На городском ежегодном балу, был введен строгий дресс-код. Это когда по одежке встречают. То есть, когда существуют определенные требования к внешнему виду. Например, не в каждый ресторан впустят мужчину без галстука, а заношенные до бахромы джинсы плохо сочетаются с оперным театром. А бал… О, это как раз то место, где о человеке составляют впечатление именно по одежке. Согласно науке психологии надо всего тридцать секунд, чтобы составить общее представление о собеседнике, и пять лет, чтобы рассеять первое впечатление. А уж на бал а-лишь-бы-в-чем-не-заявишься.
К тому же от бала всегда можно ждать сюрпризов, на этот раз сюрприз объявился еще на дальних подступах к знаменательному дню — вместе с билетами вручили буклет-памятку, где сообщалось, что в этом году «Новогодняя феерия» объявлена ретро-балом.
Буклет оказался ценнейшим в смысле содержащейся в нем информации. Внимательнейшим образом прочитали: «Общие рекомендации», «О женском платье», «О мужском платье», «Этикет или советы к благовоспитанному поведению для кавалеров и дам в бальной зале» и «Программа бала».
В требованиях к женской одежде говорилось: «Дамам рекомендуется костюм первой половины — середины 19 века, с облегающим лифом и пышной юбкой на кринолине или подъюбнике, обязательная длина „в пол“. Желательны перчатки. Веер — аксессуар не категорически обязательный, но практически необходимый».
Мужчин лаконично ориентировали: «Для кавалеров на балу будет уместен один из следующих вариантов: фрак или смокинг, мундир офицера русской армии первой половины — середины 19 века».
Советы по бальному этикету читать было забавно. «В бальной зале следует вести себя учтиво и вежливо. Определённая манера разговора исключает громкую, резкую речь и употребление ненормативной лексики. К присутствующим необходимо обращаться по имени и отчеству. Держать себя грациозно и изящно следует не только во время танцев, но и во всякое другое время на балу. Не следует прислоняться к стенам и колоннам. Кавалерам не держать руки в карманах. При обмене приветствиями, сначала кавалеры приветствуют дам поклоном, дамы, после реверанса, могут протянуть руку для поцелуя. На балу „моветон“ танцевать несколько танцев подряд с одним кавалером и не принято отвечать отказом, если вас пригласили на танец. Также и кавалеру следует приглашать во время бала разных дам».
Подруги развеселились, обсуждая бальный этикет, и само собой родилось предвкушения радостного события.
Строгие требования дресс-кода не напрягли. Какая женщина откажется оказаться на настоящем балу в настоящем бальном платье, можно сказать, примерить на себя образ Золушки? Для тех, кто хотел избавить себя от лишних хлопот и готов был за это заплатить, в буклете имелась спасительная строчка, что в день бала желающие могут посетить костюмерный салон, где профессиональные костюмеры и стилисты помогут им совершить путешествие во времени.
Ася, Лёлька и Эль сразу отмели такую помощь. Придумывание нарядов — что может быть увлекательнее и интереснее? Глупо отказываться от такого удовольствия. Рылись в книгах, сидели за компьютером, погружаясь в моды прошедших веков. Их затянул мир прошлого, они ощущали себя в другой эпохе.
Потом был нелегкий поход по магазинам за тканями, кружевами, фурнитурой и всяким прочим для осуществления своих идей. Легко ли выбрать красивую, эффектную ткань, да чтоб еще недорого? Ведь на одно платье тогдашней моды уйдет семь-восемь метров, да на нижние юбки и чехол не меньше.
Олька подбадривала притомившихся подруг:
— Не переживайте, у нас всегда есть запасной вариант — ещё Скарлетт шила платье из штор.
Наконец, в списке необходимого открыжили последнюю галочку, и страшно усталые, но довольные свалили все покупки у Лёльки. Несколько дней подряд ее швейная машина стрекотала, как пулемет. У Ольги были золотые руки, она разве что обувь себе не шила, а все остальное — с удовольствием. И себе, и подругам.
Оставался еще один пунктик, озадачивший в еще большей степени, чем наряды. Это был перечень танцев, уместных на балу. В программе бала говорилось о кадрили, мазурке, менуэте, кельтской польке и о чем-то еще и еще, смутно знакомом лишь названиями. В качестве «особо желательного умения танцевать» устроители бала называли вальс и полонез.
