Дакота позвонил в пятницу вечером.
…Ася вышла из ванной в толстом махровом халате, с полотенцем, намотанном на голову, и тут затрезвонил телефон. Она была уверена, что звонит Лёлька или Элька — больше некому. Наверняка хотят осчастливить какой-нибудь идеей насчет сегодняшнего вечера. Нетушки. Никуда она сегодня не пойдёт! — заранее решила Ася и голосом, полным этой решимости, сказала в трубку: «Что скажите?»
— Э-э-э… — несколько озадаченно протянул мужской голос. — Это я, Настя. Здравствуй.
Ася прыснула, с опозданием прикрывая трубку ладошкой.
— Кажется, ты не очень любезно говорила с кем-то? Я не помешал?
— Здравствуй, Женя, — улыбаясь, сказала она. — Да нет, ничего подобного. Я думала кто-то из девчонок, собираются меня из дома вытянуть, вот и уперлась заранее.
— Вот незадача, — голос Дакоты зазвучал огорченно. — И я тоже собираюсь… Помнишь, я обещал, что приглашу вас на ночные гонки? Что скажешь насчёт сегодняшней ночи?
— А Лёльку и Эль ты тоже пригласишь?
— Конечно. Но сначала хотел твоё мнение узнать. Если ты скажешь «не сегодня», значит, всё отменяется до следующего раза.
— Не скажу. Пусть будет сегодня.
— Отлично! Тогда так. Я звоню Эль и Ольге, а ты будь готова через два часа, я за тобой заеду. До скорого.
«Интересно, — подумала Ася, опуская трубку. — Он собирается нас троих к себе в машину усадить? Может у него там ещё что-нибудь складывается-раскладывается?»
Итак, предстояла ночь адреналина. Интересно. А ещё там будет холодина! Ночь ясная, вон как звёзды обсыпали небо! И, значит, холодная. Ася наскоро пожамкала полотенцем волосы и бросила его, влажное, на спинку кресла. Тряхнула головой, рассыпая мокрые пряди, и открыла настежь платяной шкаф, намереваясь произвести в нём ревизию на предмет обнаружения тёплых вещей. Она только успела снять с вешалки старую куртку-пуховик с широкой трикотажной резинкой по низу и на рукавах, и нацелилась на свитер с высоким просторным воротником, в который можно, если придётся, даже нос упрятать, и тут телефон опять настойчиво заверещал. На этот раз звонила Ольга.
— Привет! Женя сказал, что он с тобой уже обо всём договорился. Так?
— О чём «обо всем»? Сказал, что через два часа заедет.
— А, ну вот это я и хотела услышать. Что ты вся в сборах без никаких лишних рефлексий.
— Всё? Больше ничего не хотела?
— Ничего.
— Ну, пока, подруга дней моих суровых. Увидимся скоро, — Ася быстро опустила трубку.
Свитер лёг рядом с курткой. Потом к ним добавились толстые вязаные рейтузы… Когда Женя позвонил и сказал, что он в пяти минутах от её дома, Ася, одетая, стояла у зеркала и размышляла, стоит ли надевать шапочку. Решив, что на крайний случай есть капюшон куртки, она забросила шапочку на полку над вешалкой. Ася выходила из подъезда, когда во двор въехали два автомобиля: БМВ Дакоты и ещё один, марку которого она не определила.
— Знакомься, Ася, это Калина.
Она протянула руку высокому, темноволосому парню.
— Ася.
— Калина, — повторил он.
Ася подумала, что не очень-то вежливо представляться кличкой.
— Это моё имя, — чуть смущённо пояснил он, и она спохватилась: уж не вслух ли мысли свои высказала: — Калина Димитров. Все думают — ник такой. Потом спрашивают, как зовут. Это болгарское имя, я там родился.
— И я тоже так подумала, — призналась Ася. — Это потому, что имени у нас такого нет, а дерево есть. Кустарник.
— Знаю. Очень горькие ягоды.
— А имя очень красивое. Мне вообще болгарские имена нравятся. В них что-то исконно славянское.
— Калина возьмёт к себе Ольгу или Эль. За кем сейчас?
— К Лёльке.
