Через два дня Ася вернулась домой, уломав-таки Тимохина выписать ее под присмотр Артема. Артем собирался обязательно взять отпуск хотя бы на пару недель, чтобы ни на минуту не оставлять Асю одну в пустой квартире. Работа на неотложке — это смены по двенадцать часов: с утра до вечера, с вечера до утра. Не для того же Ася так торопилась вернуться домой, чтоб по пол суток сидеть в одиночестве. Уж не говоря о том, что владея только одной рукой, она, конечно, нуждается в помощи.

Неожиданно, к огромной его досаде, с отпуском возникли проблемы. С началом января зима преподнесла сюрприз — столбики термометров вдруг поползли вверх. С оттепелью в город пришел незваный гость — грипп. Почему-то весомые потери понесли бригады скорой помощи, где брешь в три-четыре человека уже ощутимой тяжестью ложилась на остальных врачей. А тут Артем с отпуском… «Да конечно я вас понимаю, Артем Викторович! Имеете полное право. Но ведь и меня понять можно, правда? Заставить людей работать сутками? И так уже бригады переформировал, уже на две бригады меньше выходит!..»

Колебания Артема разрешила Лелька, она охотно отправилась в отпуск вместо него.

— Ой, да ты что, Артем, какие благодарности?! Ты одичал что ли? Во-первых, я по Асе соскучилась, как не знаю кто! Во-вторых, у нас столько разговоров не переговорено! И на день хватит, и на ночь. Конечно, я и ночевать могу, делов-то! Что ты спрашиваешь? Нет, ты точно одичал там со своей!..

— Лелька, факт сердечной моей благодарности, еще не подразумевает, что тебе дозволено хамство.

— Упс! Я хамлю?

— Что-то типа того.

— Узнаю, узнаю незабвенный дуэт! — с улыбкой проговорила Ася. — Те же перепалки и подначки.

— Так это она!

— Так это он!

Голоса прозвучали одновременно.

— И что? Кто-то собирается мне сказать, что здесь не дуэт, а два солиста? — рассмеялась Ася.

Лелька приняла спесивую позу:

— Ну, положим, я возражать не стану лишь потому, что некоторых здесь присутствующих следует холить и лелеять, и не грузить негативом. Итак, партнер по дуэту, до утра ты свободен. Так?

— Истинно так! Ночь отдежурил, сутки дома. Дежурство у меня завтра с восьми утра. До восьми вечера

— Ну всё, я ушла. Завтра утром в начале восьмого я здесь, — Лелька помахала рукой и удалилась.

— Ура! Дома! Хорошо-то как! — с сияющими глазами воскликнула Ася.

Артем подошел, обнял ее, опустив лицо в Асины волосы.

Она глубоко и радостно вздохнула, прижалась щекой к его груди. Потом сказала:

— Артем, я нисколько не удивлюсь, если ты вот так и уснешь стоя. Ты с ночного дежурства, время к обеду, а ты даже полчаса не поспал. Ложись, пожалуйста. А я, сил нет, как хочу в ванну!

— Во-первых, я спал! Во сколько я к тебе пришел? В одиннадцать! Что я, по-твоему, делал с восьми до одиннадцати? Спал без задних ног! Во-вторых, я тоже хочу в ванну! Как ты управишься одной рукой?

— Прекрасно управлюсь. Замотаю гипс пищевой пленкой и положу руку на край ванны. Ни капельки не намочу.

— Замечательно. Я должен это видеть.

— Хитрюга ты, Артемка.

Они вместе лежали в густой пене, благоухающей смолистой хвоей. Артем опирался спиной о ванну, а Ася сидела перед ним, откинувшись ему на грудь. Она поднимала на ладошке шапку плотной пены, растопыривала и сжимала пальцы, переворачивала вниз белой охапкой…

— …Ты Стаса ошеломила, — продолжал говорить Артем. — Он сказал, что глазам не поверил, когда тебя увидел.

— Он тебе рассказывал о нашей встрече? — подняла бровь Ася.

