огорчения и радости
Ларт и Тимотей сидели у костра вблизи просторного вигвама, который предоставили в распоряжение пришельцев. Некоторые из них спали, утомленные нелегкой дорогой от побережья. Другие расхаживали по поселку, с интересом наблюдали за чужеродным устройством быта индейцев. Приглушенно доносился голос Хоукса, он знакомился с обитателями деревни, беседовал с ними.
— Что теперь, Ларт? — спросил Тимотей, глядя в огонь.
— Не знаю, — медленно ответил тот. — Этот индеец, Уитко… надеюсь, с ним все в порядке, и он теперь рядом с Гретхен… Если он догадался, что ищут именно ее … то, как только сможет, постарается дать знать о ней.
— А сообщения нет… Либо он не имеет возможности его послать… Причин на то может быть множество. Самое простое — судно да Ланга все еще в море. Либо индеец отправил послание, и оно в пути…
— Да. И я об этом думаю. И не могу решить — оставаться здесь и ждать, пока не узнаем еще что-то о Гретхен… Или идти вдоль побережья, опять искать след да Ланга.
— Нет никакой гарантии, что он пойдет вдоль побережья. Он мог уйти к какому-нибудь острову. Здесь множество островов.
— Так ты предлагаешь ждать здесь?
— Если бы я знал, как лучше…
— Попробуем посчитать, когда можно ждать весть от Уитко. Видели их восемь дней назад. При самом лучшем раскладе — за эти восемь дней да Ланга должен придти к какому-то берегу, тогда только Уитко получит шанс отправить весть. Но прежде надо еще покинуть корабль и найти способ весть эту отправить — по ветру ее не пустишь. А если да Ланга, действительно, подойдет к острову, как ты предположил, это многократно осложнит индейцу его задачу. К тому же индейскому письму надо будет еще одолеть расстояние до материка… Получается, что восемь дней — это очень маленький срок.
— Надо еще учесть… если мы здесь останемся, не пройдет ли сообщение мимо нас?
— Об этом лучше посоветоваться с Хоуксом.
Рассудительный и хладнокровный Пау-Тука сказал, что самое разумное, задержаться в поселке хотя бы дня на три-четыре. А индейская почта их не минует в любом случае: так или иначе, весть должна будет распространиться по всему побережью.
— Хорошо. Мы остаемся. И будем молиться, чтоб наше терпение было вознаграждено, — принял решение Ларт. — Хоукс, будьте добры, попросите вождя о гостеприимстве для нас на несколько дней. Надеюсь, он не откажет. И я бы хотел написать письмо, послать на «Летучий» и «Изабеллу», чтобы там не обеспокоились нашим отсутствием. Передайте вождю мою просьбу послать человека с письмом.
— Ларт, я догадываюсь, что даже один день бездействия покажется нам бесконечным, опять начнут одолевать мысли, не лучше ли делать хоть что-то, лишь бы делать. Поэтому давай, сейчас определим срок, и скажем себе: это разумно, столько дней мы ждем в поселке весть от Уитко. Будет только лучше, если в своем письме ты сообщишь на корабли, когда им надо ожидать нашего возвращения.
Ларт вздохнул, покачал головой.
— Ты прав, Тимотей. Про себя я знаю, что уже завтра утром начну сходить с ума от бездеятельности… Как ты думаешь, три дня — это разумный срок?
Кренстон пожал плечами:
— Хоукс тоже сказал три-четыре. С одной стороны — три дня маловато… А с другой — очень… очень много… Да, пусть будет три. Я думаю… надеюсь, за эти дни что-то произойдет.
