Мучительно было примерять личину преступника к лицам добрых знакомых, но такому же анализу подвергла она Женю.
«Да, — сказала себе Ася, — я его обидела. Да, он человек самолюбивый и честолюбивый. Он был оскорблен, чувствуя себя униженным и отвергнутым. Да, он способен быть жестокосердным, неумолимым — вспомнила Ася историю с уволенным рабочим… — И при всем при том, не будет он караулить в темном подъезде!» — сказала себе Ася. Других аргументов у нее не было. Она бы хотела увидеть Женю, тогда бы аргументы появились.
Мыслей этих Ася никому не высказала, но Женя очень скоро явился сам. Каким-то образом его визит совпал со временем когда Артем был на дежурстве.
— Ты думаешь, я не должен был приходить? — спросил он вместо приветствия, глядя, как Ася усаживается на кровати, поджав ноги и прислонившись спиной к стене. Ее загипсованная рука лежала на перевязи.
— Нет, не думаю. Я знала, что ты придешь.
— А я боялся, что прогонишь, — Женя неловко улыбнулся, поставил на тумбочку яркий пластиковый пакет, сел на стул у кровати.
— Как ты себя чувствуешь?
— Нормально.
— Такая бледная… — он сделал какой-то намек на движение, как будто хотел прикоснуться к ней, но остановился, сцепил руки. — Здесь куча витаминов, — кивнул он на тумбочку, — ешь побольше фруктов.
— Это больничный окрас. Здесь даже врачи бледные, — сказала Ася. — Домой вернусь и сразу сделаюсь кровь с молоком.
— Да уж! Это как раз про тебя.
Уголки Асиных губ обозначили улыбку. Повисло неловкое молчание.
— Я найду его, — сказал Женя.
— Кого? — не поняла Ася, занятая другими мыслями.
— Эту сволочь, из подъезда.
Ася чуть приподняла брови.
— Ты? Как ты его найдешь? Пусть милиция ищет.
— Они найдут, — с непонятной интонацией проговорил Женя.
Ася смотрела на него вопросительно. Он помолчал, как будто колебался, но все же сказал:
— Ты не думала, что в подъезде был я? — он смотрел на Асю спокойно, только в глазах читалось болезненное ожидание.
Ася молчала, но взгляда не отводила. Через паузу заговорила:
— Сразу тебе скажу — не думала. Следователь уверен, тот человек ждал именно меня, то есть он меня знал. Я перебрала всех своих знакомых. Тебя, естественно, тоже не пропустила. К сожалению, получается, у тебя был мотив. Но чисто теоретически, формально.
— Ася, это не я! — Дакота проговорил эти слова тихо, но с такой безнадежностью и болью…
— Я говорю тебе правду, Женя. На тебя я не думала.
— Ты веришь, что это сделал не я?
— Я уверена. Честное слово.
Он испытующе смотрел на Асю, как будто не решался принять ее слова за истину.
— Знаешь, я все это время искал, что сказать, чтоб ты поверила… и не находил.
— Значит, это не я в тебя не верила, а наоборот. Выходит, ты совсем меня не знаешь, — Ася засмеялась и протянула к нему руку.
Женя с такой готовностью отозвался на это движение, как будто до того мгновения руки свои удерживал силой.
— Я тебя не знаю… — легковесно согласился он, прижимая ее пальцы к своей щеке. Но невольный вздох, завершивший эти слова, внезапный блеск в глазах, который он спрятал за быстро опущенными ресницами, делали неудачным камуфляж подлинных чувств легковесностью слов.
— А почему следствие сделало такой вывод? Про знакомого.
— Опрашивали всех жильцов, и оказалось, одна девушка — с девятого этажа — зашла в подъезд как раз передо мной. Я еще заметила, когда лифт вызывала, он вверх шел. Но ее никто не тронул. Она спокойно прошла к лифту и уехала.
— Вот как… Получается, тот, кто напал на тебя, уже был там, в засаде. Но ждал он не девушку с девятого этажа, поэтому затаился и ее пропустил… Действительно, первое, что приходит на ум — он знал кого ждет, он знает тебя.
— Я уже, наверно, сотню перебрала… Даже близко никто не способен на такое.
