возвращение к оракулу
День прошел незаметно. Край солнца спустился за пирамиду, густая тень накрыла маленький лагерь и поползла от подножия к деревьям, заплетенным в сплошную стену лианами, длинными побегами и кустами. Птицы оживились и заливались многоголосым хором, как всегда бывало в предвечерние часы.
Над джунглями быстро сгущались сумерки. В воздухе вдруг обнаружились светло-голубые негаснущие искорки. Они беспорядочно метались, застревали в хаосе листьев, падали в траву. То были светящиеся жучки-светлячки, крохотные обитатели леса. Не прошло и часа, на джунгли упала ночь. Вместо птичьего гомона воздух теперь оглашался жужжанием, стрекотанием и щелканьем — то сотни сверчков и цикад повели свою ночную партию. Из-за стены зарослей неслись дикие вопли лягушек.
Над лесным биваком кружились, толклись, носились мириады комаров, жуков и назойливых мошек. Кроме того, в воздухе стремительно носились черные тени — их присутствие можно было угадать только по невидимым черным прочеркам, «гасящим» на миг звезды — то колонии летучих мышей покинули пирамиду в поисках корма. Тем, кто остался ночевать в тростниковых хижинах, надлежало хорошенько позаботиться о том, чтобы во время сна не стать добычей омерзительных летучих вампиров. Эти твари отличались коварной способностью так незаметно и неощутимо нападать на сонных, что жертва ничего не чувствовала и продолжала спокойно спать до самого утра. Лишь утром обнаруживалась большая кровопотеря и сказывалась слабостью и вялостью столь неодолимыми, что жертве вампиров приходилось несколько дней провести в постели, прежде чем силы восстанавливались.
Над головой ярко сияли рои звезд. Наплывали странные ароматы, то сладкие, то дурманящие. Теплая тропическая ночь источала негу. Ларт и Гретхен ушли в пирамиду — факелы у входа надежно охраняли их от летучих мышей и всевозможных насекомых, назойливостью и неистребимостью своей способных свести с ума.
Не выпуская руки Ларта, Гретхен замедлила шаги и посмотрела в темноту каменного коридора:
— Знаешь, о чем я подумала вчера, когда мы стояли у того бассейна?
— Не знаю.
— Я подумала, не придти ли к нему ночью и не попытаться ли позвать Геллу?
— Хммм… если это не повредит тебе… было бы замечательно! Я могу помочь? Я бы сделал это с радостью, ты только научи — как? Но отчего ты не сказала мне об этом прошлой же ночью?
— Прошлой? — Гретхен медленно улыбнулась, и улыбка ее была красноречивой. — Разве у нас было вчера время для этого?
Ларт обнял ее, прижал к себе и шепнул, щекоча дыханием шею:
— А ты думаешь, сегодня у нас будет время?
— Да… — Гретхен повернула голову, и губы их встретились. Прошло несколько минут, прежде чем она, чуть задыхаясь, договорила: — …если мы пойдем прямо сейчас!
Ларт рассмеялся:
— Еще одна подобная провокация с твоей стороны, и… ночь, увы, снова окажется слишком короткой!
— Я больше не буду! — поторопилась Гретхен заверить супруга, но отчего-то в голосе ее слышалось очень мало раскаяния.
Губы Ларта снова закрыли ей рот долгим поцелуем. Потом он сказал:
— Гелла предупреждала, что быть медиумом небезопасно. Спиритический сеанс забирает слишком много сил. Скажи, в последние дни как ты себя чувствуешь? Только правду скажи.
— Я замечательно себя чувствую!
— Женушка моя маленькая, меня не радует столь скоропалительный ответ. Я хочу знать абсолютно точно, не беспокоит ли тебя что-то? Я ведь хорошо знаю, какая ты терпеливая и скрытная — ты предпочтешь скрыть недомогание, только бы не огорчать кого-то.
