В нос ударил резкий запах нашатыря, Даша открыла глаза, не сразу соображая, где она, что случилось, почему лежит. В следующую секунду резко дернулась:
— Где Кирилл?!
— Тихо-тихо. Здесь твой Кирилл, все в порядке, — Даша плохо понимала, кто из людей, толпящихся вокруг, говорит с ней. Повела глазами по знакомым, но странно неузнаваемым лицам, выделила, наконец, Веру Павловну, державшую в руке комочек ваты.
— Как он?!
— С Кириллом все в порядке. А вот ты измотала себя до предела. Вас с Кирой надо на соседние кровати класть.
Даша вдруг сообразила, что рядом с Верой стоит ее начальник, главный врач их, районной больницы.
— Ой, Сергей Александрович! Да мы же дома!
— Дома, Дашенька, дома, — улыбнулся он. — Уже все позади.
Нет, ну как она могла забыть, как колотилось сердце, когда она смотрела на проплывающие внизу улицы, узнавала изгиб реки и купу тополей на берегу, под которыми ни раз сидели они с Кирой. Теперь только вспомнила, как опускался вертолет на хоздвор позади больницы, и она видела людей поодаль, таких знакомых, таких родных в ту минуту… И как шла рядом с носилками, смотрела на Кирилла и в голове билось одно только: «Кира, ты дома!» А дальше ничего не помнилось…
— У меня голова от радости кружится…
— Это не от радости.
— От радости! — счастливо улыбнулась она. — Дайте же мне встать! Где Кирилл?!
— Ты чего паникуешь, Дарья? Вот, надевай халат, пошли. Вера Павловна, вы сегодня свободны. Отдыхайте.
— Да, пойду сейчас. Только взгляну еще раз на своего подопечного. Можно?
— Ну разумеется!
Палата интенсивной терапии была поменьше, чем в больнице Гармаша, и кровать в ней сейчас стояла всего одна. Но видом своим комната напоминала серьезную научную лабораторию, впечатляла укомплектованностью аппаратурой. Рядом с Кириллом хлопотали врач и медсестра.
— Почему он такой бледный?.. — испугалась Даша.
— Состояние, в котором его поддерживают уже несколько часов тоже ведь не на пользу. Но нечего страшного. Его уже выводят. Правда Даша, он очень хорошо перелет вынес. Вера вон говорит, ты на себя всё переняла.
— Да я за нее больше боялась, чем за Кирилла! Глаза огромные, больные…
— Он просыпается! — услышали они голос медсестры.
Даша поспешила к кровати.
— Лишние, давайте выйдем…— распорядился главврач. — Вера Павловна, а вы все же останьтесь на всякий случай.
Веки у Кирилла подрагивали.
— Кира… — Даша взяла его за руку. — Ты меня слышишь?..
Уже подумала, было, что не слышит… но ресницы шевельнулись, чуть приподнялись.
— Родной мой…
— Даша… — Кирилл с трудом разлепил губы.
Она бережно подсунула ладонь ему под голову, поднесла к губам стакан с водой.
— Как ты себя чувствуешь?
— Всё… отменили?..
— Да нет же! Мы ведь тебя уже перевезли!
Кирилл повел глазами, задержал взгляд на Вере Павловне… удовлетворенно закрыл глаза.
— Хорошо…
В первые сутки Даша так ничего и не сказала Кириллу. Он был утомлен и слаб, лежал с закрытыми глазами, не сказал и двух слов. Необходимо было поскорее открывать ему последнюю тайну — ведь врачам, медсестрам, да хоть и санитаркам — всё хорошо знакомым Кириллу людям, надо было входить к нему. Даша не знала, как подступиться к разговору, хотя на следующий день Кирилл чувствовал себя заметно лучше. Сказать предстояло сегодня. В раствор, что каплями вливался в вены Кирилла, был добавлен успокаивающий препарат.
… Из коридора доносились голоса, Даша мало обращала внимания на эти обычные шумы. Кирилл вдруг проговорил:
— Голос…
— Что, Кира? Какой голос?
— Как похож… на Семеныча нашего… — он открыл глаза, устремил взгляд на дверь. — Не слышишь?..
Даша сообразила, что и впрямь слышит характерный говорок бригадира полеводов. Потом уже узнала, что Семеныч, выздоравливающий после операции аппендицита, был перехвачен едва ли ни у двери палаты, куда собирался заглянуть, чтоб разузнать, как там дела.
Даша улыбнулась, поцеловала ладонь Кирилла, прижала ее к своей щеке.
— Я же тебе сказала, что похищаю. Не поверил?
Он смотрел на нее молча, не понимая.
— Кира, мы дома. Старцев отдал тебя мне, под домашний арест.
Она беспокойно взглянула на монитор, где кривая запрыгала, рисуя частые, острые пики. Кирилл перевел взгляд за окно, там голубело чистое, прозрачное небо.
— Что это значит?..
— Что ты свободен и дома.
Он смотрел на Дашу и не говорил ни слова.
— Кира, я врача позову… — Даша потянулась к кнопке.
Кирилл неожиданно сильно сжал ее руку:
— Нет… не надо.
— Но как ты себя чувствуешь? — испуганно спросила Даша.
— Счастливым…
— Я так боялась сказать… — глаза Даши налились слезами.
— Не плачь… — он слабо двинул пальцами, стирая с ее щеки влажную дорожку.
— Я от радости…
— Тогда можно…
Он улыбнулся и закрыл глаза. Улыбка осталась на его губах.