Произойти — произошло. Но не то, на что рассчитывал Тимотей. На второй день, за полдень, налетел мощный ураган. Вигвамы содрогались под ударами шквалов, тонкие стенки дрожали и гудели, как шкуры на барабанах. Ураган ревел и бесновался в лесу. Ливень превратил в озера каждую впадину и низину, дорожки в поселке раскисли, сделались непроходимы. Ноги или скользили по глине, как по льду, или вязли в жидкой грязи. Отсиживаться в укрытии не пришлось. То один, то другой вигвам грозило сорвать бешенными шквалами ветра, и надо было вовремя подоспеть, укрепить его или перевести семью в более надежное убежище. Тут уж не разбирали, индеец или бледнолицый прорывается сквозь ураган, укрывая какого-нибудь малыша полой куртки и собственным телом от ветра и опасных обломков, носящихся в воздухе. А то из джунглей вдруг хлынул водяной поток, как будто где-то копилась, копилась вода и враз вырвалась безудержной стремниной, понеслась как жеребец, закусивший удила, не разбирая дороги. Поток задел край поселка, снес два вигвама, едва не натворил беды. На крики женщин и детей бросились мужчины, успели выхватить из воды пострадавших. Скоро пенный поток утих и почти иссяк, превратившись в мутный ручей. Но успел промыть внушительное русло, прежде чем схлынула ярость вырвавшейся на волю стихии.
Ларт с Тимотеем беспокоились, что происходит в это время на кораблях. Ведь «Летучий» и «Изабелла» стояли в опасной близости от побережья. Но, как они и предполагали, там вовремя заметили признаки скорой непогоды. Конечно, времени уже не было чтоб искать бухту, в которой можно было бы укрыться и переждать бурю, однако его вполне хватило на то, чтоб увести суда в открытое море, где ветер и волны не будут грозить выбросить корабли на сушу.
Ураган бушевал более суток, и как только утих, Ларт с друзьями поспешили на берег. Тропический лес сделался непроходим. На каждом шагу ждали завалы из веток и оборванных пальмовых листьев, тропинки стали руслами мутных ручьев, почва раскисла, превратилась в одно сплошное болото… Но беспокойство за судьбу кораблей и товарищей торопили Ларта и Тимотея. Беспокоились они не зря. «Изабеллу» шторм потрепал столь изрядно, что каравелле требовался ремонт. «Летучий» же почти не пострадал.
Огорченные и расстроенные очередным препятствием в поисках Гретхен, капитаны ничем не могли ускорить ремонт. Он и так уже шел полным ходом, никого не надо было подгонять или контролировать. Единствнное, что они могли, так это встать рядом с матросами и собственными руками способствовать скорейшему устранению последствий бури.
А впрочем, иной раз так выходит, что какое-то досадное событие вдруг оборачиваются удачей. На этот раз именно так и случилось. Не задержись они у берегов Флориды, так еще неизвестно, когда узнали бы про следующее сообщение от Уитко, посланное им с Маннестерре. Весть эту примчал им из поселка индеец, когда ремонт каравеллы Кренстона подходил к концу, и на судах уже отдали приказ готовиться к выходу в море.
На всех парусах летели они к острову в надежде на долгожданную встречу. Казалось — вот и всё, конец тем надеждам, которые раз за разом оборачиваются разочарованием! Конец бесконечному плаванию, где курс проложен наудачу… Не сбила настроения даже стычка с пиратами, во время которой получили неопасные ранения три человека из обоих экипажей, в том числе и Нааль. Юный художник, бывший слуга прекрасной Гретхен, а ныне верный и надежный спутник Ларта, он был ранен в ногу пулей, выпущенной из пиратского ружья. Более всего огорчало Нааля то обстоятельство, что рана приковала его к постели. Теперь он был лишен возможности проводить большую часть времени на палубе, высматривая в морской дали очертания острова Маннестерре…
Увы… На острове их уже поджидал новый удар, какого не могли предположить даже самые осторожные… Они не только не застали Гретхен и да Ланга, но узнали о событиях столь трагических и странных, отчего радостные надежды вмиг сменились безумной тревогой, заполонивший сердца.
Незадолго до того, как «Летучий» и «Изабелла» достигли острова и вошли в бухту, к Маннестерре привели судно, на котором недавний губернатор острова, Энтони Мюррей несколько дней назад вместе с Гретхен и Шах-Веледом отбыл к побережию континента.