— Да. На том дне рождения рассказал. Из каких соображений, не знаю. Но соображения у него наверняка были. Только кажется мне, получилось не то, чего он хотел. У меня окончательно испортилось настроение. Стас пожалел о сказанном, начал придумывать, как меня развеселить. Ну и додумался…

— Почему ты вел себя так странно?..

— Кхм… Видишь ли… я был под кайфом.

— Ой!

— Ну… из песни слова не выкинешь. И твое появление… этого просто не могло быть. В общем, ты мне «казалась» и это было невероятным счастьем. Я сидел и любовался тобой.

— Да уж… Было чем любоваться.

— Утром я не понимал, что было, а чего не было… Стас рассказывал и… знаешь, он о тебе прямо с придыханием говорил.

Ася рассмеялась.

— А сказал твой Стас, что потерял мои сапоги и вместо них притащил шерстяные носки? В них и отправил меня домой.

— Ага. Вот в этом месте я понял, как много пропустил.

Ася расхохоталась.

— А еще он говорил, что ты выпила у них всю водку.

— Правда что ли? — озадаченно спросила Ася и повернулась, чтобы заглянуть Артему в лицо.

— Тихо-тихо, не вертись, сейчас рука в воду шлепнется. Неужели это все про тебя — пьешь, куришь! Аська, ты стала курить?

Она вздохнула:

— Уже не курю. Я уже бросила все свои дурные привычки.

— Ты всю компанию сразила своими «дурными привычками», — ухмыльнулся Артем. — Хотя, когда Стас расписывал мне гламурную леди с сигаретой в длинном мундштуке… тебя в таком виде я представить не могу.

— А это была не я. Это был кто-то другой. И мне кажется, с тех пор прошло много-много лет.

Помолчав, Ася сказала:

— Мне жаль, что тебе пришлось познакомиться с Дакотой…

— Ммм… я был готов, что стану испытывать к нему… скажем так, не самые дружеские чувства. И не знаю чем объяснить… когда обнаруживал в нем достоинства… почему я был этим доволен? Глупость несусветная… но я испытывал какое-то удовлетворение, что этот человек, оказался тебя достоин.

Возвращение Аси домой случилось через два дня после того разговора, когда по просьбе Жени собрались вместе Артем, Лелька с Калиной, а потом к ним присоединился Толик Пунич. С того вечера они вместе не собирались, но связи не теряли, созванивались. Лелька и Артем готовы были помочь чем могут, но, к сожалению, могли они только советами да информацией. Практической помощи ждать от них не приходилось, так как свободным временем ни Артем, ни Лелька не располагали. Да Женя и не просил их об этом. Наоборот, говорил:

— Ваша забота — Ася. Сейчас она нуждается, чтобы кто-то из вас был с ней постоянно. Если вы оба заняты, рассчитывайте на нас, не оставляйте одну. И конечно, не позволяйте ей выходить из дома.

— Насчет этого можешь не беспокоиться, — заверила его Ася, когда он позвонил ей в день выписки. — У меня теперь фобия. Подъездная. И я пока не собираюсь побеждать ее систематической десенсибилизацией.

— Десе… би…Чем?

— Это такой психологический прием для лечения фобий. Примитивно говоря: чем чаще больной общается с предмет своей фобии, тем скорее она пройдет.

— Бедные больные! — посочувствовал Женя. — Только ты, пожалуйста, как-нибудь без этого пока, ладно?

В детали своего сыска Дакота никого не посвящал, но результатов не скрывал. Судя по ним, он времени даром не терял: ездил, встречался с какими-то людьми, отрабатывал имя за именем из списка в своем блокноте. Больше других к делам Жени был причастен Калина, так как в некоторых поездках или визитах Дакота просил друга составить ему компанию. Порой им приходилось изображать из себя неких официальных лиц подобно братьям Винчестерам из сериала про «Сверхъестественное». С человеком, наделенным официальными полномочиями, люди, обычно, сотрудничают, хотят они того или нет. Но если с тем же вопросом явится человек с улицы, тут у людей и подозрительность проснется, и нахамят ему с удовольствием.