— Девочки, мы собираемся стоять у стенки?! — с пафосом вопросила подруг Элька и сама себе ответила: — Нет, на балу мы собираемся пользоваться бешеным успехом! А танцы что, у них только названия такие страшные. В общем, студия исторического танца открыта.
— Правильно, — поддержала Лёлишна. — В интернете наверняка все схемы, ну этих… фигур имеются. И видео-ролики на YouTube найдем.
— Девочки, вы забыли! — радостно упрекнула подруг Эль. — У нас есть Софи!
— Ой, да она же на бальные танцы ходила! — вспомнила Ася, услышав имя младшей сестренки Эльки.
— Спасены! — захлопала в ладоши Лёлька. И тут же перешла на деловой тон: — Мальчишек учить будем?
В общем, все сложные моменты благополучно разрулились, день «Новогодней феерии» подруги ждали со всё большим нетерпением. Так хотелось уже предстать во всем блеске под оценивающие взгляды. Как разбираются со своими нарядами мужчины, девушки не спрашивали, отнеся этот момент к числу ожидавшихся приятных сюрпризов. Хотя были слегка заинтригованы, какой вариант парадного костюма предпочтут мужчины. Мужская мода консервативна, варианты на пальцах перечтешь: деловой костюм, блейзер то бишь клубный пиджак, фрак, смокинг. Но самое-то важное — уметь это носить. Взять фрак: оденется мужчинка, хоть на прием к британской королеве, а выглядеть будет пингвин пингвином. Так что интрига, разумеется, была.
И вот день бала настал.
Сюрприз ждал, начиная с первого шага. Подъехав на такси к Дому Искусств, они вышли из машины на широкую красную ковровую дорожку. Дорожка стлалась до самых парадных дверей. А у дверей стоял швейцар в темно-синей ливрее, в фуражке с золотым галуном и парадной перевязью через плечо. За дверью встречали лакеи, указывали, где можно оставить верхнюю одежду, где находятся гардеробные и туалетные комнаты, в которых дамы могут поправить прически и платья.
Освободившись от верхней одежды, три пары впервые предстали во всем блеске и с нескрываемым любопытством оглядывали друг друга. Глаза мужчин говорили выразительнее самых восторженных слов. Девушки были очаровательны, прекрасны.
На Ольге было элегантное платье глубокого изумрудного цвета, отделанное золотым и серебряным шитьем. Над ее высокой сложной прической мастер трудился без малого два часа.
Небесно-голубое платье Эль отдаленно напоминало римскую тунику-столу, с ниспадающими до земли каскадами драпировок и длинным шлейфом. К тому же на мысль о тунике наводила прическа Эль, выполненная в греческом стиле. В темных локонах светились «жемчужины» — перламутровые бусины.
От Аси просто глаз было не отвести, так потрясающе выглядела она в длинном черном платье, мерцающем мелкими стразами. Оно великолепно подходило к ее фигуре, и создавало потрясающий чувственный эффект. Возникали текучие линии, плавные, переменчивые формы… Ткань повторяла все изгибы фигуры, но не льнула к телу, а как бы струилась, волнуя и возбуждая фантазии.
Плечи ее были открыты, поднятые вверх волосы уложены в затейливую прическу. Вокруг шеи плелись нити агатового ожерелья. Переливчатые полированные камни оттеняли белизну Асиной кожи, придавали ей особую нежность. Браслет из таких же темных агатов был на руке, поверх перчатки.
Длинные, до локтей перчатки и вееры были у всех троих девушек. Плюс тонкий вечерний макияж, плюс особенный блеск в глазах, порожденный сознанием своей неотразимости. Черты лица, голос, походка — все стало мягче, нежнее, изящнее, девушки выглядели настоящими аристократками, ухоженными от кончиков волос до кончиков полированных ноготков.
— Вы красавицы… — проговорил Калина. — Такое превращение… потрясающе! Фантастика!
— Нет, мы знали, что вы красивые… Но… все же мы были слепые… — маловразумительно высказался Женя.
Саймон обескураженно развел руками и помотал головой, демонстрируя безмолвное восхищение. Он склонился к руке Эль, нежно поцеловал ее сквозь перчатку.
— Ой, ребята… — проговорила Ася. — А мы так просто гордимся вами! Какие вы!.. Блеск!
Да уж, мужчины тоже не ударили в грязь лицом.