— Может быть, у тебя недостаточно холодная голова. Тут нужен более объективный взгляд.
— Что ты имеешь в виду? — вопросительно посмотрела на него Ася.
— Я сам хочу его найти. Но один я не смогу. Мне нужна помощь тех, кто хорошо знает всех твоих знакомых.
— Ну… Лёлька?..
— И твой Артем.
— О! — растерялась Ася.
— Ни «о», — Женя усмехнулся. — Пусть Ольга нас познакомит.
— Серьезно?.. — озадаченно пробормотала Ася. — Ты этого хочешь?..
— Я без него не обойдусь. Ум хорошо, а три лучше. Ась, ты не бойся, я его не обижу.
— Фу! — фыркнула Ася.- Какую ерунду говоришь!
— Вот именно, никакой «ерунды» не будет. Клянусь, я буду вести себя цивилизованно.
За дверью по коридору разнеслось дребезжание. Везли ужин. Женя нехотя поднялся.
— Хорошо. Я поговорю с Лёлькой, — пообещала Ася. — Думаю, она еще сегодня придет.
Подруга пришла вскоре после ужина. Вообще-то после ужина посетителей впускали неохотно. Но Лёлька деловито переодевалась в белый халат, принесенный с собой, запихивала куртку в пакет, и целеустремленно и независимо проходила мимо ворчливой тетки в справочном окошке. Тетка провожала ее подозрительным взглядом, но не задерживала. Вероятно помнила, что девица эта имеет какое-то отношение к Артему Викторовичу, часто доставлявшему им пациентов с экстренных вызовов. И коль идет так смело, наверно, ей можно.
Когда Лёлька рассказала Асе все библиотечные новости, передала все приветы (даже от читателей, некоторые каким-то образом оказались в курсе событий), заставила попробовать пироги с клубникой от тети Вали, тогда пришел Асин черед подробно рассказать о визите Дакоты и о его просьбе.
— Больше он ничего не сказал? — со странным выражением лица спросила Лёлька.
— Нет, а должен был?
— Думаю, что должен. С него подписку о невыезде взяли.
— Зачем? — не поняла Ася. Но тут же испуганно вскинулась, переспросила: — Что?! Женя — подозреваемый?!
Лёлька покивала.
— Он не сказал… — медленно проговорила Ася.
Лёлька вздохнула, потерла ладонью лоб:
— У меня в голове не укладывается… А что, если это правда?..
— Нет, — уверено покачала головой Ася. — Неправда!
— Почему так уверенно? Ась, может, ты все же видела того, в подъезде? Ты же не сразу потеряла сознание, если еще сопротивлялась ему, — Лёлька кивнула на руку.
— Я не знаю, Лёля. Следователь три раза приходил, и каждый раз про это спрашивал. Но в памяти как черная дыра. Ничего не могу вспомнить.
— Говорят, память может вернуться…
— Лёлька, про истерическую амнезию я тебе сама что хочешь расскажу.
— Расскажи, — заинтересовалась Ольга.
— Ну, вообще-то ничего интересного в ней нет. Случается после сильной психической травмы. В такой степени психика травмируется при угрозе жизни человека, при насилии. То есть случается не просто стресс, а стресс экстремальный. Тогда включается защитный механизм диссоциации.
— Диссоциации? Это из химии что-то… Типа разделение…
— Вот, ты как раз суть уловила. Человек неосознанно отделяет от себя неприятные переживания, которые он не хочет вспоминать и таким образом, переживать снова и снова. Эти переживания, как бы кодируются, перестают быть. Возникает истерическая амнезия внезапно и длиться может несколько часов или всю жизнь.
— А хоть и всю жизнь! — с преувеличенным оптимизмом Лёлька махнула рукой. — Было бы что помнить! А так, смотри, все у тебя нормально, отличная память! Как по писанному рассказала!
— Да ладно тебе, мне же не окончательно отшибло.
Лёлька вздохнула, покачала головой, следуя за своими мыслями, наконец, сказала:
— Если они кодируются… должен быть код. И все-таки… Ася, а вдруг у тебя эта травма как раз оттого случилась, что ты увидела Дакоту? Ведь, действительно, жутчайший был бы шок.
