Холод и свежий воздух быстро привели в чувство и прояснили голову. Пазлы осознаваемой действительности сложились в цельную картину. Очень хотелось не верить в произошедшее, считать, что всё — только дурной сон. Ноги — в розовых, пушистых тети Валиных носках — утопают в снегу. Колени едва не упираются в невысокую металлическую ограду, а сразу за ней провал. И далеко внизу, куда тянется взгляд — двор, маленький, ненастоящий. Тяжелое дыхание сзади над ухом… и руки… грубые жесткие руки, которые она, теряя сознание от удушья, вспомнила…

Воздуха и сейчас не хватало, хотелось вздохнуть глубоко, всей грудью, но прерывистое неровное дыхание не могло наполнить легкие воздухом. Судорожно колотилось сердце… Ася до боли прикусила губу. Стоп! Только не терять головы. Только не позволить ужасу, разрушающему психику, вырваться на волю. Отвлечься от бездны дышащей в лицо. Не думать о ней. Занять мысли чем-то… думать, например, про симптомы, как на зачете… Так… что со смертельно испуганным человеком происходит? Зрачки резко расширяются… Потому и говорят: «у страха глаза велики». Руки и ноги будто ватные… И происходит спазм периферических кровеносных сосудов — человек делается белый, как мел. Наверное, все симптомы сейчас налицо. Но она ведь не только про себя все понимает. Она знает про него. И про эту ситуацию. И значит, она психологически готова. Не имеет права не быть готовой.

Заняв голову мыслями, которые могла контролировать, Асе удалось вернуть способность думать нормально, рационально. Удалось ослабить психологический шок, и избежать потери контроля сознания над чувствами и волей. Вместо все подавляющего ужаса, Ася почувствовала, как в ней поднимается ярость, распирает ее изнутри. Нет уж, если у нее и будет дрожать голос, то от ярости, а не от страха!

И тут внизу раздался крик.

…Ольга вошла во двор и замерла, еще не до конца осознавая происходящее. Просто в ту секунду, как она увидела странную кучку людей с испуганными, растерянными, встревоженными лицами, ее окатило волна озноба. Она еще не подняла глаза вверх, еще не увидела на что они все смотрят, а жуткое предчувствие уже превратилось в уверенность, что случилась беда.

Будто загипнотизированная смотрела она на две фигуры, слишком четкие на фоне безоблачного неба. Ей показалось, что она смотрит на них уже целую вечность и не может оторвать глаз. Но кто-то потянул ее за руку:

— Там Ася? Зачем она там стоит? Ей холодно?

Лелька перевела взгляд на Тараса, в это время рядом возникла перепуганная женщина со знакомым лицом:

— Оля! Ужас, ужас-то какой!

Лелька сделала над собой усилие и вспомнила: это же Асина соседка, что звонила тогда…

— Чего он хочет?— спросила она у женщины. — Он давно ее там держит?

— Я не знаю! Я вот только подошла!

— Минут пять… или десять, — сказал кто-то. — Он звонил по мобильнику. Милицию вызывать надо. Или этих… МЧС что ли?

— Пожалуйста, уведите ребенка, — попросила Лелька соседку, подталкивая к ней Тараса.

— Да-да, хорошо, — торопливо проговорила женщина и взяла Тараса за руку.

Лелька, не сводя глаз с Аси, достала телефон. Не сразу нашла номер Артема. Пальцы просто лихорадочно тыкались в кнопки… Вместо Артема высветилось «Дакота», и Лелька торопливо нажала вызов.

— На крыше?! — севшим голосом переспросил Женя. — Ублюдок! Пять минут назад мне звонил Артем, сказал, Пунич требует, чтобы Артем и я приехали к Асе. Но про крышу он не знал!.. Оля, не отключайся, нам нужна конференц связь. Калина, давай, подключай Артема, — он передал Калине телефон, сосредоточившись на управлении машиной.

