Длинную телефонную трель Светлана услышала, как только подошла к двери.
— Сейчас-сейчас, — бормотала она, торопливо открывая замок.
Бросив сумку с новогодними покупками, она схватила трубку.
— Алло, слушаю!
Голос в трубке был далёкий, неясный.
— Кто?! — переспросила Светка и вдруг медленно опустилась в кресло. — Кира… Господи… Кирюша! — и вдруг закричала, словно боясь, что в следующую секунду голос исчезнет. — Где ты, Кира?! Скажи, где ты?!
— Давай про другое, Света, — пробился далёкий голос.
— Кира! — отчаянно закричала Светка, — скажи мне сейчас же, где ты?!
— Не скажу, — Светлана услышала тихий, но твёрдый голос и беспомощно прикусила губу. — Я хочу с Новым годом тебя поздравить. Расскажи… как там они?..
— Ужасно!
— Что? Болен кто-нибудь? Виталий? Алёша?
— Да здоровы они, но Глебов сходит с ума. Он всё это время ищет тебя, ты не должна была так с ним поступать.
— Зачем он ищет? Чего ему ещё?
— Он жить без тебя не может!
— Но простить не может тоже.
— Да нет же, он и думать про это забыл!
— Неправда. Только не он.
— Я слово даю!
— Свет, разве я не знаю его? Он бы, наверно, мне всё на свете простил, кроме одного, а как раз это я и умудрилась сотворить.
— Кира, позвони ему.
— Нет… Я не смогу. Да и не к чему это совсем.
— Да что же ты делаешь? — глаза у Светы наполнились слезами. — Кира, послушай, может быть, это ты теперь не хочешь его простить?
— Ну что ты говоришь? Его-то за что?
— Тогда зачем так жестоко наказываешь ни за что?
— Света, ты ведь всё знаешь, зачем так говоришь? Он не знал, что со мной делать, я помогла найти решение.
— Да? Вот потому и говорю, что знаю всё. Это ты не знаешь, что с ним творится! — Светка разозлилась, глаза её моментально высохли и сердито заблестели. — Ты знаешь, что у него голос пропал, и он почти полгода не работает? Ну, что ты молчишь? У тебя в груди сердце или кирпич?
— Не знаю. Сердце, наверно, уж давно разорвалось бы, — еле расслышала Светлана и ужаснулась.
— Господи, Кирюшенька, прости меня, дуру! Ну что же ты себя так казнишь? Верь мне ради Бога, Виталий страшно мучается!
— Он и тогда мучился.
— Знаешь, может, тебе и следовало уехать, чтобы понять вам обоим, что друг без друга вы жить не можете. Но теперь надо вернуться, слышишь? Что тебе, гордость твоя не позволяет? Мол, с какими глазами я вернусь? Да ерунда это, поверь мне. Вернись, Кира, милая.
— Если бы я тогда увидела, что он когда-нибудь сможет меня простить, я бы не уехала, терпела бы что угодно и сколько угодно…
— Да что уж такого особенного он тебе сделал? Или я ошибаюсь?
— А что — особенное? Бить что ли? Так не ошибаешься, не бил он. Он всего лишь убивал меня. Не нужна я ему, Свет.
— Да нужна ты ему! Нужна! Он полстраны объездил. Он утром приезжал, а вечером опять уезжал куда-то. Я тебе только пару имён назову, у кого он тебя искал, тебе это много скажет. Вартан и Серёжка.
Света услышала резкий вздох, как всхлип, потом еле слышный стон.
— Кира! Кира! Что с тобой?! Кира, не молчи! Да помогите же ей там!
— Света, — услышала она глухой голос, — у меня жетоны кончаются.
— Ну что же это такое? — всхлипнула Светка. — Родная ты моя, ну скажи, где ты? Только одно слово!
— Довольно, не трави ты мне душу.
— Кира, я клянусь, что не скажу Виталию. Антону скажу, он приедет к тебе.
— Его хоть не путай сюда. Скажи об Алёше.
— Постоянно о тебе спрашивает, тоскует. Про себя-то хоть что-нибудь скажи.
— Живу, работаю.
— На заводе?
— Да.
В разговор ворвался сигнал-предупреждение, что время заканчивается.
— Ты с автомата звонишь?
— Да, я узнавала, по этому звонку вы меня не вычислите. Света… А Виталий к ним… сам ездил?
— Конечно. Почему ты так спрашиваешь?
— Так просто.
— Ты позвонишь ещё? Позвони, слышишь!
— Хорошо.
— Когда?
— Не знаю.
Виталий открыл двери, удивлённо-обрадованно воскликнул:
— Света? Вот молодец, что пришла!
— Я на минутку.