С одним только Пуничем после того вечера у Артема Женя не встречался и не говорил по телефону, оставляя его в стороне. Вероятно из-за того, что имя Пунича стояло в списке и, не смотря на его алиби, вычеркивать Толика Дакота не торопился.

Именно о Пуниче пошел разговор, когда Женя позвонил Калине.

— Ты сегодня во второй половине дня временем располагаешь?

— Если тебе надо — конечно.

Женя подъехал к дому Калины около двух.

— Куда едем? — спросил тот.

— Сегодня недалеко. К напарнику Пунича. Понимаешь, не дают мне покоя некоторые моменты. Уж больно платоническая у него к Асе любовь.

— Думаешь, любовь?

— Ольга назвала это обожанием. По-моему, обожание — это и есть любовь в превосходной степени. Но в таком случае почему он не открылся Асе? Опекает, заботится, столько времени с ней рядом. Она свободна, он тоже. Что ему мешало? Потом, эта его потрясающая осведомленность обо всем, что касается Аси. Я бы сказал, он откровенно за ней шпионит. А когда оказался крайне ей нужен — он ни сном, ни духом. Странно как-то.

— Он очень переживает об этом. После того, как Ольга его у Артема увидела, сказала, что он плохо выглядит. Правда, Леля давно его не видела, но сказала, он сильно переменился.

— Вот как? — задумчиво проговорил Женя. — Может быть, он болен? Онкология, СПИД… Это могло бы объяснить все странности… Хорошо, давай встретимся с его напарником, а там видно будет. Кстати, ты заметил? Он ушел от ответа, когда я спросил, где он работает.

— Да-да, именно это я как раз подумал тогда! Ты спросил, где он нашел такую работу, что свободного времени много. А он начал говорить про график работы охранников. Но, честно говоря, никакого особого значения я не придал. Ну, объяснил человек, откуда у него свободное время… Мог без всякой задней мысли.

— Конечно. Я буду только рад, если он окажется бескорыстным и верным Асиным другом. Поэтому закончим с этим поскорее. Если бы он сказал, где работает, мог бы уже вне подозрений быть. А так мне пришлось дождаться, когда подойдет его смена, потом проследить до объекта. Потом выяснить его напарников и их адреса… К первому из них мы сейчас едем. Кстати, — Женя сунул руку во внутренний карман куртки и подал Калине служебное удостоверение с красной корочкой. — Сегодня мы из милиции. Там на сиденье реквизит, посмотри.

Калина перегнулся, достал черную кожаную папку.

Дверь открыл мужчина лет тридцати пяти. Дакота представился и пару секунд подержал удостоверение (купленное на рынке) перед носом хозяина:

— Милиция. Капитан Калиновский. Капитан Суров.

При этом он с присущей милиционерам бесцеремонностью, оттеснив хозяина, уже входил в квартиру. Уверенно прошел в гостиную, по пути заглядывая в раскрытые двери: тесная кухня, спальня… Тем временем Калина деловито присел к столу, небрежно отодвинул разложенные там школьные учебники, раскрыл кожаную папку с бумагами.

— Кто кроме вас проживает в квартире? — официальным милицейским тоном равнодушно проговорил он.

— Жена и ребенок, — быстро ответил мужчина.

— Попрошу документы, — почти перебил его Дакота, создавая обстановку нервозности.

— Жена где? — тут же спросил Калина, записывая что-то.

— На работе. В это время она всегда на работе, — пояснил хозяин с растерянно-недоумевающим выражением лица.

Разглядывая его паспорт, Евгений нетерпеливо протянул руку и затем поднял голову, раздраженно щелкнув пальцами. — Документы жены! — досадую на непонятливость, потребовал он.

— Итак, гражданин… — проговорил Евгений барственно-хамским тоном и заглянул в паспорт, — …Симахин. У нас к вам несколько вопросов. Что вам известно о фирме «Гефест»?

