Весь институт без устали судачил о них. Кире подумать было страшно, на сколько раз перемывались косточки её и Виталия. Первое время она ходила под взглядами окружающих, как под перекрёстным огнём. Её оскорбляли эти взгляды — любопытные, жалеющие, завистливые, жалили больно. Кира даже старалась пореже выходить из лаборатории, совсем перестала бывать в курилке. Смекнув, что к чему, Светлана провела с ней воспитательную беседу, обозвала комплексующей дурочкой. Она не могла найти более действенных слов, потому что Кира немедленно вспомнила насмешки Глебова над её комплексами. Слова подруги задело за живое. С того дня что-то переключилось в ней — Кира вдруг стала чувствовать себя свободно и раскованно. У неё даже походка изменилась, стала лёгкой, летящей. Ей уже не хотелось поскорее прошмыгнуть по коридору — она шла, как на подиуме, открыто встречала все взгляды, и они разбивались о неё. Светка была в восторге.
— Так их, Кирюшка! Ты — полный отпад! Все наши мужики локти себе кусают.
Шло время. Виталий вплотную занимался подготовкой свадьбы. Кире с Татьяной Ивановной он, по-прежнему, категорически запрещал какие-либо хлопоты. Кира с боем, но неизбежно сдавала одну позицию за другой.
Сначала выяснилось, что они не должны беспокоиться по поводу свадебного платья — Кире привезут уже готовое со всеми аксессуарами, включая фату, туфли, перчатки и прочее. Кира ни на шутку рассердилась по этому поводу, но вместо уступки он привёз на следующий день огромную коробку с элегантнейшим костюмом для Татьяны Ивановны. Увидев маму в нём, и то, как мама смотрела на своё отражение в зеркале (Татьяна Ивановна никогда в жизни не имела такой вещи), Кира не сказала ни слова против подарка. Спросить же стоимость вещи она просто побоялась, зная, что услышит астрономическую цифру. Впрочем, нет, не услышит: Глебов держал её в неведении относительно своих затрат.
И Кира сдалась. Стала принимать как должное всё, что считал нужным делать Виталий. Она даже научилась получать от этого удовольствие. Но когда Кире, наконец, доставили её свадебное платье, это была даже не радость — они с Татьяной Ивановной испытали настоящий шок. Это было не платье, а сказка. Летящая, серебристо-белая материя ласкала тело. Удивительно — ткань была плотная, но летела от малейшего движения. Это было произведения искусства, им хотелось любоваться. Мягкие бархатные туфельки того же цвета пришлись точно впору, воздушная невесомая фата клубилась вокруг головы, к ослепительно белому белью боязно было прикоснуться…
Когда Кира надела свой свадебный наряд и посмотрела в зеркало, у неё перехватило дыхание. Это была не она, а воплощение детской мечты, когда Кира воображала себя феей из волшебной сказки. Ей захотелось, чтобы Виталий немедленно увидел её такой, но он заранее категорически отказался, заявив, что в свадебном наряде хочет видеть её только в день свадьбы. Да и мама одёрнула — дурная примета.
— Потерпи шесть дней, — успокоил Виталий.
— Ой, так скоро! — ёкнуло у Киры сердце. — А почему именно шесть?
— Это сюрприз. Мой свадебный подарок.
В тот день Виталий пришёл уже поздно. Они даже не поехали никуда, погуляли по парку и вернулись к дому.
— Всё, Виталя, дальше не провожай, — остановилась Кира у подъезда.
— Нет, Кирюш, уж ты позволь мне сдать тебя Татьяне Ивановне. Я должен быть абсолютно спокойным за тебя.
— Ты хоть в чём-то можешь мне уступить?
— Не мелочись, Кирюшка.
— А что мне остаётся? По крупному, тем более всё ты решаешь.
— Ладно, уговорила, — нехотя согласился Виталий. — Скорее бы тот день, когда мне совсем не надо будет тебя провожать. Я скучаю по тебе с той минуты, как перестаю видеть. Давай, я заберу тебя к себе.
— Спокойной ночи, — освобождаясь от его рук, со счастливой улыбкой сказала Кира.
— Спокойной ночи, любовь моя, — вздохнул он.
— Ну, поезжай. Я хочу посмотреть, как ты уезжаешь.
Виталий потянулся к ней, но Кира отступила назад.
— Нет-нет, ты ко мне не прикасайся, а то мы опять долго не расстанемся. Поезжай отдохни как следует. Ты даже похудел, бедненький мой.