— Ну вот! Не такой ты частый гость, чтобы через минуту убежать. Раздевайся, проходи.
— Нет, правда, я только пришла сказать тебе…
— У дверей говорить будем или всё же пройдёшь?
Светлана стянула шапку, сбросила пальто на руки Виталия.
— Хочешь кофе? Или чаю?
— Иди сюда. Сядь.
Виталий с тревогой смотрел на взволнованную Светлану.
— Что? Я перестал любить новости.
— Мне только что Кира звонила.
Его лицо как-то болезненно дрогнуло, напряглось, побелели пальцы, стиснувшие подлокотники кресла.
— Наверно, ей невмоготу стало. С Новым годом поздравила.
Светлана подробно пересказала разговор с Кирой. Настолько подробно, насколько смогла его запомнить — ведь сама была, как в угаре, впадая то в отчаяние, то злясь, то обретая надежду. Виталий напряжённо ловил каждое слово, впитывал их.
— Света, милая, может ещё что-нибудь? — умоляюще проговорил он, когда Светлана умолкла. — Ты ничего не забыла?
Она помедлила, собираясь с мыслями, отрицательно покачала головой.
— Нет, это всё. Я не смогла её уговорить назвать город или где она там, — виновато сказала она.
— Это город! — ударил Виталий по подлокотнику. — Завод и междугородний телефон-автомат — это город! Какой подарок она мне сделала, Светик! Я найду её! Скажи ещё раз, — какой у Киры был голос? Что ты почувствовала? Расскажи ещё раз!
Клавдия Львовна оговорила заранее, что праздничную ночь Алёша проводит у неё, они устроят грандиозный праздник.
— А у тебя какие намерения?
— Никаких. Посидим с Антоном вдвоём.
Но вдвоём не получилось: нежданно-негаданно заявился Крёз.
— Не ждал?
— У тебя новости о Кире? — напряжённо проговорил Виталий.
— Нет, я так, в гости.
Крёз по-хозяйски прошёлся по квартире, одобрительно осмотрел её, основательно расположился в кресле. Антону он знаком не был, и теперь тот с долей удивления наблюдал за странным поведением гостя. Виталий не спешил их знакомить. Помолчав, устало сказал:
— Слушай, Крёз, если ты опять со своими вариантами, то лучше тебе не задерживаться.
— На какой помойке тебя воспитывали, Глебов? Как ты гостя встречаешь? Я же тебя не погнал, когда ты ко мне пришёл.
— Я что, не до конца за тот визит рассчитался? У тебя ко мне претензии?
Крёз брезгливо дёрнул уголком губ, пренебрежительно махнул рукой.
— Что ты всё о долгах-расчётах? Мне, между прочим, ничто человеческое не чуждо, как всем великим.
— И что тебе не чуждо?
— Ходить в гости на Новый год.
— Хоть незваный гость хуже татарина — милости прошу.
— И чем ты мне такой колючий симпатичен?
— Наверно, этим самым, колючками.
Крёз цепко скользнул по лицу Антона, по его неприветливым глазам. Усмехнулся.
Виталий сказал:
— Ты же по делу пришёл — выкладывай. Чего тягомотину разводишь?
— О, чёрт! Может, мне и во сне одними только делами заниматься прикажешь? Что, я не могу в новогоднюю ночь в гости пойти?
— Можешь-можешь, не переживай так, — успокоил его Виталий. — Только мне кажется, ты даже сны просто так не смотришь, у тебя Бог знает, на сколько ходов вперёд всё рассчитано, так что «случайно» — это едва ли. С какой стати обо мне вспомнил?
— Ну, действительно, говорили о тебе на днях…
— Ну-ну?
— Да просто так говорили. Что из «Сильвера» ушёл и вообще, не узнать тебя. Вот и решил навестить. — Он вытянул из кейса бутылку. — Давайте, мальчики, водочки на троих, по-русски.
— А ты русский, Крёз?
— Русский.
— Чего же погоняло тебе такое не русское дали?
— А хрен их знает. Я давал? Но мне нравится, привык. Так мне что, самому угощаться?
Виталий забрал у него бутылку, свинтил колпачок.
— Ты что, группу свою совсем оставил?
Виталий пожал плечами.
— С голосом плохо?
— Не знаю, не поётся.
— А врачи что?
— Не ходил.
— Так причина в твоей красивой? Оттого, что не нашёл?
Глебов молча опорожнил свою стопку.
— Знал я, что ты дурак, но не до такой же степени. Чтоб из-за бабы так убиваться? Жил до неё? Ни одна из них того не стоит. А ты чего глазами сверкаешь? — рассмеялся Крёз. — Ты кто?
— Друг, — за Антона ответил Глебов.
