Ни из семьи Эккерт, ни из семьи Крапп никто поехать с Анной и Хасом в чужую, непонятную Россию не рискнул. Ирка, сестрёнка, заикнулась было, что могла бы Анне с ребёнком помочь, когда родится. Так мать вспыхнула гневно и оборвала её столь резко, что Ирка и слова больше сказать не посмела. И правда, с десятилетней девчонкой больше забот, чем помощи от неё. Да Ханс и Анна и не уговаривали никого. Мало ли, вдруг не понравится жизнь в чужом и непонятном краю, будут их же упрекать да корить, что сманили. Нет уж. У каждого своя голова, пусть каждый своим умом живёт.
В январе, солнечным днём Ханс с Анной снова побывали у комиссара Мейкснера и совершили последний шаг, повернувший их жизнь на новую, неведомую дорогу — заключили договор, по которому они теперь считались колонистами и подданными Российской империи.
В том же месяце Анна понесла. Новое состояние и радовало, и тревожило её, и заставляло думать, не сделали ли они с Хансом опрометчивый шаг. В октябре придёт время родить. В чужой стране, среди чужих людей. Не будет рядом мамы, с детства знакомых тётушек, всегда готовых дать добрый совет, помочь делом. Одна… С Хансом, конечно. Но какого совета в этом деле ждать от него? «Не одна! — одёргивала себя Анна. — Не в дикий лес, чай, едем. Такие же люди будут кругом, соседи.
Познакомимся, подружимся…" - уговаривала она себя и невольно вздыхала. А вдруг от комиссара Мейкснера придёт сообщение, что их договор не утвердили! Наверное, они чуть-чуть огорчатся. Но и обрадуются. И не надо больше продираться сквозь дебри трудных мыслей, сомнений, страхов! «Ох, нет! — ёкало сердце у Анны. — Тогда она снова начнёт бояться, что солдатчина отнимет Ханса». Одна мысль, что сейчас она об этом и думать забыла, вносила умиротворение в её сердечко, и заставляла улыбнуться.
Герр Мейкснер при второй встрече объяснил, когда и куда они должны явиться, к кому обратиться. Что из имущества могут взять с собой и какого общего весу.
Имущества на разрешённый вес они нажить ещё не успели. Одежда, одеяла-подушки и прочая домашняя утварь, инструменты и материалы для работы. Анне, почему-то хотелось взять с собой побольше овечьей шерсти. Говорят, в России зимы гораздо холоднее. Ну, ничего, будет запас шерсти, а уж она навяжет тёплого и для Ханса, и для маленького, и для себя, — не замерзнут.
Подруги Анны принесли ей много всего для будущего ребёнка. Оно, конечно, лучше бы дарить это, когда он родится. Да ведь тогда не придёшь с поздравлением и пожеланием здоровья.
Наконец, почтарь принёс большой коричневый конверт. В нём был их договор, подписанный русским послом Смолиным, и письмо от комиссара Мейкснера. В нём ещё раз были подробно расписаны все инструкции для Ханса и Анны. Это письмо означало, что пришло время помаленьку собирать вещи и распродавать небольшое своё хозяйство.
Новый дом решили не продавать, — а вдруг придётся вернуться. Ну, а если всё как надо пойдёт, тогда пусть родители решат, чего с ним делать. Скот пожелали купить соседи. Коровушку и лошадь продали с условием, что покупатели заберут их в день отъезда Ханса и Анны. Вот с этими невеликими деньгами и начинать им новую жизнь.
Пятнадцатого марта Клаус Крапп привёз их в местечко Фюрт. Сборный пункт нашёлся без труда и первый же человек указал, как пройти в контору к мастеру Цильке, чьё имя было указано в письме Мейкснера.
Ханс показал Георгу Цильке договор, тот сверил их имена с какими-то своими записями, и, к удивлению новоприбывших, без проволочек выдал тридцать два крейцера Хансу и двадцать Анне.
— Это вам на два дня. Рынок на соседней улице. Здешние жители тоже охотно предлагают хлеб, молоко, горячее даже. А вам теперь ждать. Здесь уже есть полтора десятка людей. Как наберётся человек шестьдесят-восемьдесят, отправлю вас в город Любек. Пойдёмте, покажу, где жить будете.
В доме из серого камня мастер Цильке отпер им небольшую светлую комнату с застеленной кроватью, посудным шкапом, столом и двумя стульями.
— Заносите вашу поклажу, устраивайтесь. Колодец во дворе, отхожее место тоже. Другие ваши сотоварищи вон в том доме живут, — Цильке наклонился к окну, указал на дом наискосок через дорогу. — Там больше комнат свободных нет. Познакомитесь. А если какие вопросы или недоразумения — приходите, всегда помогу.
Клаус помог занести в дом вещи.
— Ну, сын, — и замешкался, прокашлялся. — Дай вам Бог, чтобы всё у вас получилось, как надо.
Крепко обнял Ханса. Анна всхлипнула.
Клаус улыбнулся, обнял и её:
— А тебе, дочка, родить крепкого, здорового сына! Дай тебе Бог!
— Будем теперь письма от вас ждать, — посмотрел он на сына. — Не ленитесь, пишите чаще. Чтобы мы в безвестности не переживали о вас.
Глядя вслед повозке отца, Ханс думал: «Вот и началась новая, незнакомая и непонятная жизнь».