— Забудь. Женя вне подозрений. Я хотела, чтоб он пришел, хотела посмотреть на него. Теперь я знаю, он чист. Я его протестировала.
— Это как?! — встрепенулась Лёлька, подалась к Асе.- Ну-ка, ну-ка, расскажи подробнее. Ой, как хорошо! — порывисто сжала она руки. — Это же… черт знает что, думать на него, я прям… хоть плачь! Ну, Ася, рассказывай!
— Помнишь, ты восхищалась сериалом «Теория лжи»?
— Ух, ты-ы-ы… — выдохнула подруга, в изумлении уставившись на Асю. — Ты тоже так можешь?!
— Ну, я психолог, если ты помнишь.
— Но ты никогда не говорила! Почему ты никогда не говорила?! — все еще не могла поверить Лёлька.
— Во-первых, ничего сверхъестественного в этом нет, любому доступно. Во-вторых, ты бы навоображала черте-чего, особенно после того фильма, а мне это надо?
— Хм-м… ты права, не очень комфортно с человеком, который тебя насквозь видит, — состроила гримасу Лёлька. — А на самом деле как? Ты действительно, всегда анализируешь, как этот доктор… как его…
— Лайтман, — подсказала Ася. — Да ничего подобного! Делать мне нечего! Вот так и знала, ты напридумываешь сейчас что было и чего не было, — Ася даже рассердилась.
— Ну ладно, ладно, ты только не волнуйся. На самом деле я просто в восторге от тебя. Значит, ты Женю типа через детектор лжи пропустила и вынесла вердикт «не виновен»? — радостно улыбнулась она. — Господи, хорошо-то как, Асенька! Ты мне расскажешь про это, а? Расскажи!
— Ты же все видела в сериале.
— Что сериал, когда вот оно, в жизни. Ты про Женю расскажи. Да, а ты не устала?
— Нет, не устала. Ладно, расскажу. Когда человек лжет, в этом участвует сознание. Подсознание всегда честно и искренне. Но оно же не спит где-то там, глубоко-глубоко, его сигналы постоянно отражаются в поведении человека — в мимике, жестах, осанке. И сознание эти сигналы никак не способно контролировать. Например, состояние зрачков, сужение и расширение — это тоже микросигнал подсознания. Разве кто-нибудь может их контролировать?
— Погоди, зрачки же зависят от освещения. При чем здесь сигналы подсознания?
— Ну, здрасьте! От света, от алкоголя, наркотиков, от боли. Зрачок расширяется при позитивных эмоциях. У мужчины расширяются зрачки при взгляде на женщину. У женщин — при взгляде на ребенка. У младенцев — в присутствии взрослых. А если негативные эмоции — в том числе при желании обмануть, утаить что-то — зрачок сужается. Причем сильно, в два-три раза против нормального. Тогда говорят: глаза-бусинки, змеиный взгляд. Между прочим, картежники к этому очень внимательны. Если в покере игрок увидит, что у партнера расширились зрачки, он не станет поднимать ставку.
— Вот это да! Интересно как!
— Впрочем, нельзя делать вывод о человеке только по состоянию зрачков. Прежде всего, смотреть надо на жесты, на осанку. Бессознательные жесты и телодвижения выдают вруна с головой. В то время как он врет, его подсознание выдает истинную информацию, микродвижения противоречат сказанным словам, надо только уметь их читать. Взять руки. Ложь вызывает легкий зуд в мышцах лица и шеи. Поэтому, если человек оттягивает воротничок или трогает лицо — прикрывает рот, касается носа — это уже достаточно громкий сигнал, что на уме у него что-то нехорошее. Есть еще много приемов, поэтому я Женю проверила и перепроверила. Есть шаблон движения глаз, который психологи так и называют — «детектор лжи». Или можно понаблюдать, синхронны ли мимика и движение. Когда лгут, первым начинает двигаться тело, слова как бы отстают. У лгуна резче выражена асимметрия правой и левой половинок лица. Ты вообще знаешь, что лица у всех людей асимметричны? Да много еще приемов. Так вот у Жени я не увидела никаких признаков лжи. Он был абсолютно искренним.