— Друг семьи, похоже? — ухмыльнулся Крёз.
— Послушай, гость незваный, настроение у меня сейчас не самое благодушное. По лицу ненароком задену — будет больно и обижаться станешь, — спокойно проговорил Виталий, но глаза сделались холодными.
— Ладно, не злись, юмор у меня такой, говорил я тебя. Прости меня, Друг, не дуйся, давай выпьем лучше. Крёз меня зовут, чтоб ты знал.
— Антон, — холодно представился тот.
— Что же вы, мальчики, мною брезгуете? Я иногда и полезным могу быть.
— Кончай нотации читать.
— Ага, вот это второй мой недостаток, после юмора. Люблю воспитывать. Говорить начинаю — все рты разивают, слова ловят. Вот и приучили думать, что я всех умнее.
— А что, Крёз, я бы на твоё житьё не позарился.
— Вот! — поднял тот палец. — Тысячу раз правы были мудрые, когда говорили — истина в вине. За это надо выпить, может дальше легче пойдёт. А то приходишь к двум вот таким симпатичным парням водочки выпить, а они сразу в клубок и колючки наружу — ату его, бандюгу-разбандюгу!
Антон и Виталий выпили молча.
— Живёшь-то на что, безработный? По моему разумению, ты крепко поиздержался в последнее время. Как любитель путешествий по родной стране. Державу вдоль и поперёк избороздил?
— Ты что, юных следопытов ко мне приставил? — усмехнулся Виталий.
— Да больно нужно! Просто интересуюсь тобой иногда. Сейчас вот — насчёт денег.
— В долг попросить хочешь?
— Нет, дать.
— Не надо, друзья выручают.
— Так и я про то.
— Это ты зря, — с насмешкой сказал Виталий. — Какой ты мне друг? С тобой ухо востро держать надо. Ты дашь, а потом на счётчик поставишь.
— Дурак ты, Глебов. Чего меня тут весь вечер грязью поливают? — Крёз обиделся и выпил один.
На площадке послышался неясный шум и длинно запел звонок. Крёз неуловимо подобрался, быстро спросил:
— Ждёшь кого?
— Нет, — Виталий смотрел с интересом.
Крёз быстро встал, отстранил его, сунул руку за борт пиджака и бесшумно вышел в прихожую. Антон вопросительно глянул на Виталия, тот, прищурив глаза, смотрел вслед Крёзу.
На площадке послышалось:
— Эй, вы куда ломитесь? Не тот этаж, дальше топайте!
Кто-то крикнул:
— Извините!
Потом топот многих ног и затихающий смех. Крёз, как ни в чем ни бывало, вернулся в комнату, сел в кресло.
— Крёз, а ты никак решил тут у меня затаиться и не отсвечивать?
— Вот на такой ерунде получаются самые обидные и непредсказуемые проколы, — вздохнул гость.
— А чего врал, будто в гости пришёл?
— Мне собираться или как?
— Или как.
— Премного благодарен. Неужели думаешь, мне залечь негде, кроме как у тебя?
— И кто тебе на хвост упал? Коллеги или менты?
— Дорожите своим благословенным неведением, юноша. Кто умножает знание, тот умножает скорбь. Слушай, хоть записи свои поставь. Давно я тебя не слышал, соскучился.
Виталий протянул руку — гитара и теперь постоянно была рядом, начал легонько пощипывать струны. Взгляд гостя задержался на смуглой кисти Глебова, её прочерчивали длинные, тонкие рубцы.
Виталий запел в полголоса. Крез пригорюнился, подпёр щеку рукой, закрыл глаза. После двух-трёх негромких песен — как вскрик боли: «Пой же, пой! На проклятой гитаре пальцы пляшут твои в полукруг! Захлебнуться бы в пьяном угаре…"* Виталий закашлялся, резко прижал ладонью струны. Крёз забрал у него гитару, прошёлся по ней изящными пальцами.
— Глебов, давай я тебя с женщиной познакомлю. Чудо, какая женщина! Она тебя быстро в норму приведёт.
— Себе прибереги.
— Я от чистого сердца.
— А оно у тебя есть?
— Должно быть. По молодости один любознательный тоже интересовался, заточкой искал. Тогда точно было. — Он снова тронул струны. — Если тебя заклинило на твоей красивой, чего искать перестал?
— Застопорилось, — нехотя ответил Виталий.
— Несколько пустышек вытянул и скис?
— Везде пустышки.
— Я же тебя приглашал — приходи, покумекаем. Скажи, как ты её искал? Впрочем, нет, давай я сначала скажу, может тебе что интересным покажется. Я так понял, супруга у тебя серьёзная, вроде тебя, и не шутки шутить затеяла — исчезнуть, так чтоб навсегда, чтобы ни слуху, ни духу. В таком случае, самое первое дело — документы сменить. Умные люди так и делают, становится человек каким-нибудь Ваней Дудкиным и живёт, в ус не дует.