Пока ехали, Ася позвонила Лёлишне: «Выходи. Да, имей ввиду, Женя сейчас познакомит тебя с Калиной. Не вздумай спрашивать „А зовут как?“ Он болгарин, его так зовут. С ним Эль поедет или ты».
— Откуда у нас болгарин? Да ещё так хорошо говорящий по-русски? — не теряя времени даром, Ася решила расспросить Женю о новом персонаже.
— Он здесь живёт. У него отец болгарин, а мама русская. Сначала жили в Болгарии, потом в Россию приехали. Калине тогда было года четыре, наверно. Часто ездит в Болгарию, у него там родственники. Потому говорит по-болгарски и по-русски.
— А что за машина у него?
— Фольксваген Гольф. Машина хорошая, немцы всё делают с умом, всё продуманно. Хотя особых понтов на ней нет. Да они ни к чему нормальному человеку. У Калины пятая модель, он этот Гольф в прошлом году из Болгарии пригнал. А вот шестая модель Гольфа очень интересная. Он признан самым успешным, самым продаваемым автомобилем. Владеет титулами «Автомобиль года в Европе» и «Автомобиль года в мире». Вообще концерн делал большую ставку на него. Времена у них тогда трудные были, на заводах Фольксвагена жёстко сокращали штаты, рабочую неделю удлинили, уплотнили время. Однако при такой жёсткой политике экономии на презентации своего главного автомобиля экономить не стали. Для дебюта выбрали ледяной остров — Исландию. Остров дремлющих вулканов, ледников, гейзеров и океанских ветров. В общем, никаких прилизанных европейских пейзажей, наоборот суровая правда жизни. И вот, представь, у подножия вулкана, в долине, залитой застывшей лавой, в свете мощных прожекторов стоит белоснежный новенький автомобиль. Потом, как положено, тест-драйв и все дела. Этот дебют освещали чуть ни полторы тысячи автомобильных журналистов со всего мира. В общем, реклама была достойная. Он на самом деле её заслужил. Если с точки зрения пассажира судить — в нём очень комфортно. Идёт под сотню, под колесами гравийка, а в салоне тишина и комфорт на уровне седанов представительского класса. Автомобиль буквально стелется по дороге.
— Ишь ты… — с уважением покачала головой Ася. Потом взглянула на Дакоту. — Женя, в тебе пропадает талант рекламного агента. Вот я в машинах абсолютный ноль. Но стоит тебе сказать несколько слов, и я уже готова в влюбиться в автомобиль.
— Вот уж нет, врать на голубом глазу я не умею. И что удивительного в том, что я разбираюсь в машины и кое-что знаю о них? Будь ты автовладельцем, тоже отлично разбиралась бы в этих делах.
К дому Лёльки подъехали минут через десять. Она отказалась ехать в BMW, сказала, что подругу не бросит, ибо не по-дружески оставлять Эльку одну, подсаживая её к незнакомцу.
Вскоре они стояли у подъезда Эльки и, выйдя из машин, ждали, когда она спустится.
— Пчёлка, — жалостно вздохнула Лёлишна. — Она пока с работы своей вырвалась… Простим ей.
Женя успел коротко переговорить с кем-то по мобильному. В это время из подъезда вышла Эль.
— Извините. Скорее никак не получилось.
— Да ладно, — махнула рукой Лёлька, — трудоголик ты наш.
— Мы никуда не опаздываем, — успокоил Женя. — Все в стадии сбора.
Познакомили Эль с Калиной — её Ася и не подумала предупреждать, как Лёльку. Эль была деликатна, молчалива, предпочитала больше наблюдать и слушать, чем говорить. Тем весомее были её слова. Мнение Эль очень редко ставилось под сомнение. А бестактность была настолько не в её характере, что едва ли подруги припомнили бы подобную оплошку с её стороны.
— Ну всё, по машинам, — скомандовал Женя, когда их команда была в сборе. — Ребята от цирка зайдут на Гвардейку, — сказал он Калине.
Проспект Гвардейцев, один из центральных в городе, был по-ночному тихим. Фонари заливали его холодным светом. Катились редкие машины, пешеходов почти не было. Припозднившиеся пассажиры дремали в сонных, неповоротливых троллейбусах. Автобусы, не притормаживая, проезжали мимо пустых остановок.
