сэр Кренстон застаёт «улитку» вне убежища, и Гретхен рассказывает ему о нелепом наваждении
Человек перемахнул через подоконник, и встревожено позвал:
— Гретхен?
— Сэр Кренстон! Это вы!.. — выдохнула она.
— Проклятая птица разбудила-таки вас.
— Какая… птица?..
— Филин прилетел и расшумелся в саду, вот я и хотел закрыть окно, чтобы вас не потревожило его уханье.
— Ох… нет… я не слышала никакого филина.
— Но что-то вас испугало? Вы белее простыней.
— Ваш силуэт… Мне показалось… — она судорожно потянула на себя одеяло и торопливо закуталась в него, как будто её знобило.
— Вы всё еще боитесь? Хотите, я зажгу свечи?
— Д-да, прошу вас…
Подсвечник с тремя свечами осветил его склоненное лицо, а Гретхен казалось, что она еще не до конца освободилась ото сна, его фантомы всё ещё жили в её сознании, наваждение застилало глаза.
— Гретхен, друг мой, — помедлив, заговорил сэр Кренстон, — соблюдая приличия, я обязан сейчас же покинуть вашу спальню. Но как могу я оставить вас, видя, что вы так взволнованы. Вы испуганы, встревожены — как же могу я оставить вас наедине с вашими страхами? Я знаю, вы предпочли бы, чтобы я именно так и поступил. Порой я вижу в ваших глазах едва ли не враждебность и тщетно пытаюсь найти этому причину. Чем я вызываю в вас такие чувства?
— О, сэр Кренстон!.. — едва выговорила Гретхен, в отчаянии глядя на него.
— Отчего вы не хотите довериться мне? Что вас останавливает?
Он умолк, но теперь и Гретхен молчала. Кренстон ждал, и она подняла голову, тихо проговорила:
— Я и сама упрекаю себя в неблагодарности, — Гретхен поспешно подняла руку, останавливая его, — Вам не нравится слово, так ведь суть не в нём. Пусть будет — несправедлива. Я спрашиваю себе — почему?
— И не находите ответа?
— В том-то и дело, что нахожу… Но это ещё бОльшая несправедливость по отношению к вам… если не сказать безумие…
Гретхен в самом деле знала теперь причину того внутреннего барьера, который вставал перед нею всякий раз, когда она хотела быть откровенной с Кренстоном. Сон будто разогнал туман смутных ощущений, неосознаваемых разумом. И то, что она поняла теперь, было столь бессмысленно, настолько не имело к нему отношения, что она должна была рассказать о них Кренстону — умолчать было бы ещё несправедливее. Но поймёт ли он, что она не виновата, что вопреки её воле из страха, бессилия, несчастий и болезни так причудливо перекинулись мостики, соединив несоединимое…
— Скажите мне, Гретхен, как бы странно это вам не казалось. Я знаю, сегодня я непозволительно настойчив, но простите мне это. Вы нездоровы, я это тоже помню, но… маленькая улитка как будто покинула свой домик, — он чуть улыбнулся, — может быть, я застал её врасплох. И боюсь, что утром снова найду её замкнувшейся на все запоры.
— Я скажу вам… Но пожалуйста, не сердитесь на меня, я заранее прошу вашего прощения. Наверное, разум изменяет мне. — На губах Гретхен появилась тень виноватой улыбки — она отвлеклась от своих страхов, бледность стала сходить с лица. Она собралась с мыслями и заговорила: — Однажды мне встретился человек… Одно его присутствие внушало мне страх.
— Он обошёлся с вами жестоко? — не сразу спросил Кренстон.
— Нет, — Гретхен медленно покачала головой. — И хотя в минуту встречи с ним я не искала помощи, и не просила о том Бога… но Господь свёл нас на одной дороге. И тот человек заставил смерть отступиться от меня — я жива теперь благодаря ему. Со мной он был неизменно дружелюбен… Но я стала свидетельницей… жуткого события, — голос Гретхен пресёкся. — Я видела, как жесток он может быть…
— И вы ожидали, что с вами он обойдётся так же?
— Не знаю… — Гретхен болезненно свела брови. — Я не могу объяснить своего страха перед ним. Страх набрасывается на меня, как… огромная штормовая волна… и оглушает, парализует, просто отнимает возможность дышать. Её ведь не остановишь усилием разума…
«Я знаю, что такое жестокость, я не понаслышке знаю о побоях и издевательствах. Может потому мне не переносимо видеть истязание других и быть рядом с человеком, на это способным.» — мелькнуло в мыслях Гретхен, но ничего этого она не собиралась говорить сэру Тимотею.
— Вы и теперь боитесь того человека? Вы ещё не говорите о нём в прошедшем времени? Почему?
— Пожалуйста, не осуждайте, не браните меня за глупость… — Гретхен замолчала, преодолевая себя, и — как в ледяную воду прыгнула: — Иногда в вас я вижу его…
— О, Господи, Гретхен!..
— Простите мне, ради Бога простите! Я понимаю, что, должно быть, я не в своём уме. Но вдруг мелькает он в каком-то повороте головы, в движении руки, в осанке. Особенно, когда я не вижу вашего лица. Вот как теперь — я увидела только силуэт… Я была уверена, что это он Наверное, виноват сон…
— Сон?
— Да. Мне снился сейчас страшный сон. Будто этот человек явился сюда… в сад. Я бежала от него и нашла убежище… в ваших объятиях. А потом увидела, что вы — это он. То есть, ваше лицо оказалось скрыто чёрной маской, как у него…
— Немой Пастор.
— Да…
— Когда вы появились в моём доме, первые ночи были очень неспокойны. Вы разговаривали во сне.
— И — что?..
— Вы называли это имя, и я понял, что вам довелось с ним познакомиться.
— Выходит… вы знали?!
— Да, знал.