Когда-то Ася отлично знала, что прикосновение — это вопрос здоровья. Врачам известно: если человека легонько взять за кисть руки, у него замедлится ритм сердца, понизится кровяное давление. Это и практика показывает, и серьезные исследования.
В Асином подъезде жила одна стервозная дама. Ася в общем-то никак с ней не пересекалась, единственное — доносился время от времени ее визгливый крик, да выслушивала потом сетования бабушки из соседней квартиры: «Опять Нинка крик на весь подъезд подняла, не так, видите ли…» Причины Нинкиных скандалов варьировались. А однажды сын бабули, случившийся рядом, добавил к словам матушки: «Мужика нет, вот и бесится».
Спустя какое-то время дама эта вдруг начала по-соседски захаживать к Асе, увидев в ней родственную душу, одинокую и тоскующую. Или звала Асю на свежеиспеченный пирог, на бутылочку вина, под которую так хорошо изливать тоску и обиды.
Тогда Асе не понадобилось много времени, чтоб разглядеть причины психического неблагополучия одинокой женщины. Соседка была явный кинестетик, воспринимала мир через ощущения. В отличие от аудиала, для кого на первом месте звуковые ощущения, и визуала, ориентированного на зрительное восприятие. Завяжи такому визуалу глаза, и он будет реально страдать, так как порвется его связь с миром. А дама лишена была этой связи из-за скудости ощущений и прикосновений, и остро страдала от этого, мучилась.
Ася посоветовала ей заняться танцами. Та очень удивилась такой рекомендации, но все же записалась на какие-то курсы. И ведь как подменили человека! Глаза засветились, стала куда спокойнее и добрее. Такой малости не хватало человеку, чтобы стать счастливее. Соседи забыли об истерических скандалах в подъезде. Они так и не поняли, что, по сути, скандалы эти были неосознанным криком о помощи.
А когда работала в поликлинике — сколько раз объясняла родителям, что прикосновение — не просто поверхностное физическое касание участка кожи. Что это сильное эмоциональное воздействие, потому как на коже человека расположено около пяти миллионов тактильных рецепторов. Учила избавлять близкого человека от усталости и стресса: «Положите одну ладонь ему на лоб, а другую на шею, под подбородок — результат будет уже через несколько минут. Обязательно обнимите и приласкайте ребенка, если он упал, ушибся, ободрал коленку — от прикосновения происходит повышенный выброс эндорфинов, естественного обезболивающего. Если болен ребенок, массаж — универсальное и необходимое лекарство. Вы его просто поглаживаете, а иммунная система начинает интенсивно работать».
Еще на курсе им рассказывали одну историю. Ходила по врачам мама с ребенком. Малыш был явно болен, а чем — никто не мог понять. Ребенок часто плакал, вел себя странно, неадекватно: все дети смеются — он плачет, плачут — он смеется. К четырем годам все еще не говорил. Мать измучилась, дошла до пределов отчаяния. Десятки врачей, сотни диагнозов, денег сколько потрачено бестолку. И все же им повезло. Нашелся врач, сумел и болезнь распознать, и правильное лечение назначил. Очень простое и дешевое. Тактильные ощущения. Поглаживания, объятия, пеленание. Это был экстра-кинестетик. «Дозировка» ласки и нежности оказалась слишком мала для его физического и психического благополучия. С самого рождения он как будто жил в сумрачном и холодном мире, в состоянии тревоги, одиночества и потеряности. Пребывание в постоянном стрессе дало результат — психика ребенка страдала. К счастью, финал у этой истории был хороший.
«Ох, Дакота! — покрутила Ася головой, — Ох, надо с тобой ушки на макушке держать! Ты и вправду на три метра под землю смотришь. Какой тебе психолог на фирму? Ты сам себе психолог».
Днем Асе позвонила Элька.
— На вечер никаких неотложных дел не напланировала? Лёлька, надеюсь, тоже? В общем, сегодня девичник у меня в Пирамиде. Мне надо вам с Лёлькой что-то важное сказать. Я весь вечер там буду, так что приходите, как самим удобно — в шесть, в семь, или хоть сразу после работы. Ну всё. Целую. До вечера.
Во время обеденного перерыва, когда подруги остались вдвоем, Лёлька заговорила об этом звонке:
— Интересно, что это за важное сообщение у нее?
— Понятия не имею, — пожала плечами Ася. — Выспрашивать не стала. Вечером узнаем.
— Ты когда-нибудь гуляла на еврейской свадьбе? — задумчиво спросила Лелишна.
— Еще нет, пока, — выделила она последнее слово.
— Вот-вот… Сдается мне, теряем мы подругу.
— Честно сказать, у меня такая же мысль мелькнула, — кивнула Ася. — Вроде бы других поводов для особых сообщений у Эльки нет.
— И время подходящее. Я слышала, евреи предпочитают свадьбы зимой играть.
— Почему?
— А у них нельзя справлять свадьбу во время шаббата — от заката пятницы до заката субботы. Остается только воскресенье, не в будний же день современным людям праздновать. Но один день тоже вроде как маловато, потому начинают в субботу, сразу как солнышко сядет.
— А! Я поняла! — рассмеялась Ася. — Зимой-то солнце рано садится!
— Вот именно! И укатит наша Элька в туманный Альбион… Навестит нас разок-другой, да и потеряется насовсем.
— М-да… не нашла себе никого поближе, — с сожалением проговорила Ася.
Лёлька лукаво сощурилась:
— Вот ты погляди, как всё сходится: придется тебе за Дакоту замуж идти, а мне за Калину!
У Аси брови прыгнули на лоб:
— О как! Это из чего же, интересно, следует?!
— Ты Ася бестолочь, что ли? Объясняю для блондинок: Элька отбывает на ПМЖ в Англию, меня Калина увозит в Болгарию, а ты с Дакотой едешь в Дойчланд. И мы как нормальные европейские леди, запросто наносим визиты друг другу. Соскучились — и раз! На уик-энд — или как оно в Европах называется — съехалась посередке, у тебя. А на Рождество в Англию, а летний отпуск на золотых болгарских пляжах! Нет, ну кайф же, согласись!
— Я что-то пропустила? Калина уже предложил тебе руку и сердце?
— Что ты о ерунде? Предложит, конечно.
— Я не о ерунде. Я об актуальном.
— Да ну нафик, об актуальном! Давай лучше о приятном!
— Ну давай. О чем, прикажешь?
— Зажимушница ты, Аська! — вздохнула Ольга. — Что ли я не вижу, как светишься? И чего молчим, интересно?
— Надо же! Все всё видят насквозь! Одна я бестолочь и блондинка.
— А это не оскорбление. В данном случае это типа синоним «влюбленная и счастливая». Ничего не вижу, ничего не слышу, вся в предмете чувств!
— Ой, Лёлька, перестань, ладно?
— Да ладно. Я же не насмешничаю. Я рада за тебя. Ты мне сегодня очень нравишься.