Со вздохом Глебов сел в машину. Кира смотрела, как она катится через двор, счастливо вздохнула и вошла в подъезд. В следующее мгновение она, вскрикнув, отпрянула назад, а ещё через мгновение в тёмной фигуре, что двинулась ей навстречу, узнала Сергея. И поспешно обернулась — хоть Глебов-то уехал? Нет, — резко затормозив, машина быстро покатилась задним ходом.
— Здравствуй, принцесса, — между тем пьяно улыбался Сергей, нависая над ней. Сзади скрипнули тормоза. Кира на мгновение прикрыла глаза, потом быстро обернулась. Виталий вышел из машины, стоял, опираясь на неё.
— Тебе надо уехать, — твёрдо сказала Кира.
— Он пьян. Ты хочешь, чтобы я тебя с ним оставил?
— А-а-а! Вот и принц! Наш любимый и крутой! — расплылся в пьяной улыбке Сергей.
— Виталий, уезжай, пожалуйста, — умоляюще проговорила Кира.
— Ты о нём так переживаешь? — недоверчиво скривил губы Сергей и одобрительно закивал: — Ну, понятно, он же сейчас без подтанцовки, ты о нём заботиться должна, защищать! Это с толпой он супермен до не могу! Было время, ты и меня защищала.
— Перестань! — голос у Киры дрогнул.
— Ки-и-ира, — он обнял её за плечи, прижал к себе. — Дурочка маленькая, мотылёк ты мой… Ты посмотри, посмотри на него, вспомни! Он же гад, ты же всегда таких ненавидела! Он наиграется с тобой и бросит.
— Ты пьян, оставь её, — сказал Виталий.
— Заткнись, — зло и трезво сказал Сергей. — Чего в стороне жмёшься? Иди поближе. Свиты с тобой нет, вот и мнёшься там. Трус, сволочь! Иди, поговорим. Не боись, ногами по лицу, как твои приятели-ублюдки, бить не буду. Ну, иди сюда, поговорим!
— При ней?
— А чего? Покажи ей, как ты крут.
— Пожалей её, если вправду любишь.
— Трус! Чего ты за неё прячешься?!
— Замолчите оба! — Кира резко высвободилась из рук Сергея. — Придержи язык! А ты… Уезжай, не видишь разве — он же перед тобой так!
— О-о-о! — протянул Сергей. — Как ты им командуешь! Да ты скоро всю их мафию к рукам приберёшь!
Кира быстро подошла к Глебову, положила руки ему на грудь.
— Ну уезжай, прошу. Это моё. Я сама с ним разберусь.
— Кира, я не могу. Он не соображает, что делает.
— Не так уж он пьян. Не беспокойся, всё будет в порядке.
— Давай, я лучше домой тебя отведу. За него не бойся, его я не трону.
— Нет. Всё. Уезжай.
Виталий поднял голову, посмотрел на окна Кириной квартиры.
— А если я сейчас просто унесу тебя к маме?
— Разумеется, ты можешь это сделать, — глядя ему в глаза, тихо сказала Кира. — Но со мной ты так не поступишь. Я не вещь.
Виталий молча повернулся к машине, открыл дверцу.
— Удираешь? Вот так и бросишь невесту? Послушай, а если я её сейчас зарежу, чтобы никому не досталась?
Глебов резко выпрямился, быстро пошёл к нему.
— Как он идёт! Ах, как он идёт! Кира, смотри, сейчас он начнёт меня бить!
Не говоря ни слова, Виталий вывернул ему руку, повернул спиной к себе, быстро обхлопал пояс, карманы и сильно толкнул на скамейку, так, что нетвёрдо стоящий на ногах, Сергей перевалился через неё и упал на газон. Потом Виталий вернулся в машину, резко хлопнул дверцей и уехал.
Всё произошло так быстро, что Кира не успела ничего ни сказать, ни сделать.
— Уй, дура-а-ак! — бормотал Сергей, выбираясь из-под скамейки. — Вот мафиоза проклятый!
При всём драматизме ситуации Кира от души расхохоталась.
— Смешно тебе, да? — Сергей вылез и сел на скамейку. — Дура ты, Кирка, с кем связалась? На нём же бабы гроздьями висели. И ты… Ты-то, Кира?!
— Перестань, Серёжа, я не хочу слушать гадости, я уйду.
— Никуда ты не уйдёшь! — он схватил Киру за руки. — Выходит, я для него тебя берёг?