Саймон, когда снял черное пальто с белым шарфом, оказался в белом фраке с длинными, как положено, фалдами и короткими, до талии полочками. Расстегнутый фрак открывал атласный пикейный жилет с удлиненными лацканами и белоснежную накрахмаленную сорочку со стоячим воротничком, уголки которого были слегка отогнуты. Под ними, разумеется, расположился галстук-бабочка. Уж о ком-о ком надо было переживать, только не о Саймоне. Он-то наверняка надел фрак не впервые в жизни. И чувствовал себя в этом аристократическом наряде отнюдь не пингвином, а легко и непринужденно.
На Дакоте был черный смокинг. Острые лацканы отделаны шелком и такие же галуны украшали боковые швы брюк. Ослепительно белая рубашка, галстук-бабочка, широкий шелковый пояс, белые перчатки и уголок платка в нагрудном кармане завершали идеальный образ.
Калина удивил. Парадный, сверкающий погонами офицерский мундир сидел на нем как-то поразительно благородно, так, будто он в жизни не носил ничего другого. Подтянутый, с развернутыми плечами — мундир ли придал ему такую безукоризненную выправку, или он всегда был таким? Калина вскинул руку, отдавая честь, звякнули шпоры:
— Имею честь представиться, ротмистр Кавалергардского полка, Калина Димитров !
— Наконец-то я поняла про дамские обмороки! — воскликнула Лёлька. — А то все думала — чего тогдашние дамы такие падкие были… Вот теперь поняла — как устоять перед таким?.. Непременно всплеснуть ручками и падать в обморок. О, падать в такие руки, боже! — Лёлька мечтательно подняла глаза. Затем взяла себя в руки, чинно склонила голову и присела в элегантном реверансе: — Я счастлива таким знакомством, господин кавалергард, — проговорила она томно.
— Господин Димитров, позвольте неуместный вопрос, — не утерпела Ася. — А это — настоящее? — Она дотронулась пальчиком в ажурной перчатке до эфеса сабли на поясе Калины.
— Разумеется, Анастасия! Всё во мне самое настоящее и самой высшей пробы!
— Кто бы сомневался?! — не аристократически эмоционально воскликнула Лёлишна.
— А как с этим танцевать? — поинтересовалась осторожная Элька.
— Я еще не пробовал, — чистосердечно ответил Калина. — Теоретически я знаю, что на бал все мужчины, кому положено было носить холодное оружие, являлись при оружии, здоровались с хозяевами и гостями, но потом оружие и шпоры рекомендовалось снять. Однако русские офицеры этими рекомендациями пренебрегали, танцевали и при шпорах, и при оружии. Это был такой особый шик. Так что я тоже попробую, с вашего разрешения.
К такому игнорированию правил все отнеслись с пониманием, всячески выразили Калине свою поддержку.
Затем Саймон галантно подал руку своей даме, Элионора с непринужденной элегантностью подобрала подол платья и они пошли по покрытой ковром лестнице. На верху гостей встречала хозяйка бала, дама в бархатном платье винного цвета, с диадемой в высокой прическе. Благодаря неторопливому, степенному движению на лестнице, она имела возможность сказать несколько слов каждому гостю или паре гостей, лицо ее сияло приветливой улыбкой:
— Добро пожаловать! Я рада вам! Дорогая, вы сказочно хороши! Господин офицер, вы непременно, непременно должны танцевать!.. Не соблаговолите ли составить мне пару на полонез?
По периметру большого зала располагались столы с именными табличками. Зал быстро наполнялся нарядной толпой. Кавалеры — во фраках, смокингах, в сияющих золотом мундирах. Красивые дамы с обнаженными плечами, веерами, браслеты сверкают поверх длинных перчаток. Высокие прически украшены цветами, диадемами и перьями экзотических птиц. От нарядов разбегаются глаза. Кружево, шелк, органза, шифон, тончайшие крепы, драпировки, вышивки золотыми и серебряными нитями, бисером, стразами. Как украсили, преобразили женщин вечерние наряды и удивительная атмосфера, завораживающая неотразимым шармом и аристократическим изяществом, погружающая в мир волшебной сказки! Все мужчины вдруг сделались галантными, а дамы изящными и женственными.
Наконец, долгожданные фанфары открыли бал, церемониймейстер объявил первый танец. Это был торжественный полонез, танец-шествие, в котором должны были принять участие все гости. Не у всех сразу все получилось. Но первыми встали профессиональные пары, и, имея перед глазами такой пример, ориентироваться было довольно легко. К тому же полонез — танец неторопливый, его составляют плавные движения, поклоны и реверансы. Назначение его — себя показать, на других посмотреть. Скоро повсюду можно было видеть приглашающие поклоны кавалеров и ответные реверансы дам. Пары чинно выходили в центр зала — кавалер по левую руку от дамы, прилежный, хоть и не всегда ловкий — и вставали в линию, образованную танцующими.