— А почему вы меня?.. — удивленно начал Симахин, но Евгений перебил:

— Потому что мы — спрашиваем, вы — отвечаете. Только отвечаете, — нажал он голосом.

— Ну ладно… Что известно? Они продают что-то… Что — не знаю. Не знаю, где у них склады, а бюро… хозяин так, бухгалтер, менеджер… Одним словом, вся контора, она в нашем здании. Ну, это… где я охранником… на Володарского пятьдесят шесть. На втором этаже.

— Всё? — недовольно проговорил Дакота, обменялся многозначительным взглядом с Калиной и опять уставился на охранника Симахина, молчал, как будто давал ему возможность подумать и начать, наконец, сознаваться. Не дождался, заговорил снова с неприятным выражением лица: — Охранники дежурят по двое или по одному?

— По одному.

— И днем, и ночью?

— Днем мы не дежурим. Если организация желает, сама нанимает себе охрану. А я в ночной работаю, мы всё здание охраняем. Дом небольшой, поэтому хватает одного охранника. А в чем дело-то? — беспокойно глядя то на одного «капитана», то на другого, все же задал вопрос Симахин.

— Дело в том, что от торговой фирмы «Гефест» поступило заявление. В арендуемое фирмой помещение проникли неизвестные, вскрыли сейф и вынесли ценные бумаги.

— Не может быть… никто ничего такого нам…

— Не довели до вашего сведения? Кричать надо, когда вора за руку схватил. А если сейф уже пустой, кричать поздно. В интересах следствия факт ограбление не разглашается.

— Подождите… А когда это случилось? Ну, обокрали их когда? — тревожно спросил Симахин.

Дакота и Калина опять переглянулись. Потом Женя сказал:

— А вот это самое для вас неприятное, гражданин Симахин. Взлом произошел ночью с пятого на шестое, именно в ваше дежурство.

— С пятого на шестое… — охранник задумался, покусывая губы. — Да вы что?! — выдохнул он. — Ну, ё-маё! Я же не работал в ту ночь! Моя смена вот, — он торопливо подошел к холодильнику и сорвал листок бумаги, прижатый разноцветными магнитами. — Смотрите, вот же, ясно всё. Я дежурил четвертого, а пятого смена Пунича!

— Мы располагаем информацией, что вы с Пуничем поменялись сменами. И пятого дежурили именно вы.

— Кто вам такое сказал?! Вранье! Ни с кем я не менялся! Вы Толика спрашивали?! Да пятого мы сыну день рождения справляли! Гости были. А с соседом мы вообще часов до двух ночи сидели, пока за ним жена не пришла.

— То есть вы утверждаете, что в ночь с пятого на шестое вы находились дома? — спросил Калина.

— Утверждаю! И человек двадцать подтвердят!

— Ладно. Разберемся. По-вашему, в ту ночь дежурил Пунич? — все еще недоверчиво спросил Дакота.

— Так вот же, — Симахин опять сердито ткнул в график, — сами смотрите.

— А скажите, гражданин Симахин, вот что. Предположим, надо поменяться сменами, на кого из ваших коллег вы скорее могли бы рассчитывать?

— Хмм… — охранник почесал затылок, видно было, что ему не хочется отвечать, он не знает, не повредит ли названному человеку. — Ну Толик, вообще-то… Пунич, то есть. Холостой, свободный. Если кого выручить, он всегда.

— Хорошо. Пока вопросов к вам нет, гражданин Симахин.

— Подпишите, — позвал Калина. — И обратите внимание, — он указал на печатные строчки внизу страницы, — нашу беседу вы обязуетесь хранить в строжайшей тайне. Если не хотите был привлеченным к ответственности по статье о противодействии следственным мероприятиям. — Калина понятия не имел, существует ли такая статья.

— Да Боже избавь! — Симахин даже попытался перекреститься.

— Гражданин Симахин отлично понимает, — нехорошо усмехнулся Дакота, — если кто-то из его коллег допустил оплошность, помочь ему гражданин Симахин никак не может. А себе неприятности в виде укрывательства… если не соучастие в преступлении, очень легко организует.

Следующего из списка охранников дома не оказалось, зато с третьим разговор пошел как по маслу.

Лелька явилась к Никитиным половине восьмого утра.

— Ни о чем не беспокойся, я буду с Асей весь день. Мне только надо будет Тараску около четырех забрать из школы, Людмила вчера вечером позвонила. Я махом управлюсь. Минут тридцать, — и я опять здесь. Тараску потом заберут отсюда. Это ведь ничего, как вы думаете?

— Конечно, не понимаю, о чем ты беспокоишься? — пожала плечом Ася. — Тарас забавный такой, буду только рада, что приведешь.

— Но сейчас же каникулы, — сказал Артем.

— Правильно, каникулы. А в Тараскином классе какое-то мероприятие. Лучше бы дали детям отдохнуть.

— Да ладно, всё нормально. Будь умницей, — он поцеловал Асю. — До вечера.

Проводили Артема. Потом Лелька приготовила завтрак, они с Асей не спеша позавтракали, и еще долго сидели у неубранного стола, говорили обо всяком. Отношения подруг давно уже стали такими, когда можно говорить обо всем, а можно молчать, думая при этом о чем-то своем. Потом легко и непринужденно опять вступить в беседу и не удивиться, что думали об одном и том же.

Часов в одиннадцать Асе на сотовый позвонил Пунич, спросил, как дела.

— Можешь уже на домашний звонить.

— Ты дома?!

— Да.

— Тебя так быстро выписали? Что-то уж слишком быстро.

— Хватит. У меня свой врач дома.

— И улыбка до ушей, — засмеялся Толик.

— Ты что, видишь? — не переставая улыбаться, спросила Ася.

— Чувствую. Ты-то себя как чувствуешь?

— Отлично. Приходи в гости.

— Ты одна?

— Нет, меня Лелька опекает, не дает поднимать ничего тяжелее чашки с кофе.

— Понятно. Значит, Артем на работе. Нет, не приду. Знаешь, мне с тобой просто и спокойно. А когда еще кто-то… я как не в своей тарелке. Лишним себя чувствую.

— Какие глупости ты говоришь…

— Глупости… знаю. Ты не сердись, ладно? Я приду тебя навестить, обязательно. Когда заскучаешь от одиночества.

— Ну, как хочешь, — хмыкнула Ася и отключилась.

Между тем, время текло незаметно. Ася позвонила родителям и почти час говорила сначала с мамой, потом с бабушкой. Несколько раз звонил Артем, чтобы узнать, все ли в порядке. Ближе к обеду Лельке позвонил Женя, тоже беспокоился. Потом смотрели фильм с диска, принесенного Ольгой, от него Асю потянуло в сон. Лелька выключила фильм и пошла готовить обед. День перевалил через свою половину.

Толик, конечно, бдил у окна, терпеливо выжидая, когда уйдет Лелька. В этом Ася убедилась, когда в дверь позвонили буквально через десять минут после того, как она ушла за Тараской. «А я ведь не сказала ему, что Лелька намерена быть у нас, пока Артем с работы не вернется. Повезло ему, а то высматривал бы зря», — улыбнулась Ася своим мыслям.

— Это я, — услышала она его голос, едва подошла к двери.

— Привет, — с той же улыбкой она открыла ему, но взглянула на гостя и улыбка сошла с лица: — Ой, Толик, ты болен? — спросила Ася обеспокоенно.

Темные его глаза казались провалами из-за темных кругов. Лицо осунулось, скулы заострились.

— Да нет, здоровый я. Это я за тебя… Вот как с тобой случилось, я места себе не нахожу, спать не могу.

— Толик, ты ненормальный! — изумилась Ася. — Ты-то причем? Ох, горюшко ты мое, — она улыбнулась. — Ладно, расслабься. Видишь, все обошлось, все хорошо. Даже повязку с головы сняли уже, нашлепку какую-то приклеили. Ты проходи. А кофе варить я сегодня не буду, — приподняла она руку в гипсе. — Хочешь, вари сам и угощай меня.

Пунич с готовностью принялся за дело, а Ася сидела и наблюдала за ним, иногда давая указания. Не прошло и пяти минут, в кармане у нее запиликал телефон.

Третьего охранника, которому Женя и Калина нанесли визит, звали Николай Денискин. Выяснилось, что Николай проживает в однокомнатной квартире с матерью. Хорошо еще, комната была большая, ее перегородили шкафом и у сына получился персональный закуток.

Мать на данный момент отсутствовала, хозяин один встретил нежданных визитеров.

События развивались в точности по тому же сценарию что и в первый раз, но недолго. Когда Калина сообщил ему о причине визита и назвал даты, Денискин замер, прикидывая что-то, потом явно заволновался, сцепил пальцы, хрустнув суставами. Женя и Калина уже без поддельной выразительности переглянулись.

— Так, — сказал Дакота, — сел и все рассказал, ничего не упуская. Начни с того, что пятого вечером ты пришел на дежурство.

— Ну… вообще-то Пунич… — неловко выговорил Денискин и потер рукой подбородок.

— Да, согласно графику в ту ночь должен был дежурить Пунич. Следствию это известно. — Денискин переглотнул. — А дежурили… — Дакота остановился, давая ему возможность договорить самому.

— Ну правильно, я дежурил. Вам Пунич сказал? Вот черт! — охранник потер шею ладонью. — Я могу поклясться, что все было тихо, все как всегда. Ночь прошла абсолютно спокойно.

— Кто предложил поменяться сменами? — спросил Калина.

— Я, — угрюмо признался Денискин.

— А теперь слушай сюда, — Женя вцепился глазами в глаза охранника. — Мы не из милиции, мы частные сыщики. Сейчас нас интересует только одно: был ли Анатолий Пунич на работе в ночь с пятого на шестое? Он утверждает, что был. Кто из вас говорит правду? Если ты лжешь, то с какой целью?

— Что?! Толик сказал, что ОН работал? Вранье! Уж не знаю, с какого перепугу, но он врет!

— Доказать можешь?

— Доказать?.. — Денискин заколебался. — Доказать-то я могу… Только… такое дело, мужики… Я зачем поменялся-то с ним… Видите, как живем? — кивнул он на шкаф-перегородку. — Считай, в одной комнате с матерью. Я могу сюда женщину привести? А на смене я всю ночь один, у нас там комната и это… в общем, условия подходящие. Теперь, если начальство узнает… — упавшим голосом добавил он, — выгонят же…

— Поможешь нам — мы поможем тебе, обещаю, — твердо сказал Женя. — Значит, точно, Пунич не работал в ночь с пятого на шестое?

— Точно. Если что, Нина… ну она со мной была… подтвердит. Она еще в киоск бегала, там, рядом, — он хмыкнул, — за презиками. Продавщица должна вспомнить.

По пути к машине Женя закрепил на ухе гарнитуру от мобильного, вытащил телефон.

— Ася? Как дела?

— Все в порядке. Лелька ушла, а со мной Толик Пунич, так что не скучаю.

— Ася, спокойно, контролируй свое лицо. Немедленно иди в ванную, закройся и не выходи к нему. Мы уже едем.

— Хорошо.

Ася опустила телефон в карман, обернулась и вздрогнула. Пунич стоял у нее за спиной.

— Кто это был?

— Пуняша, фу, напугал! Кто-кто? Дед Пихто! Целый день сегодня звонят.

— Зачем ты сказала, что я здесь? — он сжал Асино плечо.

— Господи, Толик, ты что? — Ася засмеялась. — Ну у тебя пальцы! Железные прямо. Отпусти, пожалуйста. Пуняша, у тебя сигареты есть? У меня сигареты кончились.

— Замолчи, — потребовал Пунич, обхватив Асю одной рукой, он резко прижал ее спиной к себе, другой рукой зажал ей рот.

Большая ладонь плотно закрыла половину лица, лишив Асю возможности дышать. Он держал ее железной хваткой, пока Ася не обвисла безжизненно в его руках.