— Подожди… он не сказал, что с него взяли подписку…
— Это другое. Он не лгал. Он не хотел о ней говорить.
— Да. Наверно. Он оберегал тебя.
— Ты мне поверь, Лёлька. Не надо больше искать черного кота в темной комнате.
— Особенно когда его там нет, — широко улыбнулась Ольга.
— А его, значит, подозревают… — медленно проговорила Ася. — Ты знаешь, я ни слова не сказала следователю о нашей с Женей последней встрече. Это значило бы заявить, что у него был мотив… А я не верила, что он…
Лёлькина улыбка погасла.
— Я тоже ничего про тот последний день не говорила. Но делом твоим, похоже, занимается хороший следователь, — она скривила губы. — В том смысле, что нюхом чует слабое звено. Да тут и без нюха все как на ладошке: ты и двое твоих мужчин. Муж, который ведет себя вовсе не как «бывший», и новый друг. Классический треугольник. Артем тоже запросто мог в подозреваемые угодить, но у него железное алиби. Он был на смене, с бригадой. А у Жени алиби нет. Вот следователь под него и роет… землю носом.
— Мало ли у кого нет алиби! — возмутилась Ася. — Всех подозревать? Кроме подозрений нужны факты, доказательства.
— Но мотив-то у него одного. И если следователь до этого мотива докопается… если еще не докопался… В общем, если будет на сто процентов уверен, что на тебя напал никто иной как Дакота… боюсь, за фактами дело не станет.
— Сфабрикует что ли? — скептически предположила Ася.
— Подруга, ты вчера родилась? Как будто срок получают одни виноватые! Только Женю они так просто не возьмут. Я уверена. А ты собираешься сказать следователю, вот что мне сейчас рассказала?
— Конечно. Но он такой упертый… Помогите Жене. Поговори с Артемом.
— Да поговорю, чего там. Надеюсь, это будет легче, чем сообщать твоему Дакоте, что ты намерена его бросить.
— Лёлька… спасибо тебе. Золотой ты мой человек…
Когда Ольга ушла, Ася вышла в коридор, прошла в его дальний конец и долго стояла у темного окна, смотрела на вечерний город. На стекло были налеплены снежинки, искусно вырезанные из салфеток. «Наверно, кто-то из пациенток, — подумала Ася. — Обидно встречать Новый год в больничной палате». Подумала о том, какой Новый год был у нее, чуть улыбнулась. Улыбка получилась грустная. Вынула из кармана сотовый, раскрыла, нашла в телефонной книжке Дакоту.
— Почему ты не сказал? — негромко спросила вместо приветствия.
— Чего не сказал?
— Сам знаешь. Если ждешь от меня полного доверия, будь добр, сам доверяй.
— Неужели ты подумала, что из-за этого не сказал?
— Главное, что ты захотел что-то утаить.
Ася услышала в трубке долгий вздох.
— При том, что бессмысленно скрывать, когда у нас есть Лёлька. Да, глупо… Ася, для меня важно, что ты меня не подозреваешь. Остальное не важно.
— Даже не знаю что и сказать на это, — сердито хмыкнула Ася. — Кому не важно? Тебе или мне? Если ты думаешь, ты для меня теперь Никто и звать тебя Никак, и меня не колышет, что с тобой происходит…
— Я надеюсь, это не так, — перебил ее Женя.
— А что же ты тогда?..
— Я очень не хотел, чтобы ты из-за этого переживала. Ася, давай ты поверишь, что меня все это беспокоит в гораздо меньшей степени, чем ты думаешь. Для чего я пять лет постигал юридические премудрости? Чтобы сейчас оказаться совсем беспомощным и уныло пойти под статью вместо какого-то ублюдка? Не на того напали. Все будет хорошо. Для меня куда важнее, чтобы ты спокойно выздоравливала и поскорее вернулась домой. Обо всем прочем есть кому позаботиться. Так Ольга приходила, как я понял?
