Шаман рассказывает о древнем городе и боге Тирава
Немногие оставшиеся у подножия не отрывали глаз от крутого склона. По нему порхали крикливые попугаи, туканы с огромными яркими клювами. На цветы садились и опять взлетали огромные, с чайное блюдце, изумительно красивые бабочки. Индейцы упорно пробивались вверх по склону, расчищали проход к вершине, прорубаясь, растаскивая густую, жесткую поросль. Гретхен с изумлением видела, что сорванный зеленый покров обнажает… каменные ступени.
— Лестница… Невероятно!.. — вслух поразилась она увиденному.
В этот момент к ним подошел старик в сопровождении индейца-переводчика, и тот раскинул для Ахау Кан Мая большую шкуру на земле, рядом с их навесом. Шаман неторопливо устроился на шкуре и заговорил, указывая на холм:
— Это каменное капище предков. Здесь поклонялись Великому Духу. Вся пирамида, от основания до вершины, сложена из больших каменных блоков.
— В это трудно поверить… Откуда взяли столько камня? Здесь сколько угодно болот, а для такого сооружения нужна целая каменоломня!
— Мы не знаем, откуда камень. Но вокруг нас лежит город.
Гретхен невольно оглянулась на джунгли, подступающие к ним едва ли не вплотную.
— Здесь… был город…
— Да. С величественными храмами и дворцами, с площадками для игры в мяч, с банями, рынками и усыпальницами. Скульптуры украшали улицы и площади. Люди жили здесь сотни лет, строили новые храмы, дворцы, украшали свой город. А потом люди оставили свои жилища и ушли. В пустой город вползли джунгли. Через окна и двери проникли в дома, оплели скульптуры, колонны. Своей тяжестью сбрасывали их с постаментов.
— Но почему люди покинули город?!
— Никто не знает. Слишком давно это было. Время стирает следы. Камень дольше противостоит времени. И до сих пор здесь, в сердце джунглей, стоят дворцы и храмы, и великие пирамиды. Здесь Тирава горящим пальцем записал на каменных плитах законы древних. Плиты эти, с древними письменами и рисунками, хранят пирамиды.
— Ахау Кан Май видел их? Он бывал здесь раньше?
— Ахау Кан Май был в числе воинов, сопровождавших великого шамана. Шаман был стар и болен. И пришел сюда, к древнему капищу, просить, чтобы Великий Дух дал ему сил или покоя.
— Он получил, что просил?
— Тирава подарил ему покой.
— То есть… он что, умер здесь, ваш шаман?
— Он жил еще достаточно долго. А здесь Тирава указал того, кто стал его преемником. Если отважная женщина и ее друг пожелают, завтра они могут вместе с Ахау Кан Маем подняться на вершину пирамиды. С ее высоты можно увидеть много интересного. И еще там, на верхней площадке, — указал шаман, — стоит удивительный храм. Отсюда его не видно.
— Что в нем удивительного?
— В нем обитает Тирава.
— Ваш бог?
— Тирава… да… Тот, Кто Наверху… Все вещи говорят о Тирава. У него начала всех вещей, и мудрость, и знание. Он никогда не говорит прямо с человеком. Он может говорить через тотем, наяву или во сне. Тирава в каждом звере и птице, в звездах, в луне, в солнце… он присутствует в каждом явлении, и каждый индеец знает, что должен смотреть вокруг и у всего учиться. Мы учимся быть терпеливыми и наблюдательными подобно сове. Мы учимся уму от вороны и смелости от сойки, которая нападет на сову больше ее в десять раз, чтобы выгнать со своей территории. Отваге и силе мы учимся у медведя, быстроте у зайца, вольнолюбию и гордости у орла… Тирава всюду. Потому для моих людей священна каждая частица этой земли. Каждый холм, каждая долина, каждая равнина и роща. Сверкающая вода ручьев и рек — глаза Тирава. Их журчание — голос. Вода рек священна. Они утоляют нашу жажду, несут наши каноэ, кормят нас и наших детей. Мы учим детей тому, что свята каждая движущаяся тень в прозрачной воде. И так мы думаем обо всем, что нас окружает. Ибо во всем — Тирава. У бледнолицых свои боги. Но если боги живут в согласии и не враждуют, если места хватает даже богам, тем более в мире и согласии должны жить люди.
— К сожалению, это не так, — сказал Шах-Велед. — У людей для вражды сотни причин.
— Вражду затевают те, кто забыл о богах. Об этом можно лишь сожалеть и надеяться, что однажды пелена упадет с их глаз, и они ужаснутся творению своих рук. Остается надеяться. Но я вижу, друг моей гостьи чувствует себя лучше?
— Да, сейчас уже гораздо лучше.
Шаман заботливо и подробно расспросил Шах-Веледа о самочувствии. Снова заверил, что к утру от болезни не останется следа. А затем предложил разделить с ним трапезу.
— День на исходе, воины торопятся, никакие другие заботы не заставят их прекратить работу, пока не будет расчищен проход к вершине. Потому я желаю разделить мою пищу с дорогой сердцу Ахау Кан Мая бледнолицей гостьей и ее другом. Ее друг должен много есть. Болезнь отняла у него силы. А силы ему нужны, чтобы окончательно одолеть недуг.
— Он прав, Авари, вам нужны силы, чтобы выздороветь.
— Как не вовремя я заболел…
— Вот и выздоравливайте поскорее, — ласково улыбнулась Гретхен. — Примем его предложение. Если он задумал недоброе и желает попотчевать нас хитрыми приправами… так это бессмысленно. Мы сейчас и без того в полной его власти. Вы в таком состоянии беспомощны. А я — что я могу без вас?