От цирка проспект шёл на подъём и там, на господствующей высоте, вздымалась церковь, сияя в ночи золотыми куполами. Храм был новым, возвели его всего чуть больше года назад. Горожане были довольны и гордились им, видным из любой точки города. На горке, вблизи храма Женя свернул к обочине и остановился.
— Теперь остальных подождём, — сказал он Асе. — Они с минуты на минуту появятся.
Действительно, прошло не более пяти минут, и Женя позвал её выйти из машины. Подошли Калина и девушки. В это время далеко внизу на проспект начала выезжать колонна автомобилей, сияя аварийками. На улице, опустевшей почти по-ночном, зрелище было внушительное. Авто выезжали на проспект из боковой улицы одно за другим.
— Мощно… — восторженно сказала Лёлька и спросила: — Почему так медленно едут?
— Пока все не подтянутся, мы из города не уходим, вот так потихоньку и катаемся.
— Разве опоздавшие сами не могут приехать на место гонок? — поинтересовалась Эль. — Вообще, это традиция такая, чтоб колонной собираться?
— А никто не знает, куда ехать. У нас несколько пригодных мест. Но где сегодня будем, это только в головной машине знают. Все остальные идут за ней.
— Всегда так много участников? Я двадцать четыре машины насчитала, — сообщила Лёлька.
— Я думаю, будет больше. Сегодня почти все наши собирутся. До весны, скорее всего, гонок не будет.
Тем временем колонна вышла на подъём, автомобили проезжали мимо. За последним пристроился Калина, потом Женя. На проспекте присоединились ещё трое. Дакота всех пропустил вперёд, оставаясь замыкающим.
Гонщиков обогнал троллейбус. Изумлённые лица пассажиров прилипли к стеклам, они не понимали, какому явлению стали свидетелями. Кто так празднично и организованно движется по ночному городу? Асе нравилось чувствовать себя причастной к этой загадке.
— Женя, а почему ты последним едешь?
— На всякий случай. Гайцы нас не любят. Они, конечно, знают, что это за сборище. Найдут повод — обязательно прицепятся. Может, гонки не сорвут, но оштрафовать — это они с удовольствием. Вот чтобы не повышать их благосостояние, мы стараемся не дать ни малейшего повода к нам придраться. Поэтому и едем пятьдесят кэмэ в час с аварийками. Если у них по этому поводу вопросы какие возникнут — «Мы поломались!» В общем, я завершающим еду для контроля и на случай интеллигентной беседы со стражами порядка. У меня юридическое образование, я знаю, как с ними говорить.
— Ого, какая у тебя миссия! — протянула Ася с уважением.
Ведущий автомобиль неторопливо направлял колонну с включёнными габаритами к городским окраинам. Трижды вдоль колонны проследовали патрульные машины блюстителей порядка, медленно, будто высматривали слабое звено в цепи. Но дело ограничилось этим демонстративным дефиле.
— Иногда они сопровождать принимаются, — прокомментировал Женя. — Тогда я в первую машину сообщаю, что хвост подцепили. Начинаем катать их по городу, пока не отвалят.
— А если хвост не отцепится?
— Отце-е-епится! Им ведь беспорядки ночью в городе не нужны, а мы — фактор дестабилизирующий. Московский прецедент имеется. Случись что, их наглость будет выглядеть провокацией, и отцы города спасибо им за это не скажут. Ну, правда, пару раз приходилось им это объяснять. Да это давно было, — махнул он рукой.
Ночь была безлунной, но не тёмной. На высоком, безоблачном небе разгорались звёзды. Ася давно не видела такого звёздного неба. В городе ночная иллюминация соперничала с небом, ослепляла горожан сияющими витринами, уличными фонарями, окнами многоэтажек. Люди, будто незрячие, переставали видеть. А прямо над их головами висел космос, и без всяких телескопов можно было любоваться созвездиями, галактиками и звёздными скоплениями. Мириады звёзд, этой осенней ночью на удивление ярких, создали странный, прямо-таки компьютерный стереоэффект, подчеркивая космическую бездонность. Там, далеко-далеко в чёрной глубине неба звёзды виделись светящимися пылинками и терялись, ускользали от самых зорких глаз. Но те, что холодным пожаром сияли прямо