— Да, она всё сделает. И все же, имей ввиду вот что. Ты, я вижу, высоко ценишь свою профессиональную подготовку и полагаешься на нее. Так вот, у меня, как ты знаешь, тоже есть кой-какие профессиональные знания. Сегодня я смотрела на тебя и все больше убеждалась, что ты к подъезду никаким боком не причастен. Но так же хорошо я видела про утаивание, скрытность. Думаешь, это было в твою пользу? Слава преподавателям, меня научили отделять мух от котлет. Но скажи я про свои сомнения Ольге… Она и так вся истерзалась между За и Против.
— Ладно. Я понял.
В Асиной квартире жил Артем. Хотя, почему в Асиной? Фактически, это была и его квартира.
Еще находясь в реанимации, Ася однажды спросила:
— Ты не знаешь, где сейчас моя сумочка? Там ключи, кошелек. Кое-какие документы тоже.
— Я знаю только, твою сумочку нашли на полу в подъезде. Наверно, она у следователя.
— Тогда возьми у Лёльки ключ от квартиры. Я у нее оставила второй. На всякий случай.
— Зачем тебе сейчас?
— Не мне. Это и твой дом.
— Знаешь, где мой дом сейчас? У Стаськи Мещерякова.
— Ты ушел от своей сладкой женщины? — робко улыбнулась Ася.
— Месяца три уже как совсем ушел.
И Артем вернулся домой, с еще большим нетерпением ожидая, когда Асю выпишут из больницы.
В один из вечеров к Артему пришли Лёлька, Калина и Женя. С Калиной Артем уже был знаком, пересекались, навещая Асю. С Дакотой познакомились сейчас. Представляя их друг другу, Лёлька назвала только имена-фамилии.
— Ребята, я уверена, вы уже имеете представление, кто есть кто, так что я уж без комментариев как-нибудь.
Оба кивнули, обменявшись взглядами.
— Идемте на кухню, — позвал Артем, — я только что от Аси, не успел перекусить. Составите мне компанию.
Ольга взяла на себя организацию ужина, мужчины присели к столу. Женя положил перед собой блокнот в коричневой матерчатой обложке с кнопочным ремешком-застежкой, полувопросительно сказал:
— Вы в курсе, что у следствия главный подозреваемый я, — Калина и Артем качнули головами, подтверждая его слова. — Я этот частный сыск затеваю не по причине собственного спасения. А потому, что боюсь, виноватого не слишком усердно ищут. Зачем, если уже есть очень удобный подозреваемый? Еще немного и дело можно закрывать, передавать в суд. До суда меня не арестуют. Но это уже моя забота. После суда, если до него все же дойдет, дело отправят на доследование. Об этом я тоже позабочусь. Но я все же надеюсь обойтись без суда, если мы вместе сможем вычислить, кто был тогда в подъезде, — Женя пожевал губами, снова заговорил: — Я сказал это, чтоб было понятно — не забота о себе руководит мной в первую очередь. Я хочу найти виноватого и обезопасить Асю на будущее. Я согласен со следователем, скорее всего, этот человек ее знал. Но что за мотив у него? Не была ли это только первая попытка? — Артем вскинул голову и тревожно посмотрел на него. — Да, — угрюмо качнул головой Женя в ответ на его безмолвный вопрос. — И что, если в другой раз он подготовится лучше? Случайность или мотив, вот что крайне необходимо знать. Сейчас составим список мужчин, с кем Ася хоть немного знакома, или не знакома, но встречалась при каких-то особых обстоятельствах. Тех, с кем она не общалась более двух лет, пока брать не будем. Едва ли человек будет два года вынашивать свое намерение. Составим список, потом каждого подробно обсудим.
— Про особые обстоятельства мне не понятно, — сказала Лёлька.
— Например, Ася провела вечер в какой-то компании. Может, ее не перезнакомили со всем, но кто-то из мужчин обратил на нее внимание, выделил, запомнил, — пояснил свою мысль Женя.
— Ой, это тогда надо всех с Элькиной помолвки записывать… А Новый год! На «Новогодней феерии» ее трудно было не заметить. Что, всех…
— Вы знакомых в тот вечер встречали?
— Н-н-нет… — припоминая, Лёлька помотала головой. — Ну, кроме Стаса, ты знаешь.
