Наутро, едва поздоровавшись с Асей, Лёлька спросила:

— Ты поняла, как она развела нас вчера?

— В смысле? Кто развел?

— Да Элька с этим приглашением Дакоты и Калины!

Ася рассмеялась:

— Ага. Уже спать легла, тут меня и осенило.

— И как мы повелись, а? Нет, вот хитрюга, скажи? Если бы Элька в лоб тебе сказала, чтоб ты с Женей пришла, у тебя была бы возможность заартачиться.

— Почему это у меня? — возмутилась Ася.

— А у меня что ли? — искренне удивилась Лёлька. — Точно говорю, Элькино предложение могло бы пройти, но с таким же успехом ты могла бы запротестовать. Фифти-фифти. Что ли я тебя не знаю? С тебя станется. Но Элька погляди как вывернулась! Неее, я б так не смогла. Но, главно дело, я-то тоже уши развесила, повелась! Ну Эээлькааа! Ну, молодца!

— Как мне с вами трудно… — вздохнула Ася. — То засада, то развод. Подруги, называется.

Все шло своим чередом. В семье Эльки на всех парах шла подготовка к встрече гостей и к помолвке. Ася с Ольгой осуществляли всяческую моральную поддержку виновнице торжества. Оказывать моральную поддержку счастливой, но трезвомыслящей Эль было не обременительно, потому у них оставалось достаточно времени для себя. Отношения «Ася-Евгений» и «Ольга-Калина» развивались постепенно, но неуклонно. Олька делилась с Эль своими наблюдениями и выводами, и они радовались, что Ася, наконец, ожила. Тусклые цвета ее существования налились и заиграли красками. Подруги от души радовались за нее, суеверно стучали по дереву и не забывали сказать тьфу-тьфу-тьфу, опасаясь, что события дадут обратный ход.

Ольга тоже разрулила свой старый роман. Хотя для Виктора ее решение расстаться с ним оказалось громом среди ясного неба и очень болезненным ударом по мужскому самолюбию и чувству, которое он испытывал к Ольге. Женщины в таких ситуациях зачастую жестче, решительнее, последовательнее, и даже безжалостнее. А мужика надо раскачивать, как зуб, чтобы выпал. Разумеется, было выяснение отношений, горькое «почему?», слезы и иступленные объятия. И все же Ольга оказалась права, когда говорила Асе, что Виктор, как человек глубоко порядочный, ее поймет и отпустит, хотя сама ревела, уходя. Однако знала, надо уйти и помнить крепко-накрепко: дверь тщательно заперта и выброшен ключ — сюда возвращаться не надо, нельзя. Они расстались на высокой ноте, звенящей печалью, благодарные друг другу, унося в душе боль и тепло. Оба надеялись, что боль со временем утихнет. Виктора ждала семья, и он с горьким ощущением потери, но и вины перед женой и детьми весь ушел к ним, чувствуя потребность восполнить им то, чем долго обделял, отдавая лишь необходимый минимум. А Ольга окунулась в новые чувства, старательно заглушая ими прошлое.

Калина, в самом деле, стал для нее спасением — объектом, на котором она могла сосредоточить все свое внимание. Благодаря ему Лёлька избегла почти неизбежного, что следует за разрывом отношений — хаоса мыслей, депрессии, бессонницы, приступов сомнений и тревоги. А в одно прекрасное утро Ася обнаружила на лице Лёльки выражение непроходящего изумления.

— Ася… Это фантастика… — выдохнула она, и у Аси появилось ощущение, что в читальном зале присутствует одно лишь телесное воплощение Лёльки, а мысли и чувства ее находятся где-то в другом месте.

— Э-эй! Подруга! — Ася пощелкала пальцами. — Я тут!

— И я тут, — эхом отозвалась Лелишна.

— Не-а, — покачала Ася головой, — ты где-то в астрале. Давай, вертайся в свое тело и толком рассказывай про фантастику.

В конце концов Асе удалось понять, что Калина по просьбе Лёльки показал ей что такое паркур. Он взял ее в качестве зрителя на тренировку.

— Это безумие, что он делает… но какое красивое безумие!.. Я в шоке! Как он владеет телом! Какая реакция, точнехонький расчет!.. Мама моя! Я онемела просто. Все слова колом встали в горле, и я онемела! Ася, ты должна это увидеть! Куда тем ямакасям с их кинотрюками!

— Ну, не знаю… Он у тебя вон какой скромный. Неловко как-то…

— Ты должна! Я же не могу, чтоб одна только я видела! Скромный, ага! — саркастически повторила она. — Нет, я точно, в шоке. Я теперь понять не могу, как он такой… такой… да слов нет, какой! Самый крутой мужик! И умудряется казаться таким домашним паинькой! Какое там?! Точность, сила, бесстрашие. Я вчера в него сто раз заново влюбилась, ну такой он у меня пусечка! Слов нет.

— Пуусечка??! Ты даешь!

— Ой, да я просто обожаю его.

Через пару дней после этого разговора Дакота вдруг сказал Асе:

— Калина говорит, ты паркуром интересуешься?

— Я? — удивилась Ася.

— Ну да. Короче, он готов дать показательное выступление.

— Это Лёлька! — в эту минуту у Аси прорезались способности к ясновидению. — Да еще на меня же и стрелки перевела! Вот чудо-юдо! Ну я ее выведу на чистую воду!

— Так ты отказываешься, как я понял?

— Ни за что! Сейчас поедем?