Глебов слушал несколько секунд, потом включил звук, и Крёз услышал голос звонившего. Одновременно Глебов прикрыл трубку ладонью и сказал: «Александр».

— Их двое. Мы «провели» их от аэропорта и чуть не до самого похищения, — я сейчас отправлю к вам эти данные, — говорил Александр. — Но потом они будто провалились. Боюсь, что это не простые бандиты, очень уж профессионально действуют. Вели себя тихо, незаметно. Язык прекрасно знают, по крайней мере — один из них.

— У вас появились хоть какие-то предположения, где они могут прятать девочку?

— Я бы очень хотел ответить вам «да»…Они расплатились в отеле перед самой акцией. На месте похищения их никто кроме Лали не видел. Потом они доехали до автобусной остановки, и вышли из машины. Они не сели в автобус — там бывает мало пассажиров, и их бы запомнили. Очевидно, они поменяли машину. Но на мой взгляд, маловероятно, чтобы у них был сообщник. Однако, тогда и машину, и укромное место они должны были подготовить сами…

— Они просто использовали грим, и получались другие люди, «сообщники», — устало сказал Виталий.

— Надо выманить их из норы, на этот раз грим не поможет.

— Что ж, возможно мы сможем их выманить. Александр, если там без вас обойдутся, приезжайте, надо хорошо всё продумать, чтоб белые нитки не торчали. Кстати, здесь Евдокимов. Приезжайте. Они скоро должны звонить, у нас мало времени.

Глебов положил трубку и сказал:

— Арвид дал их связь. Телефон человека, к которому они могут обратиться в случае нужды.

— И нам надо устроить им эту нужду?

— Да, расставить капкан и заставить пойти в него. Как думаешь, сообщение о смерти Шерхана будет недостаточным поводом?

Евдокимов пожевал губами и проговорил, размышляя вслух:

— Тебе не поверят. Но, поразмыслив, захотят устранить всякие сомнения. А как? Одним только способом — звонить самому Шерхану. Вот тогда им и понадобится тот человек, не так ли?

— Не столько человек, как телефон. Если они действительно, профессионалы, то со своего телефона даже пиццу не будут заказывать.

— Верно… верно… — задумчиво сказал Крёз. — Скорее всего, у них мобильный. Но Шерхану с него не позвонишь…

Виталий вытряхнул из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой и поднёс язычок пламени к сигарете. Крёз замолчал, глядя на его руку — она дрожала. Глебов перехватил этот взгляд, прикурил и глубоко затянулся. Потом нервно смял сигарету в пепельнице.

— Я пытаюсь что-то делать, но мой мозг будто парализован страхом. Я говорю, распоряжаюсь — но будто всё это не я. Я не способен думать, я знаю только одно — мне страшно, я теряю голову от страха!

— Кроме тебя этого никто не знает, — одними губами улыбнулся Крёз — глаза не улыбались, но наполнились какой-то особой теплотой-сочувствием. — Они верят в тебя и правильно делают. А ты верь мне — ни я и никто другой, окажись на твоем месте, не сделали бы больше и правильнее. На тебя давит ответственность за семью, и тебе кажется, что это ты виноват, ты не сберег девочку? Так?

— Может быть…

— Не может быть, а так и есть. Вот это из головы выкинь, именно оно вяжет тебя по рукам и ногам, а не страх — чувство вины, но никакой твоей вины нет. Не смей об этом думать, — это враг, он на стороне тех мерзавцев. Убей его.

Виталий долго посмотрел на его, потом помотал головой, проговорил:

— Ты прав. Я Ольге в глаза смотреть не мог. Но ты прав, как всегда, я постараюсь его убить. Мне бы твой ум.

Крёз вздохнул:

— А со стороны всегда легче рассуждать. Смотреть, всё по полочкам раскладывать…

— Это ты брось! Ты — «со стороны»?

— Но в твоей шкуре оказаться — избави Господи, — усмехнулся Евдокимов.

— Мне спокойнее от одного твоего присутствия. Ну, что ж… Ты слышал — скоро приедет Александр, и мы еще раз обговорим, что нам дальше делать. А пока — идем, нас ждут.