Как пригодился ему сейчас опыт стритрейсера! Он не любил скоростные гонки по городской трассе, но раза два участвовал в них. Этого хватило, чтобы понять — скорость не всегда дает выигрыш по времени. Бессмысленно гнать автомобиль очертя голову. Головой надо думать, потому что гонки по городу похожи на игру в шахматы. Надо предугадать, что будет происходить на дороге в ближайшие минуты. Просчитать кто, куда и когда перестроится. Какой свет загорится на светофоре. Куда выгоднее встроиться в «зеленую улицу» и проехать светофор без остановки, чем стартовать с него со свистом резины.

— Артем, — говорил Калина, включившись со своего сотового в конференц связь, — в подъезде был Пунич! Ольга сказала, он вывел Асю на крышу. — Вой сирены скорой помощи услышали оба.

— Оля, что сейчас происходит? — спросил Дакота.

Слушая Лельку, Калина порадовался… да нет, какая радость? Испытал удовлетворение от того, что очень вовремя запустил в действие крайне нужный механизм.

Когда от охранника Денискина они с Дакотой помчались к Асе, и буквально через минуту узнали, что у нее в гостях Пунич, уже тогда Калина почуял неладное. Он не стал ждать да сомневаться, а немедленно принял кое-какие меры. Поэтому сейчас, когда счет пошел на минуты, на секунды, несколько человек уже торопились к дому на улице Володарского.

… В кармане у Снупи завибрировал мобильник в то время, как он скучал на уроке алгебры. На экране высветилось лицо Калины.

— Понял, — уже на ходу ответил он в трубку. — Простите, Светланиванна, — извинился он, прямо через парты устремляясь к выходу из класса, одновременно натягивая байкерские перчатки, они почему-то лежали в кармане его толстовки.

Растерянность и возмущение математички прорвались, наконец, гневным окликом. Но ее сердитый голос Снупи уже не догнал. В пустынном школьном коридоре он распахнул узкую створку окна и спрыгнул на карниз над главным входом. Перекат в снегу и с разбега вниз фронтфлип — сальто вперед. В полете сгруппировался, подтянул колени к плечам, прижал подбородок к груди. Не разгруппировываясь, приземлился на ноги и на руки, роллом кувыркнулся через плечо, смягчая удар об расчищенный асфальт… Элементы акробатики неуловимо переливались из одного в другое, превращались в плавное и целеустремленное движение трейсера…

…Чингиза звонок мобильного выдернул из-под душа. Энергично вытирая волосы, он голышом проскочил из ванной в свою комнату, подхватил с пола у двери тейсерский рюкзак. Рюкзак со всем необходимым с некоторых пор всегда лежал там, под рукой. Через три минуты он спускался по лестнице кратчайшим путем: спид ваулт — скоростной прыжок через перила, над лестничной шахтой. С середины одного лестничного пролёта на другой: обеими руками за перила, ноги вверх и влево, перенести над перилами, перекрут тела по часовой стрелке… Прыжок… еще… еще… всякий раз оставляя за спиной два лестничных перехода, на каждом из которых терпеливый ходок насчитает по десятку ступеней…

…Мозаика разговаривал по телефону с клиентом, когда раздался звонок мобильного, и Мозаика прижал его к другому уху. Выслушал, повернулся к трубке, в которой продолжал говорить клиент:

— Простите, у меня форс-мажор, — сказал он коротко, перегнулся через стол и сунул телефон в руку коллеге, чиркнув себя ладонью по горлу.

Коллега машинально понес трубку к уху, но не издал ни звука, ошалев от происходящего. Мозаика скинул пиджак и рубашку, к ним полетели брюки. Он остался в белой футболке и легких спортивных штанах. Выхватил из нижнего ящика стола какую-то котомку и пулей вылетел из кабинета. Все его действия не заняли и двух минут.

Мозаика давно знал, что наружная пожарная лестница проходит рядом с тем окном, что в самом конце коридора. И там же, в конце коридора находился мужской туалет. В нем Мозаика натянул на себя вещи из рюкзачка и распахнул окно.

