Гретхен находит свою тихую гавань и заботливых друзей, но вынуждена быть с ними неискренней
Гретхен страстно надеялась, что дом Кренстона станет для неё именно тем прибежищем, к которому она стремилась, убегая от опёки страшного человека — Немого Пастора. Она так устала от душевной боли, устала ждать очередного подвоха от судьбы и окружающих её людей, устала жить в тревоге и страхе… Подобно кораблю, чудом выжившему в жестоких штормах, истрёпанному и избитому, который, наконец, нашёл тихую, безветренную гавань и вверил себя умелым, заботливым рукам, точно так же счастливый случай и собственное мужество привели Гретхен в этот добрый дом, к добрым людям — она это чувствовала. А может быть, на пределе душевных сил всем сердцем хотела верить в эту последнюю свою надежду.
Она проснулась едва ли не за полдень, что было естественно после ночи скитаний, разочарований и тревог. И хотя Кренстон трижды интересовался, не проснулась ли дама, переполошившая ночью весь дом, но беспокоить её строго-настрого запретил. Он явился, когда Гретхен была уже умыта, причёсана и хорошо пообедала под строгим присмотром Дороти. Домоправительница сама наполняла тарелки Гретхен и не позволяла отставлять их, пока они не опустеют. Наконец, оставленная в покое и утомлённая такой пристрастной опёкой, Гретхен полулежала в постели на высоко взбитых подушках. Руки её покоились поверх одеяла и на запястьях, из-под длинных рукавов фланелевой сорочки видны были умело наложенные Дороти повязки с заживляющими мазями. Гретхен прекрасно выспалась, и хотя кровать была жестковата, а бельё не таким уж тонким, но она блаженствовала в этой постели и не желала для себя ничего другого. Вот в это время и раздался стук в двери. Габи выпорхнула и вернулась через две секунды с известием, что пришёл господин Кренстон.
Гретхен встретила его столь благодарным взглядом, что едва ли нужны были дополнительно слова признательности.
— Я вижу, вы чувствуете себя гораздо лучше, и чрезвычайно этому рад, — проговорил хозяин, располагаясь поблизости от Гретхен. — Моё имя сэр Тимотей Кренстон, и вы можете располагать мною как вам угодно. Я готов оказать вам любую помощь, в которой вы нуждаетесь.
Вот тут-то и кольнула сердце Гретхен первая иголочка-заноза: теперь была её очередь назвать себя, но как? Баронесса Ланниган? Она до сих пор страшилась мысли, что судьба уготовит ей встречу с супругом, и уж разумеется, не желала быть ей в этом пособницей. Ларт настоятельно советовал ей забыть имя барона, но что вместо него? В замешательстве Гретхен ответила вопросом:
— Вы англичанин, господин Кренстон?
— Я — космополит, — иронично улыбнулся он. — Родился в Англии и ношу фамилию своего отца, но моя мать была француженкой. Отец умер рано, я тогда был настолько мал, что совсем его не помню. А матушка так и не полюбила прохладную, сдержанную на проявления тепла Англию. Сердце её принадлежало родной Тулузе, туда и вернулась молодая вдова после смерти супруга. Таким образом, по воспитанию и образованию я француз. А вот теперь меня приютила Испания.
— Испания?! — изумлённо охнула Гретхен.
— Да, — склонив голову, Кренстон внимательно посмотрел на неё. — Разве вы не знаете, что находитесь на территории Испании?
— Нет… — в замешательстве Гретхен потёрла пальцами лоб. Потом медленно проговорила: — Был шторм… корабль разбило. Я не имела ни малейшего представления, на чей берег меня выбросило… А люди… они говорили со мной по-французски.
— Это не удивительно — граница Франции не так далеко, и даже среди простолюдинов нередко встретишь умеющих связать несколько французских слов. Возьмите хотя бы прислугу в моём доме — почти все если не говорят, то прекрасно понимают французскую речь. Очевидно, вы заговаривали с ними на французском, на нём вам и отвечали. Но, стало быть, вы потерпели кораблекрушение? Спаслись ли ещё люди с вашего судна?
— Я… не думаю… — Гретхен провела дрожащими пальцами по лицу. — Я никого не видела больше.
— Я вижу, эти воспоминания ещё слишком болезненны для вас, так оставьте, не надо ничего говорить сейчас, я не хочу тревожить вас ими. Я и без того могу представить, чего вы натерпелись, поэтому не тревожьте, не ворошите боль возвращением в страшное. Позвольте спросить ещё только одно — как мне называть вас?
— О… — смутилась Гретхен, — простите, но ваши слова об Испании так ошеломили… Меня зовут Гретхен… Ларт.
— Добро пожаловать в Тополиную Обитель, мисс Ларт. Я рад, что мой дом оказался на вашем пути.
Имя Ларта, произнесённое вслух другим человеком нарушило хрупкое равновесие в душе Гретхен, губы её задрожали, глаза наполнились слезами.
— Ох, я так неуклюж со своими расспросами, — огорчённо проговорил Кренстон, — я, вопреки своему желанию, всё-таки заставляю вас страдать.
Гретхен остановила его движением руки, не в силах произнести ни слова.
— Простите… — тихо и виновато сказал Кренстон. — Я хотел бы что-то сделать для вас в искупление свой вины.
— Называйте меня просто… Гретхен… — прерывающимся голосом с трудом выговорила она.
Кренстон поднялся:
— Право, я не хотел расстраивать вас, мисс Ларт… Гретхен. Вышло так неловко, — он стоял, расстроенный её слезами. — Я уверяю вас, что сделаю всё от меня зависящее… К сожалению, пока вам и нужно не много — покой и забота друзей.
— Только тот, кто был лишен их, может понять, как бесценно это немногое, — Гретхен попыталась улыбнуться.
Хозяин между тем поклонился и пошёл к выходу, в дверях обернулся:
— Отдыхайте, набирайтесь сил и поскорее препроводите в прошлое всё недоброе, что с вами случилось. Кстати, для вас уже готовят комнату в доме, там вам будет гораздо удобнее, чем здесь.