Подруги убедились, что со «школой исторического танца» им невероятно повезло. Благодаря Софии двигались они уверенно, грациозно и легко. Танцы, о которых они понятия не имели еще несколько дней назад, оказались совсем не страшными, как и обещала Эль. Девушки танцевали с наслаждением. Сколько удовольствия доставлял старомодный рисунок танца, порождающий особую грацию движений. Они обнаружили, что танцы ушедшей эпохи включали в себя безграничные возможности для игры в «случайные» касания и взгляды, для тонкого флирта, для демонстрации изящных манер. А как было приятно во время танца вдруг поймать восхищенный мужской взгляд со стороны.
Их танцевальное умение оценили немедленно, от кавалеров не было отбою. Оказалось, маленькие блокнотики с перечнем танцев, что обнаружили они на своем столе, были именно для того, чтобы расписать эти танцы, кому какой обещан. У всех трех девушек пустые строчки исчезали очень быстро. Впрочем, Жене, Саймону и Калине тоже не пришлось скучать за столом. Не так много оказалось мужчин, способных танцевать кадриль, мазурку или менуэт. В первый же раз, как девушек у них увели («Не откажите мне в удовольствии танцевать с Вами!»), и наши друзья попытались остаться за столиком тесной мужской компанией, хозяйка бала подошла и мягко упрекнула их в жестокосердии за то, что лишают дам удовольствия танцевать с великолепными кавалерами.
Впрочем, бал — это не одни лишь танцы без остановки. Это еще салонные игры, карточные столы, музыкальные салоны. Веселье протекало не только в большой бальной зале, но и рядом в банкетной, и в небольших кабинетах. Там можно было поучаствовать в разгадывании шарад, сочинении буриме, составлении «живых картин».
Ася и Ольга решили отдохнуть от танцев за карточным столом. Едва лишь две одинокие девицы остановились у стола, несколько мужчин тот же час встали, уступая им свое место. Девушки благосклонно заняли два из них. Затем они рассеянно-небрежно вынули тонкие сигареты (свою крохотную сумочку в виде мешочка затянутого тесемкой, Ася собственноручно два вечера расшивала черным стеклярусом), и безраздельно завладели вниманием присутствующих. Наперебой защелкали зажигалки, суетливо затрепетали огоньки. Ася аккуратно вставила сигарету «Эпик Суперслим» в длинный изящный мундштук, неторопливо прикурила от чьей-то зажигалки. Как она сидела! Как она курила! Модель из «Космополитен»! Как великолепно женственна была рука в перчатке, с грациозной небрежностью держащая длинный мундштук. Она подносила его к полураскрытым, «зовущим» губам, загадочно щурилась во время затяжки… и это было невероятно эротично. Лёлишна с полу-улыбкой наблюдала за ней, любуясь и восхищаясь. Нет, у нее все же так не получается, не хватает этой небрежной естественности. У Аси-то откуда?
Девушки сыграли один кон в подкидного дурака, и крупье, едва ли не со смущением проговорил, обращаясь к Асе:
— Боюсь, ваш веер останется у меня. Вы можете его отыграть, и точно так же вместо вас это может сделать кто-то другой.
Перед крупье уже лежала кучка проигранных вещей. Состояла она из «драгоценностей», нескольких вееров и… расписки на жеребца орловского завода. Проигранный фант следовало отыграть либо отработать. Крупье вынимал из бархатного мешочка маленькие свитки с красными печатями, на коих написаны были задания. Как раз когда к карточному столу подходили Ася с Ольгой, проигравшие отрабатывали свои проигрыши и немало веселили людей, вызывая взрывы смеха. Теперь Ася раздумывала, рискнуть ли самой отыграть… Нет, в карты ей никогда не везло, а честно сказать — она не игрок. Не то что покеристы, оккупировавшие стол поодаль. Да хоть и Лёлишна — это ж другое совсем дело, бьет карты соперников, как орешки щелкает. Ей довериться? Или сразу Дакоту на помощь звать?
— Анастасия, будьте так любезны, позвольте мне отыграть ваш фант! — услышала Ася чей-то голос, подняла глаза и увидела по другую сторону стола широко улыбающегося мужчину.