Он, как и каждый из команды, где бы ни находился, всегда мысленно прикидывал кратчайший путь для выхода. Ни то чтоб специально озадачивался такой целью. Оно уже машинально получалось. Ну, а с рабочего-то места он, понятно, давным-давно знал этот путь. И не зря каждый день открывал Мозаика окно в конце коридора, вызывая своей привычкой улыбки и шутки коллег. Зато, когда понадобилось, окно распахнулось легко, будто летом. Железная пожарная лестница — что может быть удобней для спуска? Он скользил, зажав её края ногами и руками, и в считанные секунды оказался внизу…

— А ведь обоим вам нельзя во дворе показываться, — сказал вдруг Калина.

Дакота вопросительно глянул на него, одновременно слыша вопрос Артема.

— Сейчас действия Пунича хоть в какой-то мере предсказуемы, — пояснил Калина. — Он ждет вас, и пока ждет, ничего не предпримет. Но что он сделает, когда вы оба там будете? Думаю, лучше нам не знать.

Женя медлил с ответом, Калина тоже молчал, глядя на его руки, сжимающие руль. Костяшки пальцев были белыми.

— Артем, — сказал он, — ты со скорой въезжай во двор, а я встану перед аркой. Будем на связи.

Калина кивнул, одобряя. Сказал:

— Меня высади вон на том углу, дальше я своим ходом, разогреться надо.

Калина гибко скользнул назад, где лежал на сиденье его неизменный рюкзак.

— Что ты задумал? — спросил Женя. — Не хочешь ввести нас в курс дела? Кому звонил, зачем?

— Ребятам своим звонил, трейсерам. Мы один раз тренировались и случайно спасли девчонку, она с балкона сорвалась, — голос Калины стал глухим, когда он через голову натягивал кенгуруху. — После этого… В общем они все с подготовкой. Конкретного плана у меня нет, на месте смотреть надо. А сейчас притормози, я выйду.

— Сколько им добираться?

— Недолго. Я самых близких позвал.

— Сколько их?

— Со мной четверо, — уже закрывая за собой дверцу, договорил Калина.

— …Зачем ты хочешь, чтобы они приехали? — спросила Ася после того, как Пунич велел ей достать из кармана сотовый и набрать номер Артема.

— Им будет на что посмотреть, — нервно хмыкнул он. — И ты, может, поймешь, наконец, кто тебя по-настоящему любит. Кто ради тебя готов на все .

— Ты по-настоящему любишь?!

— А ты думаешь только у тебя да у Артема любовь настоящая? Значит, из-за этой огромной любви ты назвала его убийцей и выгнала из дома! А он из-за нее же плюнул на тебя да свалил к другой бабе! Во как!

— Ты знаешь куда побольнее ударить. — У Аси стучали зубы. — Злой ты, Пуняша…

-Я злой? Да я как пес… у твоей ноги готов ходить! Тапочки в зубах носить! На полу у двери спал бы! А ты гнала меня как собаку!

Голос его зазвенел. Ася выругала себя. Успокаивающим жестом положила ладонь на его руку, которой он притиснул ее к себе, обхватив поперек груди.

— Когда это я гнала? — удивилась она. — Ты знаешь как Лелька тебя называет? «Твоя золотая рыбка», говорит. Завидует, между прочим. А для меня ты самый близкий друг. Даже когда… Артем ушел… ты единственный тогда остался.

Почему она раньше не разглядела в Пуниче эту любовь-зависимость? Ее так и называют в психотерапии: наркоманическая. Слишком замкнута была на себе, чтоб разглядеть его нездоровое, болезненное пристрастие. Ася понимала, что Пунич находится сейчас в состоянии сильнейшего стресса. Его нервная система перенапряжена, а психика работает на пределе. Здесь, на краю крыши, страшно не только ей. Он тоже боится. Потому что один против всех. Его страх выливается в агрессию. Если кто-то и способен вывести зашкаливающую стрелку из красной зоны, то это она… Он хочет слышать о себе приятное и не способен критически воспринимать услышанное. Люди с тревожно-амбивалетным стилем привязанности очень сильно зависят от похвалы.

— Разве ты не понимаешь, у меня нет другого такого человека, как ты. Ты настоящий. Но ты должен был сказать, что такие отношения тебя не устраивают. Почему мы никогда не говорили об этом?

— Только не говори, что ничего не видела!

