оружие жрицы Геллы
Проснулась Гретхен рано и едва не застонала от воспоминания о том, что произошло с нею вчера. Она обвела взглядом тесное пространство своего обиталища, размышляя, как долго вынуждена будет оставаться здесь. Фонарь она повесила вчера на крюк под потолком, увернутый фитиль едва горел. Однако даже этого скудного света хватало, чтобы высветить все углы, настолько крохотной была эта выгородка. Все ее четыре стены покрывали ковры, отчего пространство казалось еще более стеснено. В стенах имелись две двери — об их назначении Гретхен уже знала: одна вела в каюту да Ланга, вторая — в крохотную туалетную комнату. Из мебели в распоряжении Гретхен была узкая откидная кровать, стол и стул. Над столом висел небольшой белый шкафчик. Гретхен тихонько встала и заглянула в него. Там оказались женские безделицы — гребешок, зеркало, заколки и шпильки, моток ниток, ножницы и набор иголок… Гретхен села к столу и поставила перед собой зеркало.
Она сидела неподвижно, глядя на свое отражение, и как с настоящим собеседником вела со своим зеркальным двойником долгую беседу без слов. Судя по выражению лица Гретхен, «беседа» эта была для нее нелицеприятна. Вдруг Гретхен с гримасой укоризны и осуждения покачала головой и с неожиданной злостью проговорила: «Неужели надо подвергнуться насилию, и уж потом начать шевелить мозгами?!» Затем прошло еще никак не менее полу-часа, когда Гретхен произнесла другую фразу: «Мать Гелла… я виновата… Ты была бы мной недовольна. Но с какой радостью я приняла бы сейчас любое порицание от тебя!»
В этот ранний час, когда солнце медленно всплывало из океана, Гретхен менее всего думала о вероломстве да Ланга. Глядя в свои глаза, она корила себя не в бездумном доверии к нему тогда, ранним утром на берегу, было кое-что еще, отчего в сердце Гретхен разгорался гнев. Гретхен не могла простить себе самой, что отдалась во власть слепого инстинкта, желаний, отчаяния, когда во время остановки судна вообразила, что спасение близко, надо лишь приложить усилие к ее достижению… «Это твое собственное поведение спровоцировало поведение да Ланга! — с холодным бешенством упрекала Гретхен, глядя в свои глаза. — Где была твоя голова?! Как ты допустила то, что произошло?!»
Гретхен закрыла лицо ладонями, а когда отняла их, выражение глаз было безмятежным и спокойным. Да, она позволила себе слабость. Она позволила себе забыть, что теперь она совсем не та беспомощная, хнычущая Гретхен, какой была год или два назад. Но слабость в прошлом.
Теперь она умеет найти опору даже в самом упадническом состоянии, когда начинает затягивать трясина безнадежности, обреченности. Этой опорой станет Ларт, его любовь и ее вера в то, что эта любовь преодолеет всё.
И она не станет больше терпеливо сносить удары судьбы. Будь благословенна, мать Гелла, служительница храма солнечной Геллы, хранительница ее мудрости — женской мудрости! Неужели она знала, как скоро понадобится эта наука, которую жрица со странной прозорливостью поспешила преподать Гретхен! Сейчас Гретхен мучительно досадовала на себя, что отложила научения Геллы в дальний уголок сознания. Не поняла, что обладание ими дано ей для того, чтоб держала их наготове ежечасно, ежеминутно, как оружие. Она должна была понять это, ведь поступки жрицы Геллы всегда исполнены смысла, когда тайного, когда явного! И урок, преподнесенный Гретхен самой жизнью, лучше всего показал, что забывать об этом нельзя.