В то же утро Глебов звонил в Россию.

— Так и нет ничего? — с надеждой спросил он.

— Нет. Ничего.

— Тебя это не беспокоит? Твой друг в любом случае должен был позвонить.

— Беспокоит. Но я верю ему. Не звонит — значит незачем.

— А если их раскрыли?

— Сразу обоих? Нет. Они не двое, они — два по одному. Это невероятно, чтобы они разом погорели.

— Достаточно засыпаться одному — у второго нет такого свободного выхода на тебя.

— Знаешь, дорогой, версий я тебе тоже насочиняю — будь здоров! Чего так занервничал?

— Не знаю, — устало проговорил Виталий. — Что-то тревожно мне стало. Ладно, проехали. Что у тебя самого? Как подопечные?

— Да… Как тебе сказать… Тоже был повод понервничать. Засекли мои парни двух каких-то ребят, ничьих. Только собрались присмотреться к ним, а они испарились. Как в воду канули.

— Еще не легче! Думаешь, это те?

— Да я бы хотел думать, что не те! Вот не думается. Да зря я тебя загружаю, дурак старый. Уж что-что, а охранить нас есть кому.

— Послушай, Крез, ты не ерепенься. А если это и вправду они? Надо от худшего самого танцевать. Они опасны, а насколько — ты только догадываться можешь. Они наверняка нисколько не хуже твоего парня, хуже за ним не послали бы. Смотри как они твоих ребят с хвоста стряхнули. А насчет охраны… Много она тебе поможет, как бабахнут с вертолета по заимке.

— Твой Алешка в бункере у меня не был, — буркнул Евдокимов. — Ладно, я тут у себя сам разберусь, ты не беспокойся.

— Постой. Уходить вам оттуда надо, и как можно скорее. У меня тут мысль с некоторых пор начала зреть, сейчас она очень кстати — давай к нам с обоими твоими подопечными, а? Займём круговую оборону, и тебе и мне спокойнее будет.

— Ну, это лишнее…

— Ты ерунду только не говори, тебе не идёт. Подумай лучше, если они объявились в городе, значит взяли след. Ты понимаешь? Вас неизбежно вычислят, это только вопрос времени. Если уже не вычислили. Ты уверен, что этот разговор не прослушивается?

— Уверен.

— Врешь. Ты ни в чем не можешь быть уверен. Кроме одного — ты обязан их сберечь. Что молчишь?

— Неожиданно очень.

— Сегодня ночью мы с Кирой говорили о вас. После твоего звонка у нее из головы не выходит та женщина. Сейчас же, немедленно займись документами, сделай невозможное, слышишь?

— Это ты послушай, — возмутился Крез. — Я тебе мальчик что ли, туда-сюда через границу шастать?! Да я за всю жизнь столько не наездил, сколько из-за тебя!

— Я рад, ты принял правильное решение.

— Поди к черту, Глебов! Я ничего не решал!

— Все. У меня нет времени тебя уговаривать, — перебил его Виталий. — Скажу только одно: я — эгоист. Мне с тобой лучше, понимаешь ты? Вы будете здесь, на глазах, — а мне спокойнее, одной заботой меньше. Мне надоело говорить с тобой намеками, не слышать, а больше догадываться, чем слышать. Клади трубку и займись делом. Увози их отуда поскорее.

— Но звонить будут сюда!

— Чего на пустом месте проблему ищешь? Как только позвонит, получит другой номер телефона, по нему и будет звонить, сюда. Короче, уж с этим-то и вправду сам разберешься.

Положив трубку, Крез несколько минут посидел в раздумье, потом снова набрал номер — Дмитрич никогда не забывал прихватить с собой мобильный телефон

— Александр Дмитриевич, зайдите-ка вы оба ко мне, — сказал Крез.

— …Вот такие у нас дела, — подытожил он свой рассказ. — Что скажите, Мартин?

— Прав ваш друг. Не приведи Боже, чтоб с Ксеней что случилось! А перед Арвидом как тогда ответ держать?

— Значит, летим?

— Вы и Ксеня. Я останусь здесь. Если Дмитрич не прогонит.

— Это с какой стати я вас оставлю? — недоуменно повысил голос Крез. — Вы с Ксаной в равном положении.

— Не горячитесь, Олег Михайлович. Не трогайте вы меня. Мне тут хорошо, я этого покою всю жизнь хотел. Ну куда мне срываться, в заграницу куда-то лететь? Не хочу.

— Перед вашим сыном мне отвечать за вас точно так же, как за Ксеню.

— Арвид меня понял бы. Я это знаю.

— Михалыч, право, увозите Ксению, — поддержал Асниса Александр Дмитриевич. — А нас — поручите вашим ребятам, этого будет достаточно.

— Ох, что ж вы мне жизнь-то усложняете?..

— Мне жизни не так много осталось, Олег Михайлович. Не хочу ее на суету тратить. Это мое последнее слово.

Крез взглянул на Дмитрича, тот молча кивнул.

Крез запустил пальцы в волосы, сидел так некоторое время, низко опустив голову. Потом откинулся на спинку кресла, заговорил:

— Охрану я усилю. Часть людей разместится здесь, в доме. Вы постоянно будете под присмотром, ребята они деликатные, сильно мешать не будут. Пока не почуют опасность. Тогда — никаких дискуссий. Каждое их слов принимать к исполнению немедленно. Дмитрич, перейдёте жить в нижние помещения.

— Хорошо, Михалыч, все в точности сделаю, как велишь.

— Олег Михайлович, Ксеню вы как-нибудь так увезите… не объясняя что и как. А то ведь не поедет без меня.

— Да, не беспокойтесь. Теперь идите.

Ксеня с удивлением выслушала сообщение Евдокимова о том, что Глебовы приглашают их к себе. Потом сказала категорическое: «Нет».

— Как я могу уехать? Я должна быть здесь, ждать Арвида.

Крезу понадобились все его актерские способности, чтобы убедить Ксеню: поездка в Швейцарию, такая же обыденная вещь, как летний выезд на дачу, например. И каким образом это помешает ей ждать Арвида? А вернуться назад — делов на полдня. И нас уже ждут. Познакомиться с Глебовыми… неужели вам нисколько этого не хочется… Отец? А что отец? Заявил, что ему здесь гораздо лучше, чем в любой загранице. Да оно, наверно, и вправду так, зачем настаивать?..

Крез блестяще сыграл роль искусителя. Он напоминал Ксене о Глебовых, говорил о их искреннем желании познакомиться с Ксенией. Сетовал, как будут они разочарованы, когда он откажется от их искреннего, великодушного приглашения… Ах, как это неловко! Евдокимов ловко сгладил и завуалировал моменты, которые могли смутить Ксеню. И она, так и не преодалев до конца ощущения, что приглашение это выглядит несколько странно, всё же не смогла противостоять Крёзу, согласилась ехать с ним в Швейцарию.