Крылов сделал еще несколько записей, взглянул на Дашу. Он хотел попросить ее выйти на несколько минут… помедлил… и снял телефонную трубку.
— Стас? Это Олег Крылов… И тебе доброе утро… У меня к тебе опять просьба… Это хорошо, что ты помнишь, я об тех же людях. Не удивляйся, но я очень прошу тебя прозвонить по своим каналам и как можно скорее узнать об этом парне. У меня есть основания предполагать, там что-то произошло сегодня ночью… Ну что какие? Это не имеет значения. Скажи одно — можешь узнать или нет… Разумеется! Уже диктую. Тиханович Кирилл, УК номер…
Даша низко опустила голову, прижала кулачки к подбородку, зажмурилась… Ей вдруг пришло в голову, что вот так же точно звонят в морг, говорят данные… называют приметы… и ждут ответа…
…Она открыла глаза, вдохнув резкий, как удар, запах нашатыря. Не поняла, как оказалась не на стуле, а в кресле… пальто расстегнуто… Крылов наклонялся к ней, держа в руке стеклянный флакон…
— Ой… — смутилась она. — Я… что?.. Простите…
Даше стало неловко до слез. Озадачила странной просьбой да еще и обмороки затеяла… А он возись с ней…
— Ради бога, простите… — краснея, проговорила сконфуженно.
— Вы сегодня, наверно, глаз не сомкнули?
Даша помотала головой.
— Я даже предположить не могу, что вы делали, чтоб так себя измучить. Короче, так, — непререкаемым тоном сказал он. — Сейчас пойдете домой и постараетесь поспать. Как только мне хоть что-то станет известно, я немедленно приду к вам. Я приду сразу же. Договорились?
— Нет, зачем вам… Я подожду…
— Дарья! Вы что, не слышали, что я сказал? Идите домой и лягте спать. Что хотите делайте, но усните. Вы понимаете меня?
— Да… Хорошо… Дайте, я запишу вам свой адрес… Нет, подождите… я же не могу домой… мне на работу…
— Вот телефон, звоните, что заболели. Какая вам сейчас работа?
Войдя в странно тихий дом, Даша, не раздеваясь, села на диван и как будто потеряла мысль, забыла, что надо делать дальше. Взглянула на маленькие разноцветные диванные подушки, взяла одну и, обхватив ее руками, опустила на нее голову. Она и в самом деле, уснула, как была, не раздеваясь.
Болезненный, тяжелый сон ее прервал Крылов. Едва он тронул Дашу за плечо, она торопливо села, еще не проснувшись до конца, смотрела на него, с трудом освобождаясь от сонной одури.
— Что?.. Что там?..
— Ничего страшного. Но я поражен — как вы почувствовали… Ночью в колонии, и вправду, кое-что произошло.
— Кирилл??? Кирилл жив???
— Да жив, конечно.
Крылов распахнул пальто, подвинул себе стул, сел.
— В их доме произошла драка, Кирилл в ней участвовал. Сейчас он в больнице.
— Как в больнице?! — Даша болезненно сморщилась. — Что с ним?
— Ничего серьезного. Кажется, сотрясение… может быть, еще что-то… Но жив ваш Кирилл, жив. Вы успокойтесь, Даша.
Она молчала, то ли осознавая услышанное, то ли прислушиваясь к себе. Опять поморщилась с досадой:
— Вы правды мне не говорите?
— Не выдумывайте, пожалуйста. Что смог узнать, то вам и говорю.
Даша взглянула на него, коротко дернула губами в подобии улыбки:
— Простите… это я вам вместо благодарности, — невесело усмехнулась она. — Спасибо вам… — у Даши дрогнул подбородок, и она прикусила губку.
— Что собираетесь делать теперь?
Даша болезненно нахмурилась, собираясь с мыслями:
— Мне надо к нему… А в какой он больнице, вы знаете? В лагерной? — она опять поморщилась: — Как это все бывает?
— Он в поселковой больнице, — Крылов некоторое время молча смотрел на Дашу, потом сказал: — Я не знаю, что вам сказать, Даша. Должен бы изо всех сил отговаривать… Видите ли… там, вероятно, особое положение введено и свиданий никаких быть не может…
— Почему особое положение?.. Из-за драки?! Что вы еще узнали?!
— В ней участвовало несколько десятков человек.
Лицо у Даши вытянулось, сделалось неживым…
— Они что… взбунтовались?..
— Нет, массового бунта не произошло. К утру уже навели порядок.
Даша прижала ладонь к губам…
— И Кирилл участвовал… ему могут увеличить срок?..
— Я не знаю деталей, что можно сказать? Так вот, если особое положение распространяется и не поселок, то вьехать в него будет невозможно. Вы должны это понимать.
— Не отговаривайте меня.
— Да я и не пытаюсь даже, — вздохнул Крылов. — Я только хочу, чтоб вы пообещали вести себя благоразумно. Не вздумайте какими-нибудь партизанскими тропами пробираться. Неизвестно, кого вы на них повстречать можете… Когда вы собираетесь ехать?
— Сегодня же!
— Я попрошу вас… Если будет возможность, позвоните мне оттуда. Может, смогу чем-то помочь.