которая представляет читателю новое лицо — эттейри Аристо
На следующее утро Ларт познакомил Гретхен с Аристо, который должен был стать тем, кого называют здесь непривычным ей словом эттейри. Гретхен связывала с ним единственное — он собирался заменить Ларта. Потому она заведомо была настроена к новому знакомому не очень дружелюбно, и хотя говорила сама себе, что такое её отношение дурно, но чувства брали верх. Гретхен оставалось уповать лишь на то, что ей удастся держать эмоции в узде и укрыть их за маской учтивости.
Аристо оказался высоким старцем с благородной осанкой. Волосы его, длинные и абсолютно белые, спускались на плечи мягкими, красивыми волнами. Голубые глаза смотрели спокойно, но порой взгляд становился острым, и тогда Гретхен думала, что он видит больше, чем она хотела бы показать.
Втроём, в лёгкой беседе они провели время до полудня, потом вместе обедали, а затем Ларт сказал, что пришло время ему уйти, и Гретхен попрощалась с ним спокойно и тепло.
Позже она удивлялась своему самообладанию в те минуты и тому, откуда взялись у неё силы дружески улыбаться ему, невозмутимо смотреть, как он уходит, и всем своим существом чувствовать при этом — вот и всё, Ларт ушёл и возвращаться ему незачем. Он возвращался в свою жизнь, которой жил задолго до того, как в неё вошла Гретхен. Вошла не на долго, и теперь ей снова нет места в его жизни. Всё кончилось.
Может быть, Гретхен помогло то, что у неё было время свыкнуться с мыслью о расставании с Лартом, ведь она начала беспокоить Гретхен сразу, едва берега Испании остались за кормой их судна. А может быть, ещё раньше, когда Гретхен поняла, что Ларт не будет возражать против её желания остаться в доме Кренстона.
Последние события, встреча с людьми Круга тоже что-то переменили, и вместо страха к Гретхен пришла некая уверенность, надежда, вера, что земля больше не уйдёт из-под её ног, что она больше не будет щепкой в смертоносном водовороте судьбы. И это придало ей стойкости.
А возможно, причина её самообладания была проще — останься Гретхен одна, она дала бы волю слезам и отчаянию, но рядом был Аристо, и это заставило её сдержать истинные свои чувства. Впрочем, Аристо уже не был для неё безликим незнакомцем, как несколько часов назад. Часы эти не прошли без следа, и если бы Гретхен могла сейчас задуматься, какие чувства испытывает к человеку, оставшемуся с ней рядом, она немало удивилась бы, не обнаружив в своей душе прежней неприязни. Каким-то образом старцу удалось расположить Гретхен к себе, завоевать её симпатии. При этом он как будто и усилий для этого никаких не прилагал. Просто у него была милая улыбка, совершенно преображающая строгое лицо, мягкий спокойный голос, внимательный взгляд. Он умел слушать так, что становилось очевидно, — ни одно твоё слово не оставлено без внимания, и это поощряло к искренности. У Аристо были красивые руки с чуткими пальцами, обладавшими, однако, не характерной для столь почтенного возраста физической силой — Гретхен невольно отметила это, когда Аристо, не дожидаясь ножа, без усилия разломил на две половинки крепкое яблоко. Он прекрасно говорил по-французски, и речь его была образной, яркой, при этом завораживающе плавной, как струение тихой воды. Правда, легкий акцент всё же был, но он не мешал, а напротив, придавал речи очаровательное своеобразие.
И всё же, когда Ларт ушёл, Гретхен подумала, что хорошо было бы, если бы и Аристо оставил её, ей очень хотелось побыть сейчас одной. Состояние её души нисколько не располагало к поддержанию светской беседы и к манере поведения учтивой, радушной хозяйки.
Но почти сразу после ухода Ларта Аристо дал понять, что у неё нет ни малейшей надежды, что желаниям её суждено исполниться, он сказал:
— Милая Гретхен, я вынужден обратиться к вам с просьбой.
— Пожалуйста. Я слушаю вас.
— Мне предстоит сегодня нанести один короткий визит. Я уже несколько раз откладывал его, и теперь мне тоже, очень не хочется оставлять вас одну. Если бы вы согласились сопровождать меня.
— Но… — начала Гретхен, торопливо пытаясь найти достаточно убедительную и деликатную причину отказаться, и чтобы Аристо ушёл наносить свой визит без неё.
— Гретхен, если вас что-то смущает, — опередил её Аристо, — не стесняйтесь сказать об этом. Ничего не случится, если я ещё раз отложу эту встречу.
Гретхен почувствовала себя обезоруженной. Теперь она не могла ответить отказом на просьбу Аристо. К тому же, он дал понять яснее ясного, что готов пожертвовать своими планами, но одну её не оставит. Подавив вздох, Гретхен с улыбкой сказала:
— Нет никакой необходимости откладывать встречу, если вы считаете, что моё присутствие не станет помехой, эттейри Аристо.
— Я вам очень признателен, Гретхен. И буду признателен ещё больше, если вы станете обращаться ко мне просто по имени. Сейчас слово «эттейри» не наполнено для вас никаким смыслом, для вас оно то же, что «господин, сударь» — условное обращение. На самом деле это не расхожая условность. Вы поймёте это позже, когда вам захочется назвать меня «эттейри», вложив в это слово нечто совершенно особенное. А пока — пусть будет Аристо. Хорошо?
— Я по… пробую, — запинаясь, выговорила Гретхен, находя почти неприемлемым для себе обращаться по имени к человеку, много старше её, и с иным социальным статусом, разумеется, более высоким по сравнению с её положением в этой стране, где она абсолютно ничего из себя не представляла.