Ральф смотрел, и взгляд его ничего не выражал, он не знал, как понять мои слова. Потом улыбнулся… недоверчиво и растерянно.
— Как это — не Рут? Я не понимаю тебя, — он подался ко мне, и я испуганно дернулась от него.
Ральф озадаченно свел брови, внимательно посмотрел на меня. Снова улыбнулся, пожал плечами:
— Я не понимаю, зачем ты это говоришь? Ты не хочешь ехать? О кей, я ничего не говорил про Тибет, забудь. Успокойся, пожалуйста, любовь моя…
Но глаза его… тревога из них не ушла. У меня не было ни сил, ни желания повторять написанное, убеждать… — вот ирония судьбы… Да нет, ничего не надо было повторять, все, что надо, уже сказано.
— А… кто же ты… — неуверенно проговорил Ральф.
Я потянулась к клавиатуре… мне показалось, движения мои столь же медленны, как бывает во сне — внутри все рвется от усилия, а тело не подчиняется. Рука была тяжелой-тяжелой, чугунной. Ральф не дал мне коснуться клавиш, отвел мою руку от клавиатуры.
— Это правда? — спросил медленно, трудно.
Я кивнула.
— Я… ошибся?
Я не подняла головы.
— Там… в Турции?..
Я через силу подняла глаза. Он смотрел в них долго, бесконечно, и каждое мгновение этой бесконечности тупо и страшно стучалось у меня в висках, и мне казалось, что голова моя расколется на кусочки…
— Рут…
Я зажмурилась изо всей силы и замотала головой.
— А… как же тебя зовут?
Он придвинул ко мне клавиатуру. Рука дрожала, не слушалась меня, я с трудом попадала по буквам: «Анна».
Ральф взял мою руку, сжал в ладонях.
— Успокойся.
Потом нервно встал, отошел к окну, стоял так, ко мне спиной. Потом пробормотал: «Бред! Этого не может быть!» и с силой потер лицо руками. Я смотрела на него, и все пространство комнаты сузилось до этого пятна света с Ральфом в нем — в глазах сгустилась темнота. Меня била дрожь, тело было чужим, безвольным, будто у тряпичной куклы. Я испугалась, что вывалюсь из кресла, откинулась на спинку, закрыла глаза…
…Я поняла, что я на руках у Ральфа, что он меня куда-то несет… «Меня выкинут за двери…» — проплыла мысль, и мне стало страшно себя жаль. Но я тут же забыла про это думать, потому что голова моя качнулась, я уткнулась Ральфу в грудь и вдохнула такой знакомый, родной мне запах… «Боже! Боже! Вот и все?! Да?! Я не хочу!!!»
Я открыла глаза, увидела над собой его лицо. «Ральф, я не хочу терять тебя!!! Я не хочу без тебя!!! Я не могу без тебя!!!» Мне казалось, я в отчаянии цепляюсь за него. Но нет, только в глазах стонало мое отчаяние, руки были по-прежнему безвольны, бессильны.
— Успокойся, прошу тебя, — Ральф уложил меня на диван, накрыл теплым пледом, — мы разберемся с этим… Анна.
Как неловко, неправильно звучит мое имя!.. Я судорожно сглотнула.
— Я хочу тебе сказать… Нет, я не знаю, что должен сейчас сказать… Это правда, да? То, что ты сказала?
Я закрыла глаза.
— Я должен об этом подумать… наверно… хотя, мне кажется, думать мне не о чем… Рут… прости, Анна… ты успокойся, я тебя очень прошу. Прости.
Он повернулся и вышел из комнаты.