Гретхен мучит бессоница, в результате ей указывают комнату с ответами
Будет неверным сказать, что этот разговор выбил Гретхен из колеи, заставил переживать и нервничать. Гораздо больше переживаний было бы в связи с необходимостью покинуть приветливую гациенду сэра Кренстона. Нет, разумеется, Гретхен не лукавила, обратившись к нему со своей просьбой, и была бы рада начать независимую жизнь, найти посильную работу и возможность содержать себя. Но когда Тимотей Кренстон отказался выполнить её просьбу, вместе с огорчением она испытала понятное облегчение: она получила ещё некоторую отсрочку от необходимости сделать шаг в самостоятельную жизнь и оказаться один на один с её суровыми законами выживания. А что касается слов Кренстона о том, что он должен о чем-то сообщить ей, так Гретхен не сомневалась: он намеревался признаться ей в своих чувствах. Это предчувствие по-прежнему вносило диссонанс в её отношение к Кренстону, и хотя мысль эта и прежде не давала Гретхен покоя, теперь же она осложнилась признанием Кренстона в его женоненавистничестве. Гретхен искала в свой душе ответ, когда придётся дать его сэру Тимотею, и одновременно страдала за Кренстона, думая о хаосе в его душе, где ненависть вошла в конфликт с любовью. И при этом они оба успешно скрывали свои подлинные мысли и чувства.
Таким образом, внешне мало что изменилось в размеренной, спокойной жизни дома. Напротив, они даже стали ещё чуточку ближе, ведь искренность всегда сближает людей. Если не отталкивает раз и навсегда.
Это случилось, на пятый или шестой день после того, как они завтракали на балконе. То солнечное тёплое утро было одним из последних погожих, как верно предположила Гретхен. Потом небо затянулось плотным серым покровом, то и дело дождь принимался стучать по стёклам, ветер нёс холод.
Час был уже поздний, но Гретхен никак не могла заснуть. Поначалу она добросовестно пыталась это сделать и долго лежала с закрытыми глазами. Потом ей стало казаться, что камин сегодня натопили слишком жарко, и она откинула одеяло. Через несколько минут опять зябко натянула его до самого подбородка — наверно, ветер пробирался в щели, и от окна тянуло холодом. Потом показалось, что подушка уложена неловко, потом в перине обнаружились какие-то комки… А может быть, виной бессоницы была тревога за Кренстона, который уехал из дому после полудня — хозяйственные дела в отдалённой части владений потребовали его личного присутствия. Но он до сих пор не вернулся и Гретхен беспокоилась, гадала: остался ли он на ночь в чьём-то доме или всё ещё в пути в эту ненастную ночь. Промучавшись более часа, Гретхен сдалась — зажгла лампу и попыталась читать.
Стояла глухая ночь. Густая ненастная темнота подступала к самому окну, стучась дождём. Гретхен позавидовала спящим, ей же не оставалось ничего, как погрузиться в сюжет романа. Впрочем, скоро она поняла, что и это не получается — к ней вторгался свист ветра, стук дождя, шум ненастья в саду и развлекал её, не позволяя увлечься прочитанным. Вдруг ей почудилось, будто она различила стук копыт на подъездной аллее — вот что мешало ей читать! она напряженно ждала этих звуков! Прошло ещё две-три минуты, и она убедилась, что не обманулась в своих впечатлениях, когда расслышала приглушённое хлопанье дверей, шаги, невнятный шум… Скоро всё стихло, и с мыслью: «Слава Богу, теперь все дома», Гретхен убавила огонь в лампе и уютно свернулась под одеялом, закрыла глаза.
Однако сонная тишина владела домом недолго. Гретхен показалось, что она едва-едва начала погружаться в сладкий сон, как он отлетел, вспугнутый новыми звуками, вторгшимися в эту беспокойную ночь. Она опять подняла голову, прислушалась — теперь показалось, что по камням аллеи стучат колёса. «Гости в такую пору? Кренстон никого не ждал», — сонно подумала Гретхен, опять опуская голову на подушку. Если кто-то приехал, так она узнает об этом утром. Если не проспит до самого вечера.
И вдруг приглушённый, но явственно различимый стон заставил ей вскинуться и похолодеть. Окаменев, Гретхен ждала, что снова прозвучит сдержанный, но полный боли голос. От шеи вверх медленно поползли мурашки, охватывая кожу на голове, стягивая её… Этот мучительный стон что-то сдвинул в сознании Гретхен, и без того затуманенном бессонницей. Исчезла граница между реальными событиями, образами снов и тревожных фантазий. В один миг Гретхен представилось, что в дом проникли разбойники, ведь они разыскали её, не даром была та встреча с Немым Пастором… Они ждали Кренстона, он вернулся и угодил в засаду. Лишь терзая человека, можно вырвать у него столь мучительный стон…
Она уже стояла посередине комнаты, напряжённо ловила хоть какой-нибудь звук. Но тщетно — теперь дом объяла тишина. Гретхен не могла оставаться в неизвестности, это было хуже любой действительности. И кроме того, несомненно в доме кто-то нуждался в помощи. Гретхен машинально набросила на плечи пеньюар и вышла. Коридор, против обыкновения, был освещен, и Гретхен вернулась, чтобы оставить лампу, которой собиралась светить себе. Но когда вновь вышла из спальни, лицом к лицу столкнулась с доктором Джоберти.
Мало сказать, что Гретхен обрадовалась этой встрече. Кажется, она впервые сделала глоток воздух с того момента, как услышала стон.
— Милый Джоберти! — воскликнула она, забывая все формальности. — Господи! Так это были вы! Ваша коляска! Если бы вы только знали, что я вообразила себе! Но что случилось? Кто-то болен? Из прислуги?
— Нет, леди Бессонница, слуги, я надеюсь, здоровы. А вот почему вы за полночь разгуливаете босиком по холодному коридору? Вам полагается давным-давно сладко спать в вашей уютной постельке.
— Ох, мне послышался такой ужасный стон… Кому же понадобилось ваше мастерство, доктор?
— Хозяину дома, — чуть помедлив, ответил Джоберти.
— Господину Кренстону? — оторопела Гретхен. — Что с ним? Он заболел?
— Можете пойти к нему и всё узнаете из первых рук.
— Могу? Но господин доктор… как я могу пойти к нему?
— Вот так и можете. Он ранен и нуждается в уходе.
— Ранен?! Боже! Кем?! Он в сознании? Кто с ним сейчас?
— Мисс, сегодня выдался на редкость беспокойный день, я устал, уж вы мне поверьте. И позвольте откланяться. Откройте вон ту дверь, там имеются ответы на все ваши вопросы. Покойной ночи, друг мой.
С этими словами доктор раскланялся и, не оборачиваясь, скрылся в конце коридора.