— Да, помню. Ну вот, если знакомых не было, если Ася там ни с кем не знакомилась — а это мы знаем, значит, она так и уехала, незнакомкой.
— Ага, понятно. Девушка без адреса, — догадалась Лёлька.
— От этого Стаса информация могла утечь, — заметил Калина.
— Я тоже так подумал, — сказал Артем. — Я узнаю у него, не расспрашивал ли его кто-нибудь про Асю.
— Но самого Стаса заносим в список? — уточнил Женя.
— Если хочешь, пиши, — сказал Артем. — Мещеряков Стас. Комментарии свои оставлю до обсуждения.
— Меня тоже надо записывать, — сказал Калина. — Но мне в этот список не хочется, поэтому сразу скажу, был дома, позвонил с домашнего телефона Лёле и мы долго разговаривали. Больше часа. Как раз в это время ей пыталась дозвониться Асина соседка. Если что, распечатку с телефонной станции всегда можно взять.
— Да, так всё и было, — подтвердила Лёлька. — Полное алиби. А в список вот кандидат — Толик Пунич, — назвала имя Лёлька. — Но он…
— Пожалуйста, больше никаких «но» сейчас не надо, — попросил Женя. — Просто давайте имена. Мы их потом просеивать будем. А сейчас только имена.
Список получался скудным. Именно в последние годы Ася сузила до минимума свое общение с мужчинами.
— Давайте поедим, — предложила Лёлька. — У меня готово. Будем есть и думать, вспоминать.
Лёлькино предложение одобрили.
— Оля, мне чай, — попросил Женя. — Я сыт, а чаю охотно выпью.
— Я с тобой, — сообщила Лёлька. — Тоже чай хочу.
Пили-ели молча, погруженные мыслями в воспоминания.
— А если он все же с улицы пришел, чужак? — с сомнением спросила Лёлька.
— В экспромт верится с трудом. Представьте, человек идет мимо дома, видит подъезд, решает устроить в нем засаду. Случайно он знает код замка или у него в кармане случайно завалялся ключ от подъезда. Заходит, выкручивает лампочку. А она, между прочим, в плафоне, надо несколько шурупов вывинтить. Допустим, отвертка у него в кармане. Потом занимает уже присмотренное место, где на него как можно меньше света упадет, когда наружная дверь откроется. И чтобы, когда человек будет мимо него проходить, не поворачивался лицом в его сторону. То есть выберет место с наименьшей вероятность, что его там заметят. Это в чужом подъезде, где он впервые. А подъезд здесь, кстати, довольно неудобный для засады. Впрочем, эту версию я тоже не отвергаю. Но сначала по знакомым пройдемся.
Женя отставил в сторону блюдце с чайной чашкой, подвинул к себе с блокнот.
— Стас Мещеряков, как я понимаю, твой приятель, — он поднял голову и посмотрел на Артема.
— В полдень того дня он уехал к родителям встречать Рождество, — сообщил Артем. — Я видел у него билет на поезд. Очень звал поехать с ним.
— А Пунич? Это кто? — Дакота глянул на Лёльку.
— Ася и Артем знают его с детства, в одной уличной команде тусовались, — пояснила Лёлька.
— Какое-то время мы с ним не виделись, его семья в другой район переехала, — добавил Артем. — А когда мы с Асей в эту квартиру въехали, Пунич оказался нашим соседом.
— Он тут изо всех сил опекал Асю, просто ангелом-хранителем ее стал, — заговорила Лёлька. — Руки у него золотые, что есть, то есть. По дому абсолютно всё умеет. Об Асе заботился очень трогательно, но отношения оставались на уровне брат-сестра. Я, по-правде сказать, очень этому удивлялась. Видно же было какое-то… чуть ли ни обожание с его стороны. При этом Ася с ним не церемонилась, могла прогнать, выставить за дверь. Он нисколько не обижался, принимал как должное.
Женя задумчиво посмотрел на Лёльку, мягко побарабанил по столу пальцами.
— Так он здесь, рядом живет?
— В соседнем подъезде. Толик очень любознательный, все видит, все знает. Ася называет его Штирлицем, а иной раз даже сердилась, что Пуняша в курсе всех ее дел. Вот только когда наблюдательность его позарез нужна, он оказался не при делах.