— Клянусь тебе! Я гордилась тобой. Но Толя, я гордилась тобой как самым преданным другом. А ты никогда не показывал, что тебе этого мало.

— Я хотел дать тебе время. Время забыть прошлое и привыкнуть ко мне.

— Так и случилось! — Ася повернула голову, пытаясь посмотреть Пуничу в лицо. — Я привыкла к тебе как к источнику безопасности, заботы. Ты занял то место, которое сам определил в моей жизни.

— Друга! — зло хмыкнул он. — Для всего остального ты завела Дакоту. Да еще и Артем вдруг появляется! Они явились отнять тебя. Но они не имеют права. Они творили зло. Они обижали тебя.

— Какое зло причинил мне Женя?

— Я видел, как он вышел от тебя в тот день. Злющий сидел в машине и курил. Он был в бешенстве.

— Женя слова дурного мне не сказал.

— Сказал бы. Он злился и ненавидел тебя. Впрочем, это сейчас не важно.

Неожиданно Ася почувствовала какое-то движение Пунича, а в следующее мгновение он рванул ее, разворачивая вправо.

В двух десятках метров от того места, где они стояли, Ася увидела небольшую надстройку с дверью, выход с чердака. Дверь была наполовину открыта и за ней, пригнувшись, кто-то скрывался.

— Послушай, отпусти ее, — заговорили оттуда, из-за двери. — Январь ведь, не лето. Отпусти, будь мужиком.

И тут во вскинутой руке Пунича Ася увидела пистолет.

— Убирайтесь! И дверь закройте! Считаю до трех!

Пунич начал считать. Из-за двери еще пытались что-то сказать. Потом кинули на снег одеяло. На счет «три» дверь закрылась. Пунич рассмеялся.

— Я не дам им отнять тебя, — каким-то вибрирующим голосом сбивчиво проговорил он. — Ты мой наркотик, мне без тебя никак. Это ты виновата! — вдруг зло выкрикнул он. — Зачем ты сказала про меня?

— Когда? — искренне удивилась Ася.

— По телефону! Я забрал бы тебя к себе, спрятал, и они никогда не догадались бы, где ты.

— Тоооля, — укоризненно протянула Ася, — ты умный человек. Ты же понимаешь — на тебя первого подумали бы. Ну украл бы ты меня. В моей квартире ни дверь, ни замок не сломаны. Значит я сама похитителя впустила. Кого же я могла впустить, если не человека, которого хорошо знала и абсолютно доверяла? Но самое главное… Ты слышишь меня? Дакота знает, что в подъезде был ты.

— Врешь! — таким голосом прошептал он, что Асе показалось, он это слово прокричал. Потом вдруг рассмеялся издевательски и протянул: — Нет уж, вот это ты врееешь! Вот теперь я вижу, как ты мне по ушам ездишь! Про всё врала! Про лучшего друга. Что гордилась… — Пунич был в бешенстве, захлебывался словами и с такой злостью стискивал Асю, что она подумала: гипс на руке, оказавшейся в захвате Пунича, не выдержит, он еще раз сломает ей руку!

— Отпусти, Толя! — кривясь от боли, вскрикнула она. Хватка чуть ослабла. — Ты проверь, если хочешь! Просто позвони и спроси!

Едва ли в здравом разуме Пунич стал бы спрашивать: знает Дакота или не знает, что на Асю в подъезде напал он? Однако в эту минуту мысли его были совсем о другом.

— Знаешь, а я позвоню! — прошипел он Асе в ухо. — И если ты соврала, значит каждое твое слово, до последнего — вранье!

Он перекинул пистолет в ту руку, которой удерживал Асю, и выдернул из кармана телефон.

— Как ты узнал про подъезд?! Что там был я?! — без предисловий, резко спросил он.

— Денискин сказал что на работе ты не был, значит алиби липовое, — так же коротко ответил Женя.

— Сволочь! — выругался Пунич, захлопывая телефон.

— Я говорю с тобой честно, — кротко сказала Ася, хорошо расслышав ответ Дакоты. — Будь и ты честным со мной. Что ты собираешься делать, когда приедут Артем и Женя.