— Ты прикидывай всё же — она, это не твои «умные люди». У Киры не было таких связей, чтобы новые документы ей состряпали.
— Было бы желание. А ей проще — замуж выскочила, вот и документы новые.
Виталий и Антон переглянулись, и Глебов уверенно сказал:
— Нет, это исключено.
— Ну, а наоборот если?
— Как?
— Скажи, какие у неё документы сейчас?
— Паспорт, свидетельство о рождении, трудовая книжка, ну что ещё… Диплом. Документы, как документы, как у всех.
— Теперь хорошенько мозгами пошевели. Трудовая книжка у неё переписана на твою фамилию?
Глебовой она ни дня не работала… Из круиза приехали, она сразу ушла с
работы. А ведь похоже, что на её фамилии. Сейчас, погоди… Да, Кира ещё смеялась, что-то сказала по этому поводу.
— Тебе ещё не понятно? У неё все документы, кроме паспорта, на девичью фамилию — диплом, трудовая. Приходит к директору завода молодая, интересная женщина, которую он к тому же давно знает — ты сам говорил, что она на тех предприятиях могла раньше бывать. Приходит, рыдает и рассказывает душещипательную историю. Поверь, женщины горазды на такое — сама придумает, сама поверит и будет сама себя жалеть. И вот она — ограбленная, безденежная, беспаспортная умоляет принять её на работу, помочь с жильём. Это дубовым надо быть, чтобы устоять. Устраивается она на работу, в общежитие, причём, заметь, без прописки. А дальше её задача — протянуть время, придумывать разные предлоги, когда комендант про паспорт спрашивать будет: мол, сделали запрос на прежнее место жительства, ответ задерживается и так далее. И нет у неё ни паспорта, ни штампа в паспорте, не обременена она ни мужем, ни дитём. Кто она теперь, угадай?
— Кира Соколова… — Виталий начал медленно подниматься.
— Понял, кого тебе искать надо?
Звонок телефона так неожиданно взорвал напряжённую тишину, что они вздрогнули.
— Виталий! Я что-то ещё вспомнила! — возбужденно ворвался Светкин голос. — Я не знаю, важно это или нет, я не поняла, почему Кира так спросила…
— Что?
— Я ей сказала, что ты к Вартану и Серёжке ездил. Так вот, потом, в самом конце, перед тем, как трубку положить, Кира вдруг спросила, сам ты ездил к ним или нет.
— Кира так спросила?!
— Да. Ты что-нибудь понимаешь?
— Кажется, да… Это очень здорово, что ты вспомнила!
Виталий медленно опустил руку с трубкой.
— Что случилось? — напряжённо проговорил Антон.
Глебов медленно перевёл на него взгляд, потом на Крёза.
— Кира видела твоего парня, Крёз.
— С чего ты взял?
— Сегодня она звонила подруге, впервые за эти месяцы.
— Это той, бойкой?
— Антон, она спросила у Светы, сам ли я ездил… по некоторым адресам.
— Но ведь тогда можно кучу адресов отбросить! Только те города остаются, из первого списка!
Глебов быстро вышел в прихожую и вернулся уже одетым.
— Эй, хозяин, ты куда? — удивился Крёз. — А гости?
— Крёз, ты меня прости, — Виталий прижал руку к груди. — Мне сегодня удача пошла. Кирина оговорка, твоя подсказка грандиозная… Если я по этой твоей наводке Киру найду, должник я твой. А сейчас — извини. Если тебе надо — оставайся у меня сколько хочешь, ключи потом Антону отдашь.
— Ну, нет, — разочарованно протянул Крёз. — Ну, так мы не договаривались.
— А мы никак не договаривались, — рассмеялся Виталий.
— В самом деле? А куда ты сорвался, если не секрет?
— В аэропорт.
Виталий взял с полки блокнот, вынул из него листок со знакомым Крёзу списком.
— Кира живёт в одном из этих городов. Куда будет самолёт, туда и полечу.
— Праздник. Где и кого ты искать будешь?
— Жену искать буду.
— Ой, дурной! И это уже пожизненно, кажется, — Крёз встал, плеснул в стопки. — Тогда за удачу.
— За удачу, Виталий.
Стоя закусив ломтиком лимона, Крёз сказал:
— Ты в аэропорт на машине или такси вызывать будешь?
— Я тороплюсь. Антон, заберёшь завтра со стоянки, я там скажу.
— Вот и чудненько, меня по пути подбросишь.