Али прекрасно знал, как зона косится на тех, кто с глазу на глаз ведет разговоры с административными чинами. Избегают зэки таких разговоров всячески — а то вылетит откуда-то словечко «дятел», и попробуй, отмойся, докажи что не стучишь на соседа по шконке, по бараку. Кто будет слушать твои отмазки? Но еще Седой знал, что не потеряет ничего. Куда уж дальше-то?
Ведь когда той ночью заваруха началась, уверен был, что жить осталось не часы даже — последним минутам жизни его счет пошел. Но вместо страха возникло какое-то странное чувство освобождения: опасаться да остерегаться? а смысл? лучше выложиться в эти минуты без остатка, ничего не сберегая на потом… до донышка выплеснуть ярость и ненависть… И друга прикрывать сколько есть сил и времени. Вихрем взорвался. Острота чувств взвинтилась до предела — реакция, скорость, всё… Может, это и спасло в первые минуты, когда первым делом под шумок с ним управиться хотели. А потом такая карусель пошла… не до него стало. И когда терял сознание, падая между нарами, инстинкт заставил перекатиться, упрятаться поглубже… к той минуте про охоту на Седого уже мало помнили, когда за свою жизнь надо было глотки рвать…
И вот теперь Али решил попроситься к Старцеву и рассказать ему историю Кирилла и Даши. Это тоже было «прикрывать друга». Хотя знал, Кира не хотел бы этого, не одобрил бы… Но Али считал, коль есть у него, что положить на чашку весов, он это сделать должен, положить и сказать: ну, дайте же им, наконец, жить! дайте им быть вместе! Об этом он думал, когда возвращался в отряд после короткой встречи с Дашей.
…Взгляд Кирилла, устремленный на дверь, встретил Дашу на пороге — напряженный, безотрывный. Секунду, другую… он еще хранил болезненное напряжение, потом усталые веки погасили его.
— Ну, что ты?.. — шепнула Даша, лаская его ладонь в своих руках, касаясь ее губами.
— Думал… не увижу больше… Не хочу… без тебя… ни минуты… — не открывая глаз, еле слышно проговорил он.
— Я с тобой, Кирюша. Никуда я не денусь, даже не думай про это. Ты знаешь, куда я ходила? Я к твоему Али ходила.
Кирилл с усилием поднял веки, но глаза были ясными, радостными.
— Тссс… Молчи. Береги себя. Жив и здоров твой приятель. Просил выздоравливать поскорее.
— Как у тебя… всё получается?..
Даша прикоснулась пальцами к его губам. Улыбнулась:
— Старцев рад малой кровью от меня отделаться.
В глазах Кирилла появился вопрос.
— Я ему доказываю, что тебя надо в другую больницу перевести.
— Даша моя…
…Следующий Дашин день начался с вопроса, который она задала сама себе: «Что сегодня?» Опять идти и стучаться в закрытые двери? Почему-то сегодня ей это претило. Ничего не предпринимать? Просто быть с Кириллом? Но вместо нее никто ничего не сделает для него… Однако не то было состояние, чтоб говорить просительно какие-то слова и в глаза заглядывать. Она никуда не пошла. А к концу дня Гармаш сказал, что из администрации лагеря затребовали заключение о состоянии здоровья Тихановича. У Даши сердце засбоило.
— Вот как?.. Я ведь вчера у начальника колонии была. Просила, чтоб Кирилла по УДО освободили. Его в этом месяце должны были выпустить. Мы ждали — вот-вот, со дня на день!..
— Вот почему заключение понадобилось… Хм-м-м… Удивляюсь я на вас, Дарья. И ведь пробивной вас ни за что на назвал бы… которые с острыми локтями, они другие. А вы тихо… мягко… — Он засмеялся: — Знаете, как «цунами» переводится? Мягкая вода.
— Я — цунами?!
— Да вот и я удивляюсь несовместимости… а все же препятствия вы на раз-два сносите. Так все же, что вы Старцеву о Кирилле сказали?
Даша пожала плечами:
— Я ничего не придумывала. Как есть, так и сказала. Состояние стабильно тяжелое… благоприятный прогноз под сомнением…
— М-да… — доктор снял очки, потер лицо рукой. — Может быть, вам и вправду… удастся. Хотя я ничего такого припомнить не могу…
…В следующие дни Даша не отходила от Кирилла. И каждую минуту чего-то ждала. Чего — сама не знала, но жила в напряженном ожидании, что должно что-то произойти. Однако прошла неделя и еще несколько дней прошло, прежде чем Гармаш распахнул дверь в палату, и, встретив взгляд Даши, кивнул ей, чтоб вышла.
— Сейчас звонил секретарь Старцева. Вас полковник к себе приглашает.
— Зачем? — торопливо и испуганно спросила Даша.
— Понятия не имею, — виновато пожал плечами доктор.
— Да… конечно… А когда? Время, день он сказал?
— Нет.
— Значит, хоть сейчас, да? — Даша с надеждой смотрела на Гармаша, как будто ждала от него какой-то поддержки.
— Идите. Чего изводиться…