— Стас?.. Стас, дорогой! Рада видеть тебя!
— А уж я-то как рад! — он обошел стол, склонился к ее руке. — Вы великолепны, Анастасия! — И перевел взгляд на Лёльку.
— Познакомьтесь. Ольга, моя пожизненная подруга, — улыбнулась Ася. — А это Стас, мы знакомы со студенческих времен.
Пока ждали окончания текущей игры, светски беседовали, обоюдно не затрагивая тему Артема. Стас Мещеряков был из Асиной прошлой жизни и Артема хорошо знал. Они вместе учились, и в те времена были ни то чтобы друзьями, но довольно близкими приятелями. Именно через Артема Ася была знакома со Стасом, им не раз доводилось встречаться.
— Неужели вы здесь одни, без сопровождения, милостивые сударыни?
— О нет, мы с друзьями. Да вот и они, легки на помине! — воскликнула Ольга, увидав в дверях Женю и Калину.
— Я встретила своего старого знакомого, — сказала Ася, с улыбкой посмотрев на Стаса, — мы давно не виделись. Познакомьтесь, — она представила вновь объявившихся персонажей.
— Вы собираетесь играть? — спросил Женя.
— Мы уже играли, а некоторые даже и проиграли, — сообщила Лёлишна.
— Женя, я проиграла веер, — Ася повела рукой с сигаретой в сторону стола. — Стас любезно предложил свои услуги, чтобы отыграть его назад.
— Наших прелестных дам нельзя на минуту оставить одних, — покачал головой Женя, и было непонятно, сетует ли он по поводу проигрыша или по поводу тотчас же объявившегося рядом с ними постороннего мужчины. — Анастасия, а я? Неужто я в опале?!
— Это отчего же? — удивилась Ася.
— Видите ли, любезная Анастасия, я почитал своим исключительным и почетным долгом оберегать вас от всяческих напастей. Так неужели вы откажете мне в этом?
— То есть вы горите желанием исключительно собственноручно спасти деталь моего туалета?
— О да! Именно!
— …И это при том, что право сделать это обещано другому?
— Анастасия, я готов — поверьте, с большим сожалением — вернуть вам это обещание и избавить от неловкого положения.
— Вы благородный человек, Стас! — Ася плавно протянула руку Мещерякову. — Я воспользуюсь вашим предложением, но тем не менее, соблаговолите принять мои извинения.
— Господа, у вас великолепно получается! — с улыбкой восхитился Калина. — Я убежден, что лишь в силу обстоятельств предки не оставили вам титулов. Однако голос голубых кровей говорит яснее всяких титулов!
Они забавлялись перемещением в прошлое, отдаленное на два века. Увлеченно и с удовольствием изображали из себя золотую молодежь давно минувших дней. И главное, вправду, самим нравилось, как получается. И фразы сами собой строились в непривычные, но столь красивые формы, и слова всплывали в памяти из-под толщи столетних наслоений. Прямая спина, развернутые плечи порождали особую грацию, изящная несуетливость в походке, в жестах, в движениях… Откуда оно все бралось, кто его знает? Поистине, в новогоднюю ночь чудесам нет предела!
Но сколь не длится ночь чудес, а все же заканчивается. Гости начали разъезжаться. В холле фотографы продавали фотографии с бала. Город начинал просыпается, когда девушки попрощались и начали рассаживаться в подкатившее такси. Лёлька вздохнула и с сожалением сказала:
— Кажется, я готова ущипнуть себя и сказать: «Проснись, ты больше не императрица».
— Но была! — воскликнул Женя. — Девушки, если бы вы знали, как великолепны вы были сегодня! Это незабываемо!
— Да, — улыбнулась Ася. — Ночь была сказочной, волшебной.
— Не забывайте, Новый год еще впереди, — напомнил Калина. — Праздник еще не кончился, он продолжается.
Да, праздник продолжался. Но после «Новогодней феерии» возникло стойкое ощущение, что главное событие уже произошло. Мысль эта огорчала, потому что походила на правду. Ну что такое, эта предстоящая загородная встреча Нового года? Чем удивит после бального великолепия? Кажется, напрасно уговорили Эльку и Саймона остаться. Сейчас, после бала, они как раз могли бы еще уехать и впечатления Саймона остались бы не смазанными, не испорченными. Ну что уж теперь, пусть все будет как будет, ребята столько хлопотали.