Неуправляемое, дрейфующее вблизи берега судно не могло не привлечь внимания в водах, которые парусники бороздили вдоль и поперек. Уже в следующие сутки моряки одного из торговых судов обратили внимание на корабль, чьи поднятые паруса полоскал ветер, а экипажу будто не было до этого никакого дела. Судно с хлопающими на ветру парусами походило на подбитую птицу, отчаянно бьющую крылом. Подошли к странному «подранку» ближе, опознали корабль Энтони Мюррея, но не обнаружили на палубе ни малейшего движения. Встревожились и отправили шлюпку с матросами. То, что предстало их глазам, было поистине ужасно. Тела устилали палубу, лежали в каютах и на капитанском мостике, у штурвала. Все было залито кровью несчастных. Их убивали стрелами, топорами, ножами, удавками. Они же не оказали ни малейшего сопротивления убийцам — настолько внезапным и нежданным было нападение, судя по всему. Никто не успел взять в руки оружие.
Тела зашили в парусину и по обычаю опустили в море. А судно, которое оказалось не поврежденным, привели в порт Маннестерре. Когда на остров прибыли Ларт и Тимотей, люди там пребывали в шоке от произошедшего, скорбели и оплакивали утраты.
Ларт и Тимотей, едва сойдя на берег, нанесли визит начальнику порта, как только что прибывшие. Они еще ничего не знали про здешние события. Представились, спросили об Але да Ланга, находится ли он сейчас на острове и где его можно увидеть.
— Губернатор да Ланга сейчас в отъезде, — сообщил хозяин с трагическим выражением лица.
— С ним что-то случилось? — спросил Ларт. — Отчего в вашем голосе столько скорби?
— Нет, о нем мы ничего точно не знаем. Я молю господа, чтоб он вернулся живым и невредимым. Хотя теперь господина да Ланга по возвращении домой ждут очень печальные вести — смерть одного близкого друга, а судьба другого — так же как супруги губернатора — абсолютно неизвестна.
— О чем вы говорите? — выступил вперед Крэнстон. — Дело в том, что мы — друзья Ала и Гретхен, прошли долгий путь, и ждали радушной встречи. Расскажите же, что произошло? Уделите нам час времени, безусловно — дорогого, однако заверяю, мы охотно компенсируем доставленные вам неудобства. Но избавьте нас от неведения! Мы знаем лишь, что Ал держал курс на остров Маннестерре, и теперь, достигнув его, были уверены, что не пройдет и получаса, мы сможем заключить его в дружеские объятия. Так не продлевайте этой мучительной неизвестности, расскажите подробно, что за беда случилась с Алом и Гретхен?!
— Вы еще не знаете об ужасном горе, нас постигшем? О судне с мертвым экипажем?
— Мы только что прибыли и сразу пришли к вам, — нахмурился Тимотей, уже готовый услышать дурные новости.
— В порт привели судно, оно дрейфовало по воле ветра и течения, а все, кто был на нем, оказались мертвы. На судно напали, спастись не удалось никому… Нет, то были не пираты, в этом нет сомнения. С убитых умело сняты скальпы. Да и способы убийства указывают на индейцев… Так вот, судно это принадлежало Энтони Мюррею, близкому другу Ала да Ланга. Мюррей, упокой Господь его душу, многие годы был нашим губернатором. Хотя формально он только исполнял обязанности губернатора. А недавно — еще и месяца не прошло, прибыл человек, которому принадлежит Маннестерре — Ал да Ланга. Энтони вышел в море всего несколько дней назад. На борту у него были так же губернаторша и один из старших офицеров да Ланга. И вот теперь — Мюррея больше нет… Редко кого так любили и уважали, как его…
— Но… что с Гретхен?.. — непослушными губами выговорил Ларт. — Ее нашли?..
— Нет, ее там не было. Убитых моряков перед погребением в море тщательно освидетельствовали. Нескольких опознали сразу. На других были составлены подробные описания. По этим описаниям все несчастные уже опознаны родственниками и обрели имена. При этом выяснилось, что среди мертвых не оказалось двух человек из числа тех, кто должен быть на судне: госпожи губернаторши и того человека из команды Ала да Ланга — Шах-Веледа. Они исчезли, мы ничего о них не знаем.
— Расскажите все по порядку. Почему Ал и Гретхен покинули остров? Известно ли, где находится теперь да Ланга? — спросил Кренстон.