— Пусти, мне больно.
Сергей вдруг стиснул её запястье так, что Кира вскрикнула.
— Больно, да? А мне не больно? Меняемся? — Он вдруг сник, сгорбился, ткнулся лицом в Кирины ладони. — Плохо мне… Что ты со мной делаешь, Кирка?
Кира тихонько высвободила руку, положила ему на голову.
— Я люблю его, Серёжа.
Он помотал головой, как от боли.
— Опомнись, Кира, он же бросит тебя… Опалит твои крылышки и бросит…
— Ты не знаешь? На днях наша свадьба.
Сергей быстро обнял её, спрятал лицо на груди, молчал некоторое время.
— И всё, да? И всё…
Кира стояла, кусая губы, сквозь комок в горле трудно было дышать.
— Прости меня, Серёжа. Я не знаю, в чём виновата перед тобой, но прости.
— Кира, я ждать буду… — глухо проговорил он. — Когда он тебя бросит, ты придёшь ко мне.
— Нет, Серёжа, я не буду с тобой, смирись. — Она разжала его руки, села рядом. — Ищи свою судьбу, это не я, ты ошибся. Я от души за тебя порадуюсь, когда услышу, что ты женился, у тебя семья. Ты красивый, умный, у тебя всё ещё будет, Серёженька.
Сергей кивнул.
— Наверно, будет. А насчет вины… Не казнись. Ты про запас меня не держала… никогда не скрывала, как ко мне относишься. — Он усмехнулся: — Знаешь, я ведь несколько раз пытался от тебя уйти… Ты мне нужна. Моя беда в том, что я однолюб, — он снова горько усмехнулся.
— Ты ошибаешься. Это тебе сейчас так кажется.
— Тебе хочется, чтобы я с тобой согласился? — совсем трезво посмотрел на Киру Сергей, вздохнул. — Конечно, ошибаюсь.
Помолчали.
— Я пойду.
— Не торопись, — тронул он Киру за руку, попросил: — Побудь со мной. Я больше не приду, слово даю… Но сейчас не торопись убегать.
Сергей взял её руки, поднёс к лицу. Осторожно прикоснулся губами к одному запястью, к другому. Из них ещё не ушла тупая боль.
— Не сердись. Я… — он помотал головой, — я с ума схожу.
Скрипнула дверь подъезда, и вышла Татьяна Ивановна.
— Кира, ты с Серёжей? А что вы тут? Поднялись бы в квартиру.
— Всё в порядке, ма, я скоро приду.
— Татьяна Ивановна! Здравствуйте! Вы-то меня не бросайте, хоть и не быть вам теперь моей тещей!
— Серёжа, милый, что поделаешь? Видно, не судьба. А видеть тебя я всегда рада. Но что вы тут, у подъезда?
— Не беспокойтесь, Татьяна Ивановна, Кира сейчас придёт.
— Иди, мама, я скоро.
— Позвонил, телохранитель, — зло хмыкнул Сергей, когда за Татьяной Ивановной закрылась дверь. — Если так переживает, чего уехал? Я бы тебя ни за что не оставил. — Он поморщился, провёл ладонью по лицу. — Скажи что-нибудь.
— Да, он совсем другой.
Сергей тяжело вздохнул.
— Поэтому ты любишь не меня, а его. А Татьяна Ивановна про него всё знает?
— Почти всё, — поколебавшись, ответила Кира.
— А самое интересное ты, наверно, утаила? — усмехнулся Сергей.
— Мама многое про него знает. Но самое интересное я, действительно, утаила. Зачем её больному сердцу лишние тревоги. Я-то всё знаю, и всё решила.
— Да, я помню — независимый Водолей. Не беспокойся, я не идиот, пакости делать не стану. Это, в самом деле, ничего не даст. Не могла же Татьяна Ивановна уговорить тебя за меня замуж выйти. А он ей нравится?
— Да.
— Загипнотизировал он вас, что ли?
Он снова тяжело вздохнул, помолчав, сказал:
— Ерунда… А у меня из головы не идёт. Помнишь, тогда… Ты ещё помнишь, как встретилась с ним? А чуть раньше, за минуты, я захотел посмотреть, в чьих объятиях ты захотела бы оказаться. Помнишь, что ты ответила?
— Нет.
— Ты сказала, что, может быть, он уже есть, и я назвал тебя лгунишкой. Вспомнила?
— Да.
