Ольга взяла наполовину пустую бутылку мартини, налила в оба бокала.

— Самое время выпить за прошлую любовь и помянуть ее добрым словом. Нам обоим, подруга. Если у любви есть душа, давай отпустим ее на волю. — Она подняла бокал: — Не чокаясь. Ну?

Ася медлила… Даже не глядя на Лёльку, она чувствовала ее злой, требовательный взгляд. Она взяла свой бокал и молча выпила. Ну и пусть! И пусть Лёлька не оставила ей выбора. Не могла же Ася сказать: ты пей за помин своей любви, а я не буду. Что, у Лельки меньше болит? Нисколько! Что с того, что любовь ее не обернулась такой трагедией, как у Аси? И слава Богу, что не обернулась. Но Лёлька никогда не была пустой, легкомысленной дурочкой, порхающей по удовольствиям. Виктора она любила по-настоящему, и теперь любит. И если считает, что вместо «продолжение следует» в романе пора поставить «конец романа»… где ж тут легкомыслие? Она на тысячу раз все передумала, и коль считает, что так надо, значит, по-другому быть не может. И значит она, Ася, обязана Лёльку поддержать, значит быть им с одной стороны барикады, нельзя остаться с другой стороны. С другой стороны — всегда предательство. Лёлька не оставила выбора.

— А я видела его месяца полтора назад, — вдруг сказала Лёлька.

Ася молчала, не спросила, кого «его» видела Лёлька. Хоть слова Ольги были неожиданны, — подруги избегали говорить с Асей об Артеме, — но она поняла, о ком речь. Прикурила сигарету, взяла пепельницу и откинулась на спинку кресла.

— Он очень хотел бы сделать вид, что не заметил меня, — хмыкнула Лёлька. — Но мы столкнулись нос к носу. Он испугался.

— Почему?

— Не знаю. Может, не хотел, чтоб я его таким видела. Он как будто неделю не просыхал. Худой, в щетине. Но какой же он красивый!.. Даже такой. Хоть бери, да падшего ангела с него пиши!

— О чем говорили?

— Ни о чем. Пустое всякое. «Как дела?» — «Нормально» — «А у тебя?» — «Тоже»… Он торопился. Или сделал вид, что торопится.

— Я хотела бы увидеть его. Не специально, случайно. Странно, мы ним ни разу не встретились.

— Зачем?

— Сказать, что виновата одна я.

— Он и так все про тебя знает.

— Это не имеет значения. Мне важно, чтоб я сказала Артему, — как от дыма сощурив глаза, посмотрела она на Лёльку.

— Ну, если для тебя так важно, почему не встретиться? Только захоти и найдется способ. Узнать его телефон, например.

Ася покачала головой:

— Нет. Сама — не хочу.

Она говорила с Лёлькой об Артеме, и удивлялась, что может говорить. И голос звучит нормально, и горло не подпирают слезы. И даже хочется говорить, расспросить Лёльку подробнее о нем… Но нет, это лишнее. Как приглашение Артема на встречу. И Ася заговорила о другом:

— Ты уже знаешь, что Калина паркуром занимается?

— Да ты чтоооо?! — округлила глаза Лёлька. — Ну ничего себе, чем он занимается! А показался таким приличным! А что это — паркур? Вид онанизма?

— Фу, Лёлька! — расхохоталась Ася. — Иногда ты бываешь ужжасно вульгарная!

— Ну, пардон, в Смольном манерам не обучались. И потом, — укушалась девушка, достойна снисхождения. Кстати, о покушать. Мы что, уже весь салат уговорили?

— Ага. В основном ты.

— И что теперь? Чего у тебя еще есть зажевать? — Лёлька платоядно обернулась к плите.

— Пакет мороженых криветок имеется. Варить пойдешь?

— Спрашиваешь! — Ольга бросилась к холодильнику. — И молчит! Собиралась зажать креветки? Но, постой, как-то мы ушли от очень интересной темы. Чего там Калина-то?

— Паркур. Такой спорт. Женя мне про него рассказал. Помнишь, мы смотрели у Эльки «Ямакаси или новые самураи»?

— Там про что?.. А! Вспомнила! На небоскреб парнишки забирались! — Лёлька обернулась с Асе с пакетом в руках. — Ты хочешь сказать, что так по-правде лазают? Не может быть! Они там из окна вывались, с балкона прыгали — явно же комбинированные съемки да каскадеры.

— Про это я не знаю, но Женя сказал, что паркур — это как в том кино, — и Ася пересказала услышанное от Дакоты.

— …Какие они странные — что Дакота, что Калина, — подвела итог Лёлька. — Два друга. Экстремалы, елки-палки! И как нас с тобой угораздило? Сидели себе в библиотеке, никого не трогали. И вдруг трах-бабах! — среди ночи, за городом, на какой-то тусовке с сумасшедшими гонщиками! И главное — мы в безумном восторге от этого. Теперь еще скачки по крышам!

— Интересно, он тебе не рассказал из скромности?

— Хммм… да нам как-то не до разговоров было, — опустив глаза долу, призналась Лёлька. И тут же, размахивая ложкой, которой собралась мешать креветки, перешла в атаку: — Нет, ты сама подумай — как нам было разговаривать, если Калина ничего не слышит? Ночь, между прочим, вокруг народ дрыхнет, а мы бы на весь дом ор устроили!

Опершись подбородком на руку с сигаретой, Ася с улыбкой смотрела на подругу.

Когда Лёлька ушла, Ася тоже недолго оставалась дома. Сегодня она больше никого не хотела видеть. День стоял ясный, солнечный. С утра было холодно и ветренно. Но во второй половине дня ветер стих, и сразу потеплело. Ася просто так бродила по городу. Гуляла по парку, по аллеям, засыпанным листьями. Долго стояла у парапета набережной, смотрела на воду. Потом села в случившийся троллейбус, и ехала просто так, бездумно глядя на субботний город, проплывающий за окном отдельно от нее.

Домой вернулась в сумерках. Во дворе встретила Толика Пунича, он тоже откуда-то шел домой. Толик неожиданно спросил:

— У тебя появился друг?

— С чего ты взял? — удивилась Ася вопросу.

— Видел пару раз, как тебя на БМВ подвозили. А вчера этот БМВ до утра тут стоял.

— Стоп! — Ася нечасто бывала резка с людьми, но слова Пунича мало что были неприятны — от них очень дурно попахивало. — Тебе, Толик, какое дело до этого? Ты что, ведешь учет моим свиданиям?

— Не злись. Ты не так поняла. И мне не все равно… Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

— Пуняша, — вкрадчиво сказала Ася, — ты лучше уймись. Не знаю, чего ты себе напридумывал, но я не просила опекать меня. Я как-нибудь сама, ладно? Никому не отчитываясь.

Она отвернулась от Толика и пошла к подъезду.

— Ася! Ну, Ася!.. Извини… Слышишь? Ну прости, пожалуйста! — слышала она за спиной умоляющий и виноватый голос, но была зла и не обернулась.

Дома она рассмеялась и уже не знала, все еще злится на Пуняшу или уже нет. Потом отключила телефон, умылась, почистила зубы, легла спать и сразу уснула.

Сон ее был глубоким и спокойным. Сегодня Ася как будто перешла некий трудный рубеж. Кажется, она сумела многое оставить там, позади. Сон был уже по другую сторону. И, наконец-то, он был глубоким и спокойным. Наконец-то, ей не снилось плохое.