Нааль вступает в права владельца Маннестерре
В виду такого поворота событий, «Летучий» и «Изабелла» простояли в бухте Маннестерре дольше, чем было рассчитано изначально.
Экипажи парусников не ожидали, что на острове с таким нетерпением ждали их возвращения. И радовались, что пришлые люди как бы оставили залог того, что вернутся в любом случае: будет их поход успешным или постигнет неудача. Залог этот были раненые моряки с обоих парусников. Ведь не бросят же их товарищи за здорово живешь! Вернутся! Непременно!
А что касается Нааля, то безо всякого повода с его стороны, молодого человека, действительно, каким-то образом выделили среди его товарищей по несчастью. Может быть, рассудили, что коль его привезли в дом губернаторши — пусть и бывшей, так выходит, юноша достоин того, чтоб в лучший дом его определить!
Горе в десятках семей все равно не остановило жизнь. Прошло какое-то время от того черного дня, когда корабль Мюррея вошел в бухту со страшным грузом, и люди волей-неволей начали от смерти поворачивать к жизни. Тогда в сердца их вошел страх. Кто теперь хозяин острова? Этим вопросом задавался теперь каждый, кто жил на острове. До сих пор они пребывали в покое, в уверенности, что об этом покое есть кому позаботиться. И вдруг заботиться стало некому. Прошло тревожное время перемен. На все четыре стороны от них простиралось пиратское море, и наверняка многим его обитателям Маннестерре сейчас представлялся большим куском лакомого, бесхозного пирога. Как теперь повернется жизнь? Не придется ли, спасаясь от насилия и рабства, искать убежище в иных краях? А может быть, уже пришло время позаботиться о себе? Не было бы поздно потом… Страхи эти не были беспочвенны. Как раз те же самые соображения и беспокойство заставило Ала да Ланга просить Авари как можно скорее позаботиться об Маннестерре и его населении.
Возвращение двух парусников было как порыв крепкого свежего ветра в удушающей атмосфере. Об их коротком визите помнили, и теперь не просто ждали, а с какой-то необъяснимой надеждой. Жители острова мучительно устали от растерянности и страха. Ведь те чужие люди так близко приняли их беду! И от них исходило ощущение силы, уверенности, удачи. И главное — искренности и порядочности. Они крепко стояли на ногах, они знали, что надо делать, и, кажется, состояние растерянности вообще было им чуждо.
…Весть, молниеносно облетевшая город, ни одного человека спокойным не оставила. Она касалась всех до единого, и люди возбужденно обсуждали новость между собой, расспрашивали о всяческих подробностях, торопились разнести дальше любое новое слово. Остров обрел хозяина! Нааль! Они не ошиблись, разглядев в этом юноше нечто особенное! На место страха пришло радостное возбуждение. К этому времени в городе достаточно знали о молодом человеке, поселенном в доме Джанет Мюррей. Как и о всяком другом из его товарищей. О каждом из них составили мнение и выставили оценку. Нааль… да в городе его уже любили!
И конечно, от внимания прислуги Мюрреев не укрылись, особые чувства, возникшие между Наалем и старшей дочерью Джаннет, Мириам. И наблюдения эти стали широко известно. В городе делали прогнозы.
А друзей Нааля заботило другое. Из обоих экипажей Ларт собрал на совет тех людей, на которых он знал, можно положиться в любом трудном деле и ждать, что они будут действовать не по обязанности, а по совести.
— Через несколько дней мы покинем эту тихую бухту, — заговорил Ларт. — Паруса «Летучего» и «Изабеллы» скроются за линией горизонта, и Нааль останется один со своим новым положением, обремененный заботой о тысячах людях, окруженный не одним дружеским расположением и поддержкой, но так же теми, кто готов вцепиться зубами в протянутую для пожатия руку. Таких лишь одно может укротить: когда они знают, что в руке этой не слабость, а сила. Чего стОит новый хозяин, проверить охотники найдутся, обязательно. И отпор им необходимо дать такой, чтоб с одного раза поняли: коль надумаешь тут кусаться, останешься без зубов. Однако, наверняка, произойдет это уже без нас. Нашего ухода дождутся самые нетерпеливые. И все же, мы можем помочь. Мы не уйдем, пока не увидим, что сделали для нашего друга все возможное. Прежде всего — оставляя его, мы должны быть уверены, что он не в одиночестве, что ему есть на кого положиться. Значит, собрать вокруг него команду и присмотреться к ним. Одна голова хорошо, а… нас вон сколько! Второе — вместе с этими людьми провести полную инспекцию острова, со всем его содержимым. В первую очередь — как защищен Маннестерре, качество его обороны, вооружение, содержимое оружейных складов. Знать не только, как обстоят дела на самом острове, но получить информацию о том, что происходит вне острова. От кого чего ждать. С кем Энтони Мюррей был в добрососедских отношениях, и разослать им письма с выражением доброй воли. Я думаю, уже все поняли, для чего я собрал вас и о чём хотел сказать. Нет смысла излагать в подробностях наши задачи на ближайшее время, надо заняться делом, тогда цели станут яснее. А главная — мы должны помочь Наалью овладеть ситуацией в полной мере. Кто осведомлен, тот вооружён. Один он не сможет столь быстро войти в суть всех обстоятельств.
В те дни бОльшая часть людей из экипажей обоих парусников были заняты на берегу. Дело нашлось всем. Канониры инспектировали пушки и мортиры, имеющиеся на острове, смотрели их размещение, составляли заключения и рекомендации. Другие осматривали оружейные склады, учитывали количество пороха, свинца, пуль и всякого прочего припаса. С «Изабеллы» и «Летучего» обследовали остров с моря, придирчиво выискивая его уязвимые стороны. Ларт, Тимотей и Нааль объехали все форты-крепости с наблюдательными башнями, знакомились с людьми, беседовали, предупреждали, что сейчас требуется особая бдительность, так как непременно найдутся охотники проверить, не ослаблена ли на острове защита и военная способность по причине обрушившихся бед. Были и десятки других дел, требовавших осведомленности и глубокого знания их существа.
Ларт с удовольствие наблюдал, как Нааль проявляет хозяйственную хватку, точно знает, на что следует обратить внимание, и вспоминал, в каком порядке юноша содержал дом, как великолепно исполняла свои обязанности прислуга, бывшая у Нааля в подчинении. Теперь молодой хозяин всё полнее и во всё большем охвате составлял себе представление об острове, его населении, экономическую, торговую, военную сферы, держал в голове разнообразнейшие цифры и сведения. И Ларт всё больше убеждался, что Нааль будет отличным хозяином. Главное — успешно миновать пору, когда необходимо не добром, так силой заставить считаться с собой. Особенно это касается тех, кому будет слишком жалко расставаться с мыслью, что роскошный кусок пирога пронесли мимо его рта. Однако радовало Ларта то, что на Маннестерре нашлись люди, на которых Нааль мог рассчитывать — деятельные, энергичные, осмотрительные, умные, способные мыслить широко и видеть событие в многостороннем охвате. Они сплачивались вокруг Нааля в настоящую команду.
К вечеру к нему, как в штаб главнокомандующего, стекались доклады и сводки с результатами инспекций, с рекомендациями специалистов своего дела. В ходе их обсуждения вырисовывались планы ближние или дальние, которыми отныне Наалю надлежало руководствоваться.