ночью в этой кромешной тьме он не рискнул, заметив, как нервничает пилот. Арвид умел летать на вертолётах, поэтому в работе вертолётчика разглядел и оплошки в управлении машиной, и его неуверенность. И был не настолько самонадеянным, чтобы самому сесть за штурвал, не зная местности, рельефа и ничего не видя внизу. А вот что темнота может быть очень коварна, это он хорошо знал.
А утром посчитал, что немедленно отправить Сауле домой — важнее. Арвид усмехнулся: теряю профессионализм. В Учебке за такой поступок он получил бы строгое взыскание, потому что обязан был уподобиться самонаводящейся ракете и знать одно — цель. А ракета уступающая дорогу, оглядывающаяся, как бы кому не повредить — нонсенс. Но пусть в эти игры играют теперь другие, себя Арвид от службы Центру уволил.
Задержи он девочку, и милосерднее было бы не отправлять её к матери, а пристрелить на месте. Ей бы уже не разминуться с шакалами из Зелёной долины. Ведь ясно, что Сауле станут искать. Может быть не столько ради неё самой, а чтобы получить сведения о нём, Арвиде. И искать станут первым делом у матери, куда ей было ещё податься? Понимала сама Сауле или нет, что времени у неё в обрез, но Арвид понимал, потому не стал задерживать её ни на час и разъяснил ситуацию её вынужденному опекуну.
Ещё не совсем рассвело, когда Арвид разглядел в стороне белый купол юрты и, не сбиваясь с ровного бега, повернул к нему. Собаки почуяли появление чужого и подняли лай. Арвид медленно подходил к человеческому жилью, когда полог, прикрывающий вход откинулся, и показался человек. Арвид поднял обе руки, помахал:
— Уважаемый, не найдётся ли стакана воды для путника?
Чабан некоторое время присматривался к неурочному путешественнику, потом отозвал трёх больших псов.
— Извините, что потревожил, уважаемый. Но я так рад, что набрёл на вашу юрту! Машина сломалась у меня. Пошёл пешком, да заблудился. Пришлось ночевать в степи, а тёплого с собой ничего нет, так едва не замёрз ночью. Решил, что лучше уж идти. Шёл, шёл, никого, будто вымерли все. Очень я рад видеть вас!
— Проходи, гостем будешь. Сейчас чай будем кушать, лепёшки — согреешься.
— Спасибо, уважаемый, сразу видно — доброе у человека сердце. Скажите, а далеко ли до … — Арвид назвал посёлок, который, как он помнил по карте, лежал чуть в стороне от его цели.
Выслушав ответ и проиграв лицом всю гамму чувств, подходящих моменту, Арвид задал главный вопрос, ради чего и терял время с чабаном.
— Нет ли у вас мотоцикла, добрый человек?
— Есть, — поколебавшись признался чабан. — Только не могу я тебя отвезти, никак не могу овец оставить. Жена приболела, дети малы ещё, а дорога не близкая.
— Тогда продайте мне его, — попросил Арвид.
— Как продайте? — удивился хозяин. — Ты в шутку сказал?
— Нет, не в шутку. Я дам вам хорошие деньги, месяца не пройдёт, как вы купите новый. А пока обошлись бы лошадьми, как раньше. Не так ли?
— Так-то оно так… да я не собирался продавать мотоцикл!
— Мне он очень нужен сейчас, выручайте.
— Ведь ты его еще и не видел!
— В любом случае, надеюсь из него выжать больше, чем из себя или из лошади.
Чабан засмеялся:
— Если наперёд такой догадливый, так, может, и цену скажешь, на товар не глядя?
— Цену вам называть. Я торговаться не стану.
Мотоцикл был хороший, хозяин не пожалел денег, приобретая себе железного коня — мотоцикл в чабанском хозяйстве не был редкостью, на что Арвид и рассчитывал. Арвиду же тем более не было смысла скупиться — время стоит неизмеримо дороже, когда счет идёт на часы и минуты, а ставка сделана на поле, имя которому «Жизнь».