— А он и вправду уже был. В эти минуты он шёл к тебе. Выходит, ты чувствовала, ждала своего принца?
— Нет, я просто так сказала.
— Но я-то почему не чувствовал ничего? Почему я не утащил тогда тебя с пляжа? Я виноват, Кира. Во всём, что тогда случилось, виноват.
— Не говори глупостей, — сердито сказала Кира, чувствуя, как сжимается сердце, — а если не глупости, если это и вправду было предчувствие? Значит, всё так и должно было случиться, и к любви своей она должна была прийти через унижение, боль, ненависть?
— Серёжа, — она тронула его за руку, — не думай об этом, не надо.
— А что мне делать, Кира.
— Жить.
— Да я давно уже не живу. Мёртвый я давно… Иди. Уже ничего не изменится.
Кира встала.
— Нет, постой! — он шагнул к ней, взял её лицо в ладони. — Ты знай, Кира, помни… я счастлив, что ты есть… была. Ты много лет была со мной рядом, и за это я благодарю судьбу. Мне с тобой хорошо было… тепло… Этим можно всю жизнь греться. Спасибо тебе.
Кира стояла с закрытыми глазами, уронив руки, а он осыпал поцелуями её лицо. Потом резко отстранил, почти оттолкнул:
— Уходи скорее! Не говори ничего. Иди!
Он не посмотрел ей вслед, и только когда за Кирой захлопнулась дверь, лицо его дёрнулось, как от боли.
На другой день Кира обнаружила, что запястья у неё в фиолетовых пятнах.
— Ах, чёрт бы тебя побрал, Серёжка! — в сердцах воскликнула она. — Ну, вот что теперь делать?!
В конце концов, синяки на левой руке она прикрыла часами с широким декоративным ремешком, а правую руку обмотала ниткой бус, и получился довольно милый браслетик. Одно плохо — он держался на руке не так плотно, как часы, поэтому Кире постоянно хотелось спрятать руку.
Когда после работы она вышла из института, Виталий уже ждал её на ступеньках. Кира боялась, что Глебов, с его невероятной проницательностью, которой она не переставала изумляться, немедленно всё поймёт, но ничего подобного не произошло. Виталий обнял её:
— Наконец-то!
Но в машине, когда Кира уже уверила себя, что возможную грозу пронесло, он вдруг сказал, не поворачивая головы:
— Ну, показывай, что у тебя там?
У Киры ёкнуло сердце.
— Не поняла. Ты о чём?
Он молча посмотрел на неё, взял за руку и сдвинул браслет. Кира увидела, как у него дрогнули крылья носа, Глебов остро глянул на неё, но ничего не сказал, снова стал молча смотреть на дорогу.
— Не молчи. Что подумал? — требовательно сказала Кира.
— Злюсь на себя, что уехал.
— Да уж, не хватало, чтобы вы затеяли потасовку у меня на глазах. Он ведь и хотел снова быть избитым. А потом что?
— Ничего. Я видел, чего он хотел, поэтому ничего такого не было бы.
— Ты ушёл от ответа. Ты не об этом подумал.
— Мне надо с ним встретиться.
— Нет.
Глебов глянул коротко.
— Не смей, слышишь? Ты дал слово!
— Хорошо, — помедлив, сказал Виталий. — Но до тех пор, пока он будет вести себя более-менее порядочно.
— А он и не ведёт себя непорядочно, — Кира вдруг почувствовала желание защитить Серёжку и от этого с ощущением вины добавила: — Он больше не придёт.
Виталий усмехнулся:
— А хороша ты будешь — невеста в синяках.
— Ох! — Кира по-настоящему испугалась, даже в жар бросило. — Я и не подумала! Четыре дня… Не пройдёт, ты думаешь?
Виталий уверенно покачал головой.
— А что делать? Придумай что-нибудь!
— Свадьбу отложим.
Кира ударила кулаком по ладошке, она была в отчаянии. Но тут её осенило:
— О! Нужны другие перчатки! Не кружевные.
— Точно. Варежки! Ну, успокойся, — засмеялся Виталий, обняв рукой за плечи. — Всё пройдёт. Я тебе кое-что дам, и уже завтра никаких следов не останется. Средство многократно испытанное.
— Поехали к тебе! Ты мне прямо сейчас его дашь!
— Если ты войдёшь ко мне, назад я уже не выпущу.
— А я заходить не буду. Я тебя на площадке подожду, — засмеялась Кира, на сердце у неё снова стало легко и солнечно.