— Ларт, как можно ругать человека за то, в чем он не виноват? — засмеялась Гретхен. — Я говорю тебе правду: наш малыш ведет себя как настоящий мужчина, не доставляет мне никаких забот! Я очень переживала за него и боялась, как бы не сказались на нем все эти перипетии… Одно купание в ледяной воде чего стоит! Но, кажется, он все перенес стоически. По крайней мере, я ничего плохого не чувствую.
Ларт опустился перед ней на колени, обнял ее бедра, прижался щекой к животу Гретхен.
— Будь умницей, малыш. Не доставляй лишних тревог своей мамочке. Поверь, она заслужила немного покоя. — Ларт поднял голову, посмотрел на Гретхен снизу: — Идем к бассейну, Гретти. И попытаемся вызвать Геллу. Если не получится, мы не огорчимся. Но попробовать стоит — вдруг Гелла отзовется. У нас есть о чем спросить ее, есть в чем попросить совета.
…Факел они оставили в коридоре, за поворотом. И в полной темноте прошли несколько десятков осторожных шагов. По изменившемуся звуку определили, что пространство вокруг изменилось, из коридора они вошли в зал и остановились. И тут Ларт убедился, что в неуловимый момент темнота отступила, их уже окружил сероватый свет, очень слабый, но все четче проступали в нем стены, каменные колонны.
— Ты видишь? — тихо спросила Гретхен.
— Свет… потрясающе… как будто сам воздух окрашен в серый свет…
— Да… это странно…
Гретхен прошла в центр, к бассейну, встала на низкий бортик.
— Скажи, что мне делать? Как я могу помочь? — спросил Ларт.
— Ничего… Нет… будь рядом, близко.
Ларт обнял Гретхен за талию, лицом прижался к теплым волосам. Она стояла какое-то время, уронив руки и опустив голову, затем медленно простерла руки над водой, потянулась за ними.
— Гелла… прошептала она, растягивая слово, как будто звала. Только кого? Мать Геллу или свою покровительницу — непредсказуемую богиню? И снова: — Гелла… Гелла…
Казалось, шепот медленно, сухим листком опускается на зеркало воды, и обернувшись туманом невесомо поднимается над водой, расходился в пространстве залы… Шепот касается стен, и на его прикосновение камень отзывается чуть слышным шорохом. Воздух был наполнен шелестом имени Геллы…
Напряженная, как струна, Гретхен тянулась вперед, к искре света, лежащей по ту сторону черного зеркала под ногами. Ларт удерживал ее от падения, но не был уверен — разожми он сейчас объятия, упадет ли Гретхен, или так останется, вопреки законам материальной природы. Она как будто окаменела, оцепенел взгляд … только губы оставались живыми.
— Гелла?.. — вдруг тон голоса изменился. На сей раз Гретхен не призывала, она как будто сомневалась, удивлялась и спрашивала. Она с усилием оторвала взгляд от воды, не поворачивая головы, медленно повела глазами по залу: — Она здесь…
Склонив голову к плечу, Гретхен умолкла и прислушалась к эху, осыпающемуся сухим шорохом. Медленно, с усилием повела рукой назад — Ларт подставил плечо под ее ладонь.
— Ты слышишь? — еле слышно прошептала она.
— Нет… ничего не слышу…
— Мать Гелла… она говорит со мной.
— Ничего не слышу… — повторил Ларт.
— Она хочет, чтобы ты спросил ее, о чем собирался… Спрашивай.
— Вершительница Гелла… я рад приветствовать тебя… — в некотором замешательстве проговорил Ларт. — Скажи, это состояние транса не навредит ли Гретхен и ребенку?
— Гелла велит тебе не волноваться. Нет повода. Она спрашивает, что ты намерен предпринять в отношении да Ланга?
— Мы дождемся наших людей, затем часть отряда должна будет доставить Гретхен на берег и переправить на бригантину. Вторая часть отправится за индейцами, воинами шамана… Знает ли Гелла, что происходило здесь?