— Ничего особенного. Мы немножко полетаем. И ты останешься моей.

— А зачем я тебе, мертвая? — проговорила Ася стеклянным голосом.

— Ни зачем. Ты просто не будешь ни с кем из них. О! Смотри-ка! — нервно хмыкнул он. — Вот и наш муж! А где твой добренький Дакота? Не торопится!

— Он требует, чтобы ты немедленно приехал. — Женя слышал сдержанный голос Артема, но сдержанность его была такого рода, что слушать его было страшно. — Мне сказал, чтоб постоянно был на виду и не вздумал исчезнуть с его глаз. У него пистолет.

— Откуда?! — Дакота выругался. — Ах, черт! Он же охранник!..

Жене показалось, что, разговаривая, Артем с усилием разжимает челюсти. И подумал, как бы чувствовал себя на его месте. Задрав голову, как простой зевака, смотреть на Асю, когда она в руках сумасшедшего, замерзает в легкой домашней одежде… смотреть и ничего не предпринимать!

— Артем, Калина и его ребята вот-вот будут, — сказал он.

— Что они сделают?

— Они толковые ребята. Они помогут. Милицию вызвали? — Ну может и хорошо, что еще не приехали. Они могут помешать. Артем, ты говори с ним, тяни время. Проси передать телефон Асе. Что угодно. Только не дави сильно, не выводи его из себя.

Дакота старался говорить с Артемом как можно увереннее, но самому минуты ожидания показали вечностью.

— Всё, я на месте, — сообщил он.

Как не высматривал он тех, кого ждал, а первого человека увидел неожиданно, настолько стремительным было его появление. Это был Чингиз. От его флисовой балахонистой толстовки шел пар. Женя замахал рукой, привлекая его внимание.

— Евгений Дакота. Чингиз, — представились они друг другу.

Женя коротко обрисовал ситуацию. Чингиз задал еще несколько вопросов, всматриваясь вдоль улицы, оживился:

— Мозаика! Вон, черная шапочка мелькает, — кивнул он.

Одновременно с Мозаикой подоспел Калина.

— Снупи через минуту будет, сзади меня идет, — сказал он. — Чингиз, Мозаика, вы со Снупи зайдете сейчас во двор, осмотритесь там. Со двора выходите влево, там проход между домами и мертвая зона, с крыши не просматривается. Мы с Женей будем там. Поехали, — кивнул он Дакоте…

…Ася потеряла ощущение времени. Сколько прошло? Минуты? Часы?

Странно, она не чувствовала холода. У нее прерывался голос и тело сотрясалось от дрожи, она чувствовала, что носки промокли, напитались талой снежной влагой. При всем при этом ей не было холодно. На ней были домашние фланелевые штаны и такая же курточка на молнии. Под курткой майка-безрукавка. Ткань сразу утратила тепло, ее прикосновения к телу казались ледяными. А потом Ася почему-то перестала на это реагировать.

Она даже попыталась объективно оценить свое состояние — если не чувствует холода, так может быть, замерзает? Но именно сейчас должна наступить фаза сонливости. А ей не хочется спать. Голова ясная, мысли четкие… Странно… И еще, тоже, может быть, странно — ей не было страшно. Ну не верила Ася, что через несколько минут всё кончится. Закончится ее жизнь, оборвутся мысли, мечты… Как такое может быть? Когда к ней только что вернулась любовь! И все потерять именно в этот миг? «Это не честно! — то была не мысль, не слова, то кричала сама душа. — Не честно! Должна же быть высшая справедливость! Господи Боже…» — Ася стала молиться…

…Вверх лезть не так уж трудно. Все трещинки и выбоинки, за которые зацепиться можно, вот они, перед глазами. Другое дело — спускаешься вниз и вдруг ногой не можешь нашарить опору. Но вниз спускаться они не собирались. Они одолевали этаж за этажом. Удаляющиеся фигуры, быстрота движений, молниеносность и легкость прыжков словно вводила в транс тех, кто смотрел на них снизу. Реальность размывалась. Люди смотрели и не верили, что можно вот так, взбежав вертикально по стене уцепиться за парапет балкона одной рукой, другой и вытолкнуть тело вверх, замерев на узкой кромке балконного ограждения. И тут же мгновение остановки переливается в момент прыжка-полета на соседний балкон, расположенный на пол секции выше — балконы были в шахматном порядке. И все это без малейшего снаряжения, без приспособлений, только руки, ноги, тренированные тела, способность ориентироваться в воздухе, навыки «самостраховки».

