Наутро, едва поздоровавшись с Асей, Лёлька спросила:
— Ты поняла, как она развела нас вчера?
— В смысле? Кто развёл?
— Да Элька с этим приглашением Жени и Калины!
Ася рассмеялась:
— Ага. Уже спать легла, тут меня и осенило.
— И как мы повелись, а? Нет, вот хитрюга, скажи? Если бы Элька в лоб тебе сказала, чтоб ты с Женей пришла, у тебя была бы возможность заартачиться.
— Почему это у меня? — возмутилась Ася.
— А у меня что ли? — искренне удивилась Лёлька. — Точно говорю, Элькино предложение могло бы пройти, но с таким же успехом ты могла бы запротестовать. Фифти-фифти. Что ли я тебя не знаю? С тебя станется. Но Элька, погляди, как вывернулась! Не-е-е, я б так не смогла. Но, главно дело, я-то тоже уши развесила, повелась! Ну Э-э-элька! Ну, молодца!
— Как мне с вами трудно… — вздохнула Ася. — То засада, то развод. Подруги, называется.
Всё шло своим чередом. В семье Эльки на всех парах шла подготовка к встрече гостей и к помолвке. Ася с Ольгой осуществляли всяческую моральную поддержку виновнице торжества. Оказывать моральную поддержку счастливой, но трезвомыслящей Эль было не обременительно, потому у них оставалось достаточно времени для себя. Отношения Ася-Женя и Лёлька-Калина развивались постепенно, но неуклонно. Ольга делилась с Эль своими наблюдениями и выводами, и они радовались, что Ася, наконец, ожила. Тусклые цвета её существования налились и заиграли красками. Подруги от души радовались за неё, суеверно стучали по дереву и не забывали сказать тьфу-тьфу-тьфу, опасаясь, что события дадут обратный ход.
Ольга тоже разрулила свой старый роман. Хотя для Виктора её решение расстаться с ним оказалось громом среди ясного неба и очень болезненным ударом по мужскому самолюбию и чувству, которое он испытывал к Лёльке. Женщины в таких ситуациях зачастую жёстче, решительнее, последовательнее, и даже безжалостнее. А мужика надо раскачивать, как зуб, чтобы выпал. Разумеется, было выяснение отношений, горькое «почему?», слёзы и иступлённые объятия. И всё же Ольга оказалась права, когда говорила Асе, что Виктор, как человек глубоко порядочный, её поймёт и отпустит, хотя сама ревела, уходя. Однако знала, надо уйти и помнить крепко-накрепко: дверь заперта и выброшен ключ — сюда возвращаться не надо, нельзя. Они расстались на высокой ноте, звенящей печалью, благодарные друг другу, унося в душе боль и тепло. Оба надеялись, что боль со временем утихнет. Виктора ждала семья, и он с горьким ощущением потери, но и вины перед женой и детьми весь ушёл к ним, чувствуя потребность восполнить им то, чем долго обделял, отдавая лишь необходимый минимум. А Ольга окунулась в новые чувства, старательно заглушая ими прошлое.
Калина, в самом деле, стал для неё спасением — объектом, на котором она могла сосредоточить всё своё внимание. Благодаря ему, Лёлька избегла почти неизбежного, что следует за разрывом отношений — хаоса мыслей, депрессии, бессонницы, приступов сомнений и тревоги. А в одно прекрасное утро Ася обнаружила на лице Лёльки выражение непроходящего изумления.
— Ася! Это фантастика! — выдохнула она, и у Аси появилось ощущение, что в читальном зале присутствует одно лишь телесное воплощение Лёльки, а мысли и чувства её находятся где-то в другом месте.
— Э-эй! Подруга! — Ася пощелкала пальцами. — Я тут!
— И я тут, — эхом отозвалась Лёлишна.
— Не-а, — покачала Ася головой, — ты где-то в астрале. Давай, вертайся в своё тело и толком рассказывай про фантастику.
В конце концов, Асе удалось понять, что Калина по просьбе Лёльки показал ей что такое паркур. Он взял её в качестве зрителя на тренировку.
— Это безумие, что он делает… но какое красивое безумие!.. Я в шоке! Как он владеет телом! Какая реакция, точнёхонький расчёт! Мама моя! Я онемела просто. Все слова колом встали в горле, и я онемела! Ася, ты должна это увидеть! Куда тем ямакасям с их кинотрюками!
— Ну, не знаю… Он у тебя вон какой скромный. Неловко как-то…
— Ты должна! Я же не могу, чтоб одна только я видела! Скромный, ага! — саркастически повторила она. — Нет, я точно, в шоке. Я теперь понять не могу, как он такой… такой… да слов нет, какой! Самый крутой мужик! И умудряется казаться таким домашним паинькой! Какой там паинька?! Точность, сила, бесстрашие. Я вчера в него сто раз заново влюбилась, ну такой он у меня пусечка! Слов нет.
— Пу-у-усечка??! Ты даёшь!
— Ой, да я просто обожаю его.
Через пару дней после этого разговора Женя спросил:
— Калина говорит, ты паркуром интересуешься?
— Я? — удивилась Ася.
— Ну да. Он готов дать показательное выступление.
— Это Лёлька! — в эту минуту у Аси прорезались способности к ясновидению. — Да ещё на меня же и стрелки перевела! Вот чудо-юдо! Ну, я её выведу на чистую воду!
— Так ты отказываешься, как я понял?
— Ни за что! Сейчас поедем?
Заехали за Лёлишной, и она, едва устроившись в салоне, немедля принялась донимать Дакоту вопросами и расспросами.
— Женя, вот я не пойму… Ты гонщик, то есть этот… стритрейсер, да? А по городу такой черепашкой ползаешь! Это ты нам типа глаза отводишь?
— А как надо? Педаль газа в пол и ура? Ты считаешь, если стритрейсер, так у него один стиль езды на все случаи жизни?
— Ну. если человек любит скорость… Знаешь, как-то у меня не совмещаются понятия стритрейсер и спокойный водитель.
— А голова должна быть у человека, который любит скорость? Это ведь две большие разницы — гоночная трасса и дороги общего пользования. Когда участвуешь в гонке, знаешь и трассу, и соперников, знаешь, кто на что способен. А на шоссе ни-че-го неизвестно. В каком техническом состоянии встречная фура? А водитель не засыпает ли за рулем от усталости? На шоссе ни один фактор нельзя предсказать. К тому же я терпеть не могу хамов, а на наших дорогах их полно.
Лёлька наклонилась вперед, стараясь заглянуть ему в лицо:
— Ты специально пугаешь нас такими страшилками?
— Да с какой бы стати я вас пугал бы?! — протестующе воскликнул тот. — И в мыслях не было. Разве ты не согласна, что чем больше скорость, тем опаснее? А уж на российских дорогах тем более. У нас все друг другу без конца мешают, хамят. Да вон! Ну, смотри, что делает!
Они как раз тормозили перед красным глазом светофора. Машины впереди стояли в три ряда, покорно ожидая зелёного света. И тут одна из машин в левом ряду вдруг медленно тронулась и начала забирать вправо.
— Он что, развернуться хочет что ли? — удивилась Лёлька.
Автомобиль с затемнёнными стёклами замер. Но теперь он стоял почти поперёк улицы, полностью перекрывая дорогу тем, кто стоял сзади.
— Это он мозг включил и сообразил, что ему совсем в другую сторону надо. Хотя, откуда там мозг? Там пластилин вместо мозгов. По каким правилам его так ездить учили? Хлебом не корми, как любят у нас нарушить правила, создать нервозность на дороге, да ещё обругают другого! Полный неадекват. Вот поэтому в городе я очень аккуратно езжу. Редко когда на спидометре больше шестидесяти. Ведь ситуация может поменяться в секунду и надо успеть среагировать, да чтоб ещё автомобиль тебя послушался. На высокой скорости это просто невозможно.
— Как страшно жить! — горько вздохнула Лёлька.
— Нет, правда, на гоночной трассе я чувствую себя куда спокойнее, там есть правила: что можно делать, а что нельзя. Кроме того, есть этика стритрейсеров. С безбашенным в заезд никто не встанет, и не пойдут на трассу с человеком, способным устроить подлянку сопернику. Настоящая гонка без правил знаете где? Вот на этих наших дорогах.
Загорелся жёлтый, потом зелёный. Пришлось ждать, когда «пластилиновые мозги» встроятся в правый ряд и тут же рванутся вперёд.
Они ехали через город, приближаясь к окраинным районам. Ася даже спросила, не за город ли везёт их Женя? В её представлении паркур был городским видом спорта. Не бегает же Калина по лесам да полям! Дакота пояснил, что трейсеры предпочитают проводить свои тренировки там, где поменьше посторонних глаз, в окраинный районах, например. В этих районах мало чужих, люди в основном одни и те же, и они уже привыкли к «этим малахольным».
— А для нового человека зрелище слишком непривычное, ответная реакция непредсказуема. Кто шок испытывает, кто милиционеров грозится вызвать. Да это не только у нас. Во Франции, в Лиссе, где паркур родился, мэр пытался запретить его. Пришлось ограничиться указом, чтоб трейсеры не демонстрировали своё мастерство перед окнами пожилых людей, дабы не доводить их до инфаркта.
— Ничего себе! Вот это спорт! А вообще, как вы с Калиной познакомились? — спросила Ася.
— Да как… Рыбак рыбака видит издалека, — пошутил Женя. — На гонках встретились. Калина хоть не гонщик, но паркур и дрэг-рейсинг по духу очень близки. Даже, смотрите, паркуром занимаются трейсеры, а гоняют стритрейсеры. Стритрейсер — трейсер — явно близнецы-братья. В общем, там и там одни и те же люди пересекаются. Я не знаю, кто привёл Калину на покатушки, увидел его, когда он на отмашку встал. Мне понравилось, как он держался, познакомились. Потом он про паркур рассказал, позвал посмотреть. Вот так и сошлись. Очень редко, когда совпадаешь с человеком как два пазла из мозаики, а Калина именно мой человек.
— Как же ты паркуром не заболел? Не понравилось или не смог? — спросила Лёлька.
— Скажешь тоже, не понравилось! Это круто! Когда идёт команда трейсеров, это зрелище… — Женя покачал головой, — глаз не отвести! Но паркур тоже кое-чего требует. Времени, например. Калина каждый день тренируется, он молодчина. А я, может, просто-напросто ленивый. Но паркур, это классно. Не надо никакого фитнеса, никакого бега трусцой. Настоящий трейсер обязательно приходит к тому, что называется здоровым образом жизни. Калина почти не пьёт и бросил курить. У трейсера все группы мышц задействованы, развивается гибкость, пластика, баланс, реакция, глазомер… — тут можно перечислять и перечислять. И за чем я на покатушки еду, это тоже паркур дает — возможность сбросить негатив, получить заряд положительных эмоций, адреналиновую встряску, насладиться скоростью и свободой. Но на самом деле он даёт куда больше. Как видите, теоретически я уже подкован и созрел, осталось приступить к практике. Вот, может, погляжу, как вы Калиной восхищаетесь, да и пойду в трейсеры, пусть меня научат.
— Вот прямо так и пойдёшь? Ну да!.. — недоверчиво протянула Лёлька. — Там как минимум гимнастом надо быть!
— Ничего подобного. Они каждое лето устраивают день открытой тренировки. Приглашают всех желающих, особенно родителей, которые не пускают своих чад к этим «хулиганам». Для папаш устраивают настоящую тренировку, а не так чтоб стояли да со стороны смотрели. Вообще-то, я не знаю, что ещё придумают люди для физического и духовного совершенствования, но пока не вижу ничего, что было бы лучше паркура. Очень он соответствует духу времени.
— Ты сказал духовное? — недоверчиво сказала Ася. — Как, интересно, прыжки по крышам развивают человека духовно?
— Ещё как развивают. Философия паркура близка к восточным философиям. Это другой стиль жизни, другой стиль мышления, другой стиль ощущения себя в пространстве. Их цель — «рациональное движение», пройти самым коротким путём между двумя точками, одолевая что бы там ни было на пути. Для этого, прежде всего, надо мысли привести в порядок, одолеть препятствие внутри себя. А собственные препятствия — это страх, границы физических возможностей, освобождение внутренних возможностей. Тот же алкоголь и сигарета, они ведь тоже сужают возможности, а значит они — препятствие. Трейсеры куда свободнее многих. Если в нормальной жизни нормальный человек воспринимает препятствие как красный кирпич и не ломится на него, обходит. То в паркуре это кирпич только побуждает к поиску выхода и движению вперед. Ну как, ты согласна, что физическое перерождение случается только после духовного перерождения? — посмотрел он на Асю.
— Да разве с тобой не согласишься? Ты просто алилуйя пропел этому паркуру! Но я всё ещё понятия не имею, о чём вы с Лёлькой говорите. Фильм я видела, конечно, но не могу поверить, что именно такое собираемся смотреть. Хотя уже готова к чему-то необычному и шокирующему.
…Создал Бог в первый день свет — чтобы трейсер видел препятствия. Во второй день создал он ночь, чтобы трейсер имел время расслабиться. На третий день создал Он землю — чтобы трейсер бегал по ней. На четвертый день создал Бог деревья и заборы — чтобы трейсер лазил и преодолевал их. На пятый день создал Бог приматов — гопников, быдланов и прочую нечисть — чтобы трейсеру интересней было бегать. И создал Он на шестой день существования мира самое разумное существо — трейсера. Остался последний день недели — и этот день был днём тренировок… Вот как оно было.
Калина припарковал автомобиль на стоянке около продуктового магазина, вышёл, снял куртку, бросил её на сиденье. Остался в мягких, лёгких спортивных штанах, не стесняющих движений, и в просторной толстовке с капюшоном. Когда только начинал заниматься паркуром, в экипировку входили байкерские перчатки. Особенно после того, как однажды, раскачавшись на турнике, снёс кожу с ладоней и запястий. Через какое-то время понял, что ладони и пальцы надо приучать к царапинам, ссадинам, ушибам и боли, постепенно адаптируя их к паркуру. Так же, как начинающий гитарист приучает свои пальцы к жёстким струнам. Тогда перчатки снял раз и навсегда, но ещё какое-то время носил кожаные напульсники с ремешками. Напульсники придавали уверенности. Они защищали запястья и предохраняли связки от растяжения, в них снижалась нагрузка на сухожилия на предельных выкручиваниях кисти. Но вскоре убедился, что не надо ни напульсников, ни перчаток. Без них будут закрепляться запястья рук и кожа на ладонях. А чтоб не травмироваться, надо и вовсе немного — не делать вещей, в успехе которых не уверен.
Проверил шнурки на кроссовках, заткнул концы поглубже внутрь, чтоб не болтались. Кроссовки самая главная деталь в экипировке трейсера. Ко всему остальному никаких особых требований нет, лишь бы одежда хорошо дышала, была эластичной, свободной, но при этом ни за что не цеплялась. Вот и все требования. Другое дело кроссовки. В чатах и на форумах трейсеры увлеченно обсуждают плюсы и минусы кроссовок с гелевыми вставками, и без них, с толстой подошвой и тонкой. Насколько важна глубина протектора, и у каких лучше сцепление с асфальтом и бетоном? Калина тоже уверен был, что в большой степени от обуви зависит эффективность передвижения, скорость, и выполнение многих трюков. Правильно, никто не будет спорить, что именно на стопу приходится большинство нагрузок, причём самых травмоопасных — при прыжках с высоты. И сцепление важно, особенно на вертикальных поверхностях. Когда у новичков некоторые трюки не получаются, типа обычная вертикальная пробежка или толчок на стенке, опытный трейсер, прежде всего, на обувь внимание обратит. Часто именно в них причина — сцепление слабовато.
И только с опытом приходит осознание, что для трейсера всё это не важно. Самое важное — отточить трюки до автоматизма, чтоб с той же лёгкостью и простотой, как ходишь, — прыгать, крутить переднее, заднее и боковое сальто, делать перекаты. Сейчас Калина, спрыгивая с высоты, вполне мог обойтись без толстой, амортизирующей подошвы — он даже босиком приземлялся достаточно мягко, по-кошачьи.
Вот этим паркур и хорош — всё дело в человеке, в его возможностях. А, как известно, потенциал человека практически безграничен.
Калина посмотрел на часы. У него ещё достаточно времени, чтобы разогреться. Закинул за плечи рюкзачок, защёлкнул на груди замок, соединяющий лямки. В рюкзак он складывал записную книжку, сотовый, ключи… Все, что обычно лежит в карманах. Если в долгую пробежку уходил, то прихватывал с собой пару бутербродов, бутылку воды, свитер. Рюкзак очень удачный попался. Он абсолютно не мешал при беге и прыжках, будто прилипал к спине. С ним даже удавалось делать аккуратные роллы — это когда прыгаешь с большой высоты и, чтобы уменьшить нагрузку на ноги, приземляясь, уходишь в кувырок, перекатываешься через плечо, снова оказываешься на ногах и без паузы продолжаешь движение.
…От первого снега мало что осталось на земле, и даже талую влагу выпили ночные заморозки. Последние дни стояли ясные. Солнце хоть и не грело почти, но щедро сияло с голубого безоблачного неба. Температура даже поднималась выше нулевой отметки. Однако одет Калина был не по сезону легко, и холодный воздух почти беспрепятственно пробирался к телу. Холод — это ничего, нормально. В беге тело разогреется, и свежий, прохладный воздух будет приятно остужать. Главное, что сухо. Иначе в затенённых местах на стенах, на асфальте могла бы намёрзнуть тонкая ледяная плёнка. Какая уж тогда тренировка.
Калина вставил в уши маленькие наушники, включил плейер и засунул его под толстовку, в карман с молнией. В наушниках рэперским речитативом, задавая ритм, зазвучали «Иероглифы улиц» в исполнении Кэт. Калина надвинул поглубже на лоб маленькую чёрную шапочку бини, повернулся лицом к магазину и сорвался с места.
Современные города — это стены, крыши домов, заборы, деревья, машины, тротуары, бордюры, траншеи, ямы, ступени, улицы, забитые пробками сгрудившихся автомобилей. Это среда, противоестественная человеку. Город возводит препятствия и опасности на каждом шагу, делает человека рабом случая и времени. Человек вынужден жить в осторожности, ходит там, где есть дорога и нет на пути забора или стены, пересекает улицы не там, где ему хочется. Город сковывает, делает людей малоподвижными и оставляет минимум выбора. Городское сообщество навязывает константы поведения, правила, ярлыки, стереотипы мышления: ходить надо по дорогам, а ночью полагается спать. Но человек волен ходить там, где хочет, и передвигаться так, как хочет. Трейсер одолевает стереотипы. Он стремится к тому, чтобы чувствовать себя в каменных джунглях города так же естественно и свободно, как зверь в природной стихии. У трейсера другой взгляд, чем у обычного горожанина. Там где масса видит городской пейзаж, трэйсер видит тренировочную площадку и препятствия. Где люди думают: «как бы обойти», трэйсер думает: «как преодолеть». Он сканирует местность, анализирует преграды и прокладывает свой собственный путь, настолько прямой, насколько позволяет его мастерство. «Маугли бежал под деревьями, меряя глазом расстояние от ветки до ветки, иногда забираясь вверх по стволу и для пробы перепрыгивая с одного дерева на другое…» Так же и для трейсера город полон не препятствий, а новых способов передвижения, ещё неизведанных путей. Трэйсер рисует собственные узоры дорог, создает свой мир, удобный для него. В мире трейсера нет преград, всё знакомо, всё существует по его, трейсера законам. В этом мире люди движутся по-другому, думают по-другому, видят по-другому.
Этот район городской окраины был хорошо знаком Калине, он тренировался здесь не в первый раз. Правда, чаще это происходит в группе. Так веселее, и полезнее. У кого-то возникнет идея нового элемента, а кто-то покажет уже готовый. Более опытный поможет младшему, подстрахует, укажет на ошибки, которые всегда виднее со стороны. Но сегодня он вышел на тренировку с другой целью.
Позади магазина находился небольшой сквер, удобный для разогрева. Туда и нацелился Калина. Нормальный человек должен был обойти площадку для парковки, потом пройти вдоль солидного сплошного забора, перейти улицу… Короче, трейсеру с ним вовсе не по пути.
Крепкий забор огораживал хоздвор за магазином. Туда через большие двустворчатые ворота въезжали и разгружались фургоны с продуктами. Сейчас ворота были закрыты. Калина разлетелся к забору так, будто собирался пробить его. С разбегу толкнулся ногой о ворота, будто о ступеньку, и выкинул тело вверх. Обе ладони обхватили железную балку над створками ворот, колени прижались к животу, подошвы кроссовок прилипли к металлической створке ворот. Не замедляя перетекающих одно в другое движений, упруго оттолкнулся ногами, замер на миг в упоре на прямых руках, и в следующее мгновение ноги скользнули между балкой и верхним краем створок, пронося тело на другую сторону ворот почти параллельно земле. Закончил манки — обезьяний прыжок — приземлением на четыре точки, распределив встречу с землей на ноги и руки, погасил тем самым силу удара.
Внутри двор было пустынным: ни людей, ни машин. У дальнего забора выстроились мусорные контейнеры, а у стены, рядом с дверью в подвал, сложены штабелями пустые ящики — тара. Калина на хорошей скорости пересек двор, подпрыгнул, ушел в сальто и оказался на крышке мусорного контейнера. Снова забор. На этот раз перелетел его гейт волтом. Почти так же, как делают это МЧС-овцы, когда переваливаются через забор на животе. Но Калина, перекидывая ноги на другую сторону, развернул в полете тело и на долю секунды замер флажком — обе руки на заборе, одной держится за его верх, другой в него упирается. МЧС-овцы спрыгивают лицом к забору, несколько мгновений не контролируя, что происходит за их спинами. Калина, завершая прыжок, уже оказался развёрнут лицом в направлении движения, и видел, что как раз под ним на обочине стоит небольшой фургончик. Выходило, что приземляться надо никуда иначе как на крышу этой легковушки. Калина пошёл вниз и, едва коснувшись ногами дуги, на которую крепится багажник, сгруппировался, перекатился ролом по удлинённой крыше, спрыгнул на землю.
Между дорогой и сквером невысокое ограждение. Калина с ходу перелетел чего него фронт-флипом — передним сальто.
Теперь разогреться. Он никогда разогревом не пренебрегал. Разогрев не разминка. Это самостоятельный и важный элемент тренировки. Особенно для новичков важен, они ещё не умеют быстро мобилизовать силы. И именно новички рвутся в бой, скучно им, видите ли, ногами и руками махать, подавай им роллы, манки, кинг конга. Приходится разъяснять, что без разогрева можно легко порвать себе что-нибудь, и не только штаны. Что разогретые мышцы и суставы становятся более гибкими и, значит, лучше защищены от травм. Физическая выносливость повышается от таких обычных махов и круговых вращений руками. Потому что происходит перераспределение крови. Отток от кишечника и селезёнки к мышцам. А значит, мышцам больше кислорода достаётся и питательных веществ. И ещё важно очень постепенно довести частоту сердцебиения до целевой зоны. Без разогрева нагрузка на сердце окажется слишком высокой, покажется, что не по земле бежишь, а по песчанным барханам или по снежным сугробам.
Около получаса Калина добросовестно приседал, бежал на месте, широко размахивая руками. Ходил гусиным шагом, сцепив пальцы за головой. Поднимался на носках и подпрыгивал, используя только пальцы ног…
Калина стремительно пронёсся по улице, и, не сбавляя скорости, лишь оттолкнувшись руками от телеграфного столба, изменил траекторию движения, нырнул в боковую улицу. Теперь с одной стороны тянулись дома, а другая была застроена гаражами, плотно стоящими один к одному.
Он с разбегу прыгнул на автомобильное колесо, наполовину вкопанное в землю в двух метрах от гаражного угла. Колесо спружинило и вытолкнуло Калину вверх. Он взлетел на крышу на манер шаолиньских летающих монахов.
Изумленно замерли трое тинейджеров.
— Класс!.. — протянул один.
— Во дает, блин! — восхищенно покрутил головой другой. — Просто ниндзя какой-то!
Калина набирал скорость для предстоящего прыжка. Впереди между гаражами имелся разрыв метра в четыре — проезд во второй ряд гаражей. Калина толкнулся от края, пролетел по воздуху, вынося вперед согнутые в коленях ноги. Он не допрыгнул до крыши соседнего гаража, расстояние было слишком большим. Ухватился руками за край крыши и на мгновение как будто прилип к кирпичной стене, упираясь перед собой согнутыми ногами. Но в следующую секунду от упругого толчка тело как будто само собой легко вынеслось вверх и вот он уже на крыше. Ничего сложного. Главное, не схватиться за какое-нибудь рваное железо.
Сзади залаяла собака, запертая в одном из тех гаражей, которые Калина только что миновал. Однажды во время тренировки за ним погнались собаки. Это было здОрово! Ничего не стоило в лёгкую отделаться от них, перемахнув через какой-нибудь забор, но чувство погони пьянило. Потому что гнали не его, он не был загнанной, испуганной дичью. Он позволил им эту погоню, дразнил, как тот Маугли: а теперь следуйте за мной, рыжие собаки! Мышцы, кровь, как кислородом, наполнились духом состязательности, вообще-то паркуру чуждым. Соревнования в паркуре быть не может. Тут ведь смысл не в скорости движения. Конечно, если ситуация не требует именно скорости, если не требуется как можно скорее оказаться там, где ты необходим. Бывает, трейсеров называют «скорая помощь на ногах». И среди них считается хорошим тоном пройти курсы по оказанию первой помощи. Ведь при травмах нужно действовать молниеносно. И всё же скорость не самоцель. Смысл в преодолении препятствий. Но тогда, давая себе возможность почувствовать жаркое дыхание на пятках, накатывающую сзади ярость, идя на риск, граничащий с фолом, он испытал такое сладостное чувство свободы, какое не испытывал никогда. Позже он услышал от кого-то, что «паркур, это когда уходишь от стаи собак». Калина подписался бы под этим.
Гаражи кончились, и он спрыгнул вниз. Нет, не вниз. Выпрыгнул он вверх. Хоть места и знакомые, да мало ли что. Может, кучу песка насыпали, а может, машину гравия да камней сгрузили. Лучше иметь секунду-другую, чтоб оценить место приземления или приготовиться к встрече с препятствием и способу его одолеть, как с тем фургончиком у забора. Итак, толчок вверх, колени поджаты к груди. Ноги готовятся к удару о землю. О землю хорошо, это не асфальт и не бетон! Колени слегка разжать, а ноги напрячь немного, чтобы самортизировали в момент столкновения. Приземлиться на ступни и пальцы. Смягчить лэндингом — упор расслабленными руками о землю, они принимают часть удара, гасят его силу. Руки ставить между ног, чтобы не попасть коленом в бицепсы. Всё в доли секунды. Земля толкает, отпружинивает вверх и вперёд, и бежишь дальше.
Движения Калины точны и скоординированы. Прыжок. Руки-ноги не болтаются абы как, он полностью контролирует своё тело. Синхронное движение рук, синхронное движение ног. Движение трейсера завораживающе красиво. Но в этой зрелищности нет и капли шоу. Красота не на показ, не в рассчёте на зрителя. Все движения вызваны только необходимостью. Вот приземление. Ноги касаются земли одновременно, на одной линии. Синхронность — это правило, техника безопасности. Если одна нога пойдёт вперёд, то заберёт большую часть нагрузки. Оно может и обойдётся, но микротравма колену обеспечена.
Бег, лёгкая одышка, рассекаешь воздух, быстрые, лёгкие толчки ногами… ты бежишь… Прохладный ветер так приятно обволакивает лицо и тело… Ветер и ощущение полета… Оборачиваются люди, удивлённые взгляды прохожих тебе вслед, быстрота движений, молниеносность и лёгкость прыжков, преград не существует… Внутри будто пружина, и когда на твоём пути оказывается парапет, забор, гараж, дом, каменная плита, перилка, мост и всякое прочее, она срабатывает с той же естественностью, с которой сгибаются при ходьбе колени. Но трейсер ещё и наслаждается действием этой пружины. Всякое препятствие — повод оторваться от земли. Не зря ведь трейсеров называют вертикальными пешеходами.
Ася первой увидела его.
— Смотрите! Это что… Калина?! — воскликнула она. — Да вон, там, на автобусе!
— Вижу, вижу! — обрадовалась Лёлька. — Зачем он туда, на свалку?!
— Это не свалка, — сказал Женя, высматривая впереди поворот. — Это зона!
— Какая зона? — не поняла Ася.
— Вторчермета.
Скрестив ноги, Калина сидел на крыше старого, с выбитыми стёклами, безколёсого автобуса. Стоял он среди куч металлолома за изгородью из сетки-рабицы. Ею была огорожена большая территория, куда свозили всякое железо, отслужившее свой век.
— Но правда, зачем он туда забрался? — удивилась Ася.
— Нас ждёт, — Женя свернул на узкую дорогу, засыпанную гравием, и коротко просигналил.
Калина неспеша встал и поднял обе руки над головой, помахал. Потом, глядя на приближающийся автомобиль, указал рукой куда-то себе за спину и вправо.
— Направление показывает, — пояснил Женя. — Он напрямик, а мы по дороге.
BMW глухо зарычал, набирая скорость, по днищу защёлкали камешки, Калина развернулся и побежал по крыше автобуса. Вектор его движения уходил от наблюдателей под острым углом, потому с дороги Калину было хорошо видно.
Он спрыгнул с автобуса, пробежал десяток шагов, перепрыгнув при этом через несколько железных бочек, составленных вместе. Они не заставили его отклониться от выбранного направления. Ася с Лёлькой прилипли к окну и во все глаза следили за стремительным бегом Калины. Они видели, что прямо на его пути громоздится большая куча железа. Из кучи высовывалась спинка от железной кровати, ржавые мотки толстой проволоки, гнутая арматура с кусками бетона, какие-то трубы, решётки… А венчала всё перевернутая вверх дном чугунная ванна. Калина стремительно приближался к этом устрашающему нагромождению, и подруги тщетно пытались уловить хоть какой-нибудь намёк на то, что он собирается свернуть с прямой.
— Ой… он что, прямо по куче?.. — обеспокоенно пробормотала Ася, видя, что Калина не сбавляет скорость, а наоборот, ускоряет бег.
Ей никто не ответил, потому что именно в эту секунду он сильно толкнулся, взлетел в воздух, перевернулся через голову, распрямился упругой дугой, и ноги его пришлись как раз на ванну, непоколебимую с её чугунным весом. Сейчас же движение его перелилось в новый толчок, снова он кувыркнулся в воздухе и приземлился уже по другую сторону железной кучи.
— Ух!.. — выдохнула Ася, а Лёлька рассмеялась радостно, хотя и несколько нервно.
У Жени не было времени следить за бегом трейсера. Дорога, чреватая сюрпризами, требовала внимания. При этом он старался держать хорошую скорость, надеясь выиграть в соревновании, предложенном Калиной.
Ржавый трактор с порванной гусеницей Калина проскочил насквозь: подпрыгнул, ухватился за верхний край дверки без стекла, и рыбкой скользнул в кабину, пронося вперёд ноги. Миг — и он появился уже с другой стороны трактора, среди завалов искорёженного металла…
Он двигался, не уходя с прямой, которую мысленно протянул от автобуса к приземистому зданию конторы. Линия эта проходила через кучи и завалы, щетинящиеся рваным железом, металлическими штырями и прочим отслужившим своё скарбом. Когда Калина сидел на крыше автобуса и поджидал друзей, он прикинул дорогу. Но не ту, которую предстояло ему одолеть. Он имел ввиду дорогу, приемлемую для BMW Дакоты, и уж потом примерился, как должен пролегать его маршрут, чтобы не исчезать из поля зрения сидящих в BMW. Так что не выбирал Калина дорожку, чтоб завалов пореже и кучи пониже.
На этой трассе из многочисленных трейсерских приемов больше годился сприн. Это когда с разбега через препятствие, не касаясь его — через машину, через куст или через кучу железного хлама. А из видов сприна прыгать приходилось, в основном, блайндом — в момент толчка не видя точки приземления. Прыжок не сложный. Главное, в полёте не зацепить чего-нибудь торчащего и просчитать приземление.
Не заставила его свернуть с прямой и настоящая гора из старых автомобилей. Калина прыгал по мятым кузовам с одного на другой, забираясь всё выше. Где мог, проскальзывал сквозь, благо стекол не было ни одного. Иногда застывал на мгновение, балансируя на шаткой опоре. Но всего пары секунд хватало, чтобы принять нужное решение, и он скользил дальше.
Последним препятствием между Калиной и зданием конторы был штабель из батарей парового отопления, выкрашенных когда-то в зелёный цвет, а теперь пятнами зелёного, рыжего и коричневого напоминавших расцветку одежды спецназовцев. Через батареи он перелетел арабским сальто, с опорой на одну руку.
Когда Женя и девушки подъехали к воротам конторы, Калина застывшей статуей стоял на одном из столбов, на которые были навешаны створки ворот. За воротами суетились две собаки и сторож. Все трое «облаивали» Калину. Сторож выглядел растеряным и удивлённым — уж больно странно выглядел парень, вторгшийся в охраняемую зону. Скачет, что та обезьяна! А теперь стоит. И сколько ещё он собирается стоять на такой верхотуре? Руки сложил и хоть ты ему что. Ишь, «не беспокойся, отец», говорит. Это как не беспокойся? Иди себе дальше чай пей, а он тут стоять будет? Сбить его оттуда чем-нибудь, что ли? Он всё ж таки сторож, а не пионер из почётного караула, чтоб стоять тут, как у подножия памятника. Так ведь собьёшь, а он свалится да покалечится! Тогда что? А если он психический?
К облегчению сторожа, к воротам подъехала машина. Сторож успел заметить в ней двух девчонок и мужика. Но что за мужик, он совсем не видел, внимание всё привлекли девчонки. Они вроде как кричали что-то, лица у них были такие… взволнованные. Больше он ничего не разглядел. Потому как не успела их машина затормозить, тот чудак прыгнул со столба вниз, попал на штабель автомобильных колес, что были сложены прям за воротами, опять подлетел вверх, упруго ими подкинутый. В полёте он перекувыркнулся через подъехавшую машину, приземлился позади неё чуть ни на четвереньки, но как-то удачно очень, ничего себе не повредил. Хотя от таких финтов впору в лепёшку расшибиться. А этот подскочил как ни в чём ни бывало и легко, даже вроде как неторопливо побежал прочь. Девки в машине только визгнули, торопливо высматривая его в заднее окно. А мужик за рулём сей же час задний ход дал и разворачиваться начал. Вот и слава те, господи!
«Гоняются они за этим сумасшедшим, что ли?» — подумал сторож, глядя вслед быстро удаляющимся нежданным визитёрам. «Не-а, не догонят. Пока они задний ход, пока развернулись — а он уж вон где, напрямки по бездорожью! Он не к развалинам ли побёг?» — приставив ладонь козырьком, всматривался сторож в остов трёхэтажного строения в полукилометре от него. Говорили, вроде как Горэлектросеть подстанцию какую-то начинала стоить, да, видать, власть переменилась, а с ней и планы. «Если он туда, так там есть где убиться!» — покачал головой сторож, шумнул на собак и пошёл допивать свой чай.
«Замороженную» трёхэтажку Калина хорошо знал, не раз прокладывал по ней вертикальные трассы, отрабатывая приёмы билдеринга. Билдеринг — восхождение по зданиям и всяким конструкциям, от промышленных металлических кружев до манументальных памятников и статуй. Городские скалолазы находят свои вершины в дебрях городских джунглей. Если человека, очень далекого от паркура, знакомить с ним и начинать при этом с билдеринга… это ещё ой, как подумать надо!
Калина обещал показать, что такое паркур, и показал. А билдеринг — это лишнее. Когда человек впервые видит, как ты боком срываешься с крыши в арабском сальто, на мгновение зависаешь вниз головой над многометровой пропастью… Или затяжным прыжком летишь на соседнюю крышу, распластавшись белкой-летягой, и снизу ясно видят, что ты не дотянешь, сорвёшься… Зрелище не для слабонервных. И что с того, что сам ты прекрасно знаешь: всё как надо, руки придут как раз на край крыши, и затяжной сам собой перейдёт в кэт-лип. Ты кошачьй хваткой влипнешь в стену… упор согнутыми ногами… толчок пружиной выбрасывает вверх… и ты уже на крыше… Но тебя сопровождает крик ужаса тех, кто смотрит снизу. Такие эффекты Калине не по душе.
Он давно освоил приёмы билдеринга, мог легко подняться на крышу прямо по стене, используя неровности, выступы и углубления, декоративный рельеф, вентиляционные решетки и пожарные лестницы. А можно по балконам — и подняться, и спуститься. Особенно удобно шахматное расположение балконов. Умел Калина просто взбежать по стене на два-три хороших шага и там уж зацепиться за что-то руками, либо проложить дорожку из шагов не вертикально вверх, а вбок, параллельно земле, обманув закон притяжения и минуя какое-то препятствие внизу. Легко балансировал на перилах, на самом краю крыши и прочих рискованных опорах. Мог прыжком одолеть расстояние в несколько метров между зданиями. На первых порах мысль о высоте вызывала нервный трепет. Но когда приём тщательно отработан — в условиях достаточно безопасных — и появляется ощущение полного владения собственным телом, когда уже точно знаешь свои возможности и риск исключается… тогда высота как таковая становится не важна. Страх высоты исчезает.
В общем, закончил Калина свою показательную программу у ворот базы Вторчермета, но не захотел разговаривать с друзьями под аккомпонемент крикливого сторожа с его собаками. Далеко уходить не стал, дождался друзей у выезда с гравийки на трассу. Автомобиль затормозил с ним рядом, прошумев по гравию. Девушки выскочили, кажется, ещё раньше, чем он остановился, и Калине с лихвой досталось слов восхищения и сияния глаз. Их впечатление коротко высказала Ася: «Калина! — с восторженным придыханием воскликнула она. — Мы ваши навеки!»
Когда схлынула немного волна эмоций, он предложил им ехать к продуктовому магазину, где стоит его машина. А он доберётся к месту встречи своим ходом и своей дорогой.
Спустя какое-то время они сидели в «Княжем тереме» и ели тёплый хлеб, тонко намазанный жёлтым крестьянским маслом. Плетёнка с клетчатой салфеткой быстро опустела. Все были голодными после эмоциональной встряски, что устроил им Калина. Сейчас эмоции слегка улеглись, но восхищение и изумление от увиденного всё ещё переполняли девушек.
— …Да какое там преодоление препятствий?! — перебила Ася Дакоту. — Вы что, ребята? Это балет! Самый настоящий!
— Бале-е-ет? — со смехом протянул Калина. — Про паркур я такое ещё не слышал.
— А вот давай… скажи, про что я говорю. Движение, пластика, прыжки, лёгкость, точность, координация… А? Про что?
— Хмм… Ты права, можно подумать, что ты о балете говоришь.
— Нет-нет, ты был в тыщу раз лучше! — возразила Лёлька. — Никакой балет не заставит меня визжать от восторга! Ты мой герой! — Она восторженно смотрела на Калину, глаза её сияли.
— Это точно, ты лучше! — подтвердила Ася. — Я видела, но всё равно не понимаю, как можно — бегать, прыгать, кувыркаться и при этом выдерживать такую плавность движения! Без пауз и остановок!
Калина улыбнулся. Красота и естественность — один из принципов паркура. Тому, кто наблюдает за бегом трейсера со стороны, невдомёк, каким трудом и потом оплачена такая лёгкость движения. Лишь идеальная отточенность приёмов рождает кошачью грациозность, ловкость, точность. Движения оттачиваются в тренировках до такой степени, что при исполнении они выглядят элегантно. Настоящий трейсер передвигается, как вода течёт. Для воды нет препятствий. Так же и для трейсера. Сквозь любую преграду можно либо просочиться, либо перетечь. Только вперёд, открывая свой собственный путь. Вода ведь никогда не течёт назад.
— Калина, а девушки паркуром занимаются?
— Да, — с готовностью ответил за него Женя. — И называются они паркурицы!
Лёлька и Ася медленно повернулись друг к другу.
— Ты что-нибудь слышала? — спросила Лёлька.
— Скорее нет, чем да… — с сомнением проговорила Ася. — Но если хорошенько подумать…
— Пощады! — взмолился Женя. — Признаю. Был неправ. Прошу дать шанс.
— Лёлишна, у нас не завалялся где-нибудь шанс для шовиниста?
— Если только самый завалященький. Пусть берёт, не жалко.
— Смотри-ка, — сказал Калина. — Тебя даже не побили! Вот тебе пример благородства!
— Так значит паркурицы? — ещё раз уточнила Лёлька. — Ну-ну. Помнить будем, не забудем.
В это время им принесли заказ, что спасло Дакоту от дальнейших разбирательств. Некоторое время все были заняты свиными рульками с тушёной капустой. Но рульки недолго владели всеобщим вниманием. Даже музыка сегодня не способна была привлечь их мысли или стать предметом разговора.
— Если серьёзно говорить, — опять заговорил Калина, — то девушек в паркуре я приветствую. И всё же, на мой взгляд, есть вещи для них запретные.
— Стоп-стоп! — потребовала Ася. — Калина, не давай нам повода и тебя шовинистом назвать!
— Что ты, Ася, какой из меня шовинист? А вообще, у девушек в паркуре даже есть преимущества. Пластика у них — обзавидуешься. Мышцы и связки сильнее растягиваются. Вообще, девушки созданы для акрострита. Такое направление в паркуре — акробатика на улице. Очень красиво, зрелищно. Не работа, а загляденье, глаз не оторвать. А если взять, к примеру, билдеринг, тут девушкам сложно. Многие приемы исполняются на выходе силы. Мускулатура нужна. В общем, если честно сказать, я бы хотел видеть девушек только в качестве вдохновляющего фактора. Вы уж меня не бейте, — обезоруживающе улыбнулся Калина.
— Тебя? Калина! Тебе сегодня всё можно и всё прощается заранее! — дружно заверили его подруги.
— Счастливчик, — вздохнул Женя. — Непременно воспользуйся, такое, может, раз в жизни бывает. Хотя ты заслужил, без всяких сомнений. Я даже поверил, что люди от обезьян произошли, — под общий смех проговорил он.
Есть Ася больше не хотела, захотелось курить. Она вынула пачку сигарет. Женя щёлкнул зажигалкой, тотчас появившейся в его руке, подставил огонёк под кончик Асиной сигареты, потом дал прикурить Ольке. Ася неторопливо затянулась несколько раз, облокотилась о стол, повернулась к Калине:
— Знаешь, я такой неспортивный человек, но, по-моему, каждый вид спорта имеет свою возрастную группу… ну, как книжка — своё читательское назначение. Так паркур, мне кажется, он больше для тинейджеров.
— То есть, в моём возрасте несолидно? — улыбнулся Калина.
— Да нет, я же не про то совсем. У тебя всё так классно! Но скажи честно: ты — исключение? Много ли в паркуре людей лет этак за тридцать…
— Ты права, Ася, с солидным возрастом в паркуре мало людей. Но причина не в возрасте. Видишь ли, заниматься паркуром начинают рано, уже и десятилетние приходят, и даже ещё моложе есть. А выходят из детства — обзаводятся взрослыми заботами, проблемами. Меняется всё. И с годами от паркура отходят, как вообще от спорта, да от любого увлечения юности. Они ведь у каждого бывают, а кто проносит такое увлечение через всю жизнь? Единицы. Потому, да, немногие остаются в паркуре до солидных лет. Но главная причина — паркур очень молод. Неоткуда ветеранам взяться.
— Самый главный ветеран снялся в «13-ом районе», — сказал Женя. — Дэвид Белль. Его и Себастьяна Фукана считают основателями паркура.
— Ветеран? — удивилась Ася. — И сколько было ему когда снимался?
— Точно не знаю, — Женя вопросительно посмотрел на Калину. — Слегка за тридцать, наверно.
— Да, — кивнул Калина, — года тридцать два ему там.
— Нет, ну ветеран это где-нибудь лет пийсят! — воскликнула Ася.
— Сейчас Беллю где-то так и есть, он ветеран, как ты хочешь. Ну ещё его команда и, конечно, Фукан. Но массово народ паркуром увлёкся после «Ямакаси». Год выпуска 2001-ый. Вообще-то я с тобой не согласен, что паркур для тинейджеров, — чуть пожал плечами Калина. — В нём можно всю жизнь оставаться, было бы желание. С возрастом человек больше внутри меняется, чем внешне. Молодость бесстрашна, безрассудна. С возрастом человек становиться более осторожным и осмотрительным. Он медлит, прежде чем сделать новый шаг, думает, сможет ли его сделать — так в любом деле, я не о паркуре сейчас. Человек испытывает колебание, а это тот же страх — смогу-не-смогу. Но если человек постоянно тренируется, постоянно испытывает себя и точно знает, на что способен? Откуда взяться страху?
— Нет-нет, подожди, — возразила Ася. — Как это внешне не меняется? Ничего себе! Разве человек пожилой вот так же скакнёт, как ты? И мышцы слабеют, и реакции замедляются. Ты, Калина, чего-то не то сказал.
Калина неопределенно качнул головой:
— Это не однозначно. Согласен, с возрастом человек теряет мышечную массу и мышцы слабеют, да. А отчего он теряет? Возраст-то ни причём, как выяснили в последнее время. Просто с возрастом человек меньше двигается. Как раз паркур эту проблему отлично решает. Он просто напросто продлевает молодость. Я, Асенька, в этом уверен. И вообще, паркур не спорт, как мы его тут называли. Это образ жизни. Стиль жизни.
— Погодите вы про философию! — вклинилась Лёлька. — Прям спросить не даёте! Какой «13-ый район»? Это как «Ямакаси», да? Мы только «Ямакаси» видели!
— Да, вроде того, — подтвердил Калина. — Стоит посмотреть хотя бы только из-за Дэвида Белля.
— Ой, как я хочу посмотреть! — заёрзала Лёлишна. — Надо срочно достать где-нибудь!
— Зачем доставать? У меня есть на диске. Приглашаю вас в гости.
— Ура! — воскликнула Ася. — Это просто ура!
— Ну и всё. Вечером в пятницу все ко мне. И кстати, Фукан тоже снимался, в фильме «Прыжки по Британии». Фильм ещё позже «13-го района» вышел. Это я к слову о тридцатилетних, — повернулся он к Асе. — Фукану в «Прыжках» очень хорошо за тридцать, побольше, чем Беллю в «Ямакаси».
— А этот фильм у тебя тоже есть? — спросила Ася.
— Есть.
— Здорово! — обрадовалась Лёлька.
— Только он не художественный.
— Ну и что! Всё равно интересно!
— Вы, ребята, такие молодцы… — Ася посмотрела на Женю, потом на Калину: — Эти ваши увлечения — потрясающе просто. Мы после гонок-то в шоке и в восторге были. Но там всё-таки ближе, понятнее. А то, что сегодня видели… — фантастика. Когда кино смотрела, даже не задумывалась, само собой воспринималось «не по правде». Ясно же, что кинотрюки и комбинированные съемки. А сегодня всё это в реале увидела. И жуть, и восторг. Я вопила, как сумасшедшая.
— Ну, не как сумасшедшая, — снисходительно хмыкнул Женя. — Однако из вас с Олькой хороший дуэт получиться может. Звонкий, — рассмеялся он.
— Нас часто сумасшедшими называют, — сообщил Калина. — Было такое — идут мимо две девчонки, а я отрабатывал кэт-лип. Это когда прыгаешь на стену и как бы прилипаешь к ней. Слышу, одна говорит: «Смотри — байкер!» У меня на руках перчатки были байкерские. Другая отвечает: «Ага. Взбесился!» И шустренько от меня на другую сторону улицы.
Все расхохотались, представляя, как взбесившийся байкер раз за разом кидается на стену.
— Я тогда от смеха чуть со стенки не свалился!
Лёлька поперхнулась дымом, смеялась и кашляла. С трудом успокоившись, вытирая слёзы, сказала:
— А если серьёзно, Калина… ты, знаешь, мы сегодня видели человека с другими способностями. Чем-то уже не такого, как мы. Наверно, это что-то из будущего.
— Совсем засмущали, — отмахнулся он с улыбкой и увёл разговор от своей персоны: — Недавно прочитал, в Лондоне один трейсер провёл акцию — перестал ходить по земле.
— Это как? — с недоумением спросила Лёлька. — Зачем?
— В знак протеста. Это была акция против пехотных мин. Смысл её в том, что миллионы людей не могут без опаски ходить по земле. Вот он и решил обойти часть Лондона, не касаясь земли.
— Баа!.. Да как же ему удалось? А через улицу как? Ася! Надо будет Саймона об этом спросить! Поди-ка он знает, что в его Лондоне творится!
— Люди, страшно не хочется ломать компанию, но у меня ещё кое-какие дела, — со вздохом сказал Женя. — Но Асю я тоже украду.
— У тебя же дела!
— Да мне только взять дома кое-что и отдать. Один наш товарищ в командировку едет утром, надо ему пару документов передать.
— Тогда ладно, покататься я согласная!
Прощаясь, Женя пожал руку Калине.
— Ты классный, чесслово! Думаешь, только на девушек впечатление произвёл? И, кстати, по сравнению с прошлым разом ты заметно вырос. Так всё чётко, чисто, красиво. Малаца! Ой, приду я к тебе в ученики!
— Давно пора. Такого трейсера из тебя сделаю, закачаешься!