— Да… Знает все. Видела в хрустальном шаре. Тем мучительнее было бессилие помочь… повлиять на происходящее…
— Сейчас у нее есть такая возможность. Что она хотела бы сказать нам?
— Да Ланга мы найдем в деревне старика. Он… не понимаю… спит? — Гретхен снова прислушалась, склонив голову к плечу: — Его сознание спит…
— Что это значит? Он безумен?
— Нет… Его память, разум усыпляют… окуривают ядовитым дымом.
— Мы должны торопиться к нему?
— Ты все делаешь правильно. Завтра придут, кого вы ждете.
— Гелла, еще один вопрос. На Новый Свет до сих пор не распространено наше влияние. Сейчас есть возможность оставить нашего человека в этих землях. Ты разделяешь мое мнение?
— Да. Тебе предстоит завязать первые узлы в будущей сети наших наблюдателей.
— Узлы? Сколько? Я должен оставить здесь несколько человек? Но пока что я не знаю ни одного.
— В душе ты уже знаешь. Одного. Скоро поймешь. Другой назовется сам, не препятствуй. Он сделает много славного в мире жестокости и насилия. Его назовут Белая Ярость. И Чистое Сердце… И один лишь звук его имени станет повергать врагов в трепет, ибо удар Белой Ярости будет неотвратимым. Для нас же он останется самым верным и преданным другом.
— Другом? Значит, это не гражданин нашей страны? О ком ты говоришь, Гелла?
— Ты узнаешь. Всему свое время. Гретхен устала, надо прощаться. Она умница, без нее мне не удавалось замкнуть цепь. Больше сеансов не нужно. У вас все будет хорошо. Мы скоро встретимся.
Гретхен покачнулась, и Ларт подхватил ее на руки. Она вздрогнула, приходя в себя, удивленно посмотрела на него и успокоено склонила голову ему на плечо. Она устала. В последние минуты лишь механически произносила слова, звучащие в ее сознании, и почти не проникала в их смысл. Теперь, когда исчезло напряжение, обратившее ее в каменное изваяние, на смену ему пришла такая слабость, что руки безвольными тряпицами соскользнули с плеч Ларта. Навалился неодолимый сон. Секунду, другую Гретхен пыталась стряхнуть его с ресницы, с усилием открывала глаза, но веки были слишком тяжелы, а в руках Ларта было так покойно и уютно… Она уснула почти тотчас и уже не слышала, как муж нес ее по каменному коридору, как бережно опустил на ложе и лег рядом, завернул в свои объятия. Ларт долго смотрел на любимую с тихой и нежной улыбкой, осторожно-невесомо трогал губами лоб, глаза, ресницы… И, наконец, уснул, прижавшись щекой к ее волосам…
На следующий день Ларт распорядился приготовить обильный обед, рассчитанный не только на присутствующих.
— Вы ждете к обеду гостей? — с сомнением спросил Барклей. — Мне думается, наших людей надо ждать не раньше завтрашнего дня.
— Мы увидим их сегодня, — заверил его Ларт. — Они тоже спешат. Их сдерживает груз, и все же идут они так быстро, как только возможно. Наших товарищей надо ждать с часу на час.
Кристофер не стал возражать, но оптимизма Ларта он не разделил и сомнений своих не оставил, зная, как труден путь сквозь лес. И все же охотники, выполняя распоряжение Ларта, постарались на славу, принесли несколько молодых поросят и десятка два птичьих тушек. Кошевары нажарили на вертелах целую гору ароматного мяса, в качестве гарнира к мясу запекли в углях вдоволь корнеплодов, указанных индейцами. А на десерт в изобилии припасено было молока кокосовых орехов и спелых, сочных фруктов.
Вопреки скептикам случилось именно так, как сказал Ларт. Иначе и быть не могло, ведь он повторил слова Геллы, в которых сам ни секунды не сомневался. И вскоре после полудня один из дозорных, что несли охрану, прибежал с радостной вестью. А еще через полчаса в лагере у подножия пирамиды стало весело и многолюдно.