— Почему? — пристально посмотрел на нее Женя.
— Был на смене. Он в охране работает.
— Он Асю навещал в больнице?
— Ася говорила звонил. Был страшно расстроен, чуть не плакал, просил у нее прощения.
— За что?
— Ну вот, что не оказался на месте в нужный момент, не уберег.
— И все же проведать в больницу не пришел, — констатировал Женя.
— Меня это не удивляет, — сказал Артем. — Он какой-то… то ли застенчивый, то ли стеснительный. Когда мы узнали, что опять соседями будем, Толик так сильно обрадовался, просто счастлив был. Мы пригласили его к себе, он с удовольствием пришел. Но всего один-единственный раз. Больше никогда не приходил. Хотя встречам во дворе радовался, охотно вступал в разговор. Бывало, я или Ася гуляем с ребенком в коляске, а он сопровождающим рядом ходит. По целому часу.
— А может быть, пригласим его? — вдруг предложил Женя. — Такой наблюдательный и любознательный будет не без пользы.
Артем без лишних слов пошел к телефону, раскрыл телефонную книжку, лежащую на полочке рядом, и нашел в ней Толика. Одни долгий гудок, второй, следом послышался голос.
— Толя, это Артем Никитин. — Да, я тоже рад тебя слышать. — Где? Недалеко от тебя, мы снова соседи. — Да, снова. Толя, ты можешь сейчас прийти? — Нужна твоя помощь. Придешь — всё объясню. — Отлично. Жду.
— Придет, — сказал Артем, опуская трубку.
— Его квартира на втором этаже, справа от вашего подъезда?
— Да, — несколько удивленно подтвердил Артем. — Ты откуда знаешь?
— Не знаю, только предположил, — задумчиво ответил Евгений.
Он вспомнил, как во второй раз подвозил Асю домой, вспомнил качнувшуюся штору в окне второго этажа. Из-за шторы — ему показалось тогда — кто-то на них смотрел. Теперь он был уверен, что именно любознательный Толик Пунич стоял за той шторой.
Толик был удивлен и даже как будто растерян, обнаружив в квартире вместо одного Артема целую компанию. Еще больше удивили его личности присутствующих. Увидев Дакоту, он непроизвольно стрельнул глазами в Артема. Тот был спокоен, сказал:
— Знакомьтесь, Толя Пунич. Толик, Ольгу ты знаешь. Это Женя Дакота. Это Калина.
— Паркур! — вспомнил Толик. — Ася рассказывала.
— Мы тут пытаемся вычислить напавшего на Асю, — сказал Артем.
Пунич перестал улыбаться, обвел всех глазами:
— И как?
Женя неопределенно дернул плечом.
— Тебя позвали на помощь. Говорят, ты человек очень внимательный, наблюдательный. Поройся в памяти. Часто бывают ситуации, на которые сначала внимания не обратишь, а потом, после каких-то событий, они видятся совсем в другом свете. Это одно. А второе… Мы согласны с выводом следствия, что нападение готовилось именно на Асю, поэтому пытаемся вспомнить всех ее знакомых.
— Первое, да, резонно. Я подумаю. А знакомых… это не просто. Начинайте с читателей библиотеки.
Все переглянулись между собой.
— Я про них не забыл, — сказал Дакота. — Читатели, жители подъезда и всего дома, участники недавней вечеринки, — он посмотрел на Артема. — Это второй круг. А первый, малый круг — те, кто был к ней ближе.
В тот вечер они еще ни раз кипятили чай, засиделись чуть ни до полуночи. Женя переворачивал одну страницу блокнота за другой, заполняя ее своими пометками. Наконец, он закрыл блокнот, потер глаза.
— Теперь я буду с этим работать, — сказал он. — От вас пока ничего не нужно.
— Понадобится помощь, только позвони, — настойчиво предложил Пунич. — У меня куча свободного времени.
— Хорошая работа, — позавидовал Женя.— Где такую нашел?
— Охранники часто работают по графику двенадцать часов смена, потом, считай, двое суток дома. Так что зови, буду только благодарен.
— Договорились, — кивнул Женя, поднимаясь.