От этого фантастического зрелища невозможно было оторваться. У кого-то упал мобильник из опустившихся рук. Лелька похолодела от страха за Калину, за этих четверых на стене и от мысли, что люди во дворе своим пристальным вниманием как-нибудь выдадут трейсеров, Пунич заметит… Но в дело включился Артем.

Он позвонил Пуничу в тот момент, как Чингиз, Снупи, Мозаика и Калина пошли по стене. На этот раз Артем говорил резко, вызывающе, требовательно. Пунич все больше раздражался, все больше его внимание поглощал какой-то дурацкий, невнятный разговор. Артем то обещал чего-то, то требовал, и непонятно было, чего он вообще хочет. Нет, Пунич ни на минуту не переставал следить за двором, ожидая появления машины Дакоты или его самого. Ни на минуту не выпускал из-под контроля выход с чердака. Но вот поведение людей там, внизу… нет, это его не занимало сейчас.

Перелетая с балкона на балкон подобно летающим монахам с холмов Шаолиня, все четверо двигались примерно на одном уровне. Кроме балконов на стене хватало элементов рельефа, вполне подходящих для опоры. Только на первый взгляд стена кажется отвесной и неприступной. А приглядись — выступы кирпичей и сколы, всевозможные неровности. А еще есть температурные деформационные швы, которые предусматривают при строительстве. Ведь в летнюю жару материал стен увеличивается в объеме, а зимой, в морозы, сокращается. Эти сезонные изменения никакой глаз не приметит, но нарушить прочность конструкций температурные деформации очень даже способны.

Артем уже почти кричал в трубку. Четверо остановились, влипли в стену на самом верху. Еще толчок — и они на крыше.

— Женя, ребята на месте, — сказала Лелька в трубку. — Давай!

В ту же секунду Пунич дернулся, резко крутнулся на месте, не выпуская Асю…

…Ася испугалась непонятного грохота и тут же увидела Дакоту в проеме распахнутой чердачной двери. Все происходило в мгновения. Женя метнулся к ним… Пунич выпустил мобильник, перехватил пистолет и вскинул руку… Ася закричала, попыталась ударить по руке, но тело подвело, оно оцепенело… Выстрел… Сзади резко толкнуло… Ася полетела лицом в снег…

Потом чьи-то руки подняли ее, и реальность опять распалась на несвязные фрагменты. Кругом незнакомые лица. Откуда взялись все эти люди?

— Калина! — вскрикнула Ася.

Она не сразу заметила, что именно он держал ее на руках. Ася всхлипнула и прижалась к нему.

— Всё, Асенька, всё кончилось, — проговорил он, и от его теплого, такого родного голоса она заплакала.

Тут Ася вспомнила про Женю и вскинулась, испуганно завертела головой. Он лежал в нескольких шагах от чердачной двери, над ним хлопотали двое незнакомых людей.

— Что?! Что?! — выдохнула Ася, обмирая от ужаса.

И тут что-то произошло. Кто-то закричал, Ася почувствовала непонятное движение рядом, снова крик… это во дворе, поняла она. А вокруг уже сомкнулся чердачный полумрак, Калина торопился унести ее.

Во двор въезжала милицейская машина. 15−20 минут с момента вызова — что же, нормальный срок для экстренного реагирования.

— Что там случилось? Скажи! — взмолилась Ася.

— С Женей все в порядке. Плечо задело.

Ася вдруг успокоилась и закрыла глаза.

Когда она снова их открыла, то удивилась, как так быстро и неожиданно оказалось, что она лежит на своей кровати.

Рядом сидел Артем, а чуть дальше, в ногах — Лелька. Едва их глаза встретились, у Лельки хлынули слезы.

— Ты почему плачешь? — озабоченно спросила Ася.

— Они сами… — всхлипнула подруга.

Ася улыбнулась и перевела взгляд на Артема. Сразу вспомнила каким белым было его лицо там, внизу. Увидев эту бумажно-белую маску, она больше не смогла разговаривать с Пуничем. Тогда она могла только молиться. Ася села и обняла мужа, прижавшись к нему сильно-сильно. Он обнял, укрыв руками всю, уткнув лицо в ее шею. Они сидели так, не двое, а одно в неразрывном слиянии душ, чья суть пронизана бесконечно большой любовью, одними мыслями, одним дыханием и биением сердец. Артем прикоснулся губами к голубоватой жилке, бьющейся на Асиной шее. Тихо отстранился посмотреть ей в лицо, провел пальцем по щеке и бережно, нежно поцеловал в губы.

Ася счастливо вздохнула и прижалась щекой к его груди. Артем краем одеяла укрыл ей спину, погладил по голове.

— Как ты себя чувствуешь?

— Не знаю… Жарко. И… я как пьяная.

Лелька засмеялась сквозь слезы, решив напомнить о себе:

— Еще бы не пьяная, когда Артем в тебя бутылку спирта втёр!

Ася подняла голову, широко улыбнулась:

— Я так много пропустила? — из гостиной донеслись голоса, и Ася повернулась к двери. — Кто там?

— Все, — сказал Артем. — Позвать?

— Я не хочу лежать. Можно, я встану?— просительно посмотрела она на мужа.

— А ты сможешь? Ну, попробуй.

— Почему не смогу-то? Лелишна, дай мне халат, вон там, в шкафу. Ага, этот, мохнатый.

Ася вошла в комнату и ей показалось, там полно каких-то незнакомых мужчин. Все выжидающе смотрели на нее, и Ася переводила взгляд с одного лица на другое. Нет, голова у нее точно была не в порядке. Хмм… можно ли опьянеть от растираний?

— Калина! — обрадованно воскликнула она и протянула к нему руку.

Он быстро подошел, обнял.

— Как я рад видеть тебя… живой и здоровой!

— Милый Калина, спасибо! — Ася потянулась и поцеловала его в щеку. — Подожди! — отстранилась она, на лице ее появилась тревога. — Там был Женя! Где он?!

— Ася, — услышала она голос Дакоты, резко обернулась и глаза ее расширились.

Он полулежал на диване, лицо его было бледнее обычного, правая рука покоилась на перевязи из марли.

— Ты только не пугайся, нормально все. Артем оказал неотложную помощь, — улыбнулся он. — А тебе я должен спасибо сказать. Ты сбила ему руку.

— Нет… Я же не смогла… — прошептала Ася.

— Конечно смогла. А я оплошал. Я не должен был нарываться на пулю, только шумнуть, внимание привлечь.

— Ребята, давайте потом разбор полетов устроим, позже, — сказала Лелька. — Мне кажется, мы все сейчас немножко не в себе. Калина, ты лучше познакомь Асю с ее спасителями. Представляешь, они поднялись на крышу прямо по стене!

— Как по стене? На девятый этаж?.. — Ася смотрела недоверчиво, подозревая какую-то шутку.

— Да-да! Поднялись до самого верха, а когда Пунич отвернулся, оказались на крыше у него за спиной. Я думала, меня кондрашка хватит, — призналась Лелька.

— Ох… — Ася опустилась на диван рядом с Женей. — Ребята… — переводя взгляд по их лицам, прошептала она, — это невозможно…

— Нет ничего невозможного, — улыбнулся Чингиз. — На башни из стекла и бетона поднимаются. А девять этажей и кирпичная кладка — ерунда.

— Знакомься, Ася, мои друзья трейсеры. Чингиз. Снупи. Мозаика.

— Как здорово, что вы есть, ребята… — всё еще ошеломленно проговорила Ася. — Как мне повезло, что вы есть…

Она посмотрела на Дакоту, на его руку, потом на свою тоже правую и тоже в перевязи и вдруг рассмеялась. Через секунду-другую хохотали все. Ася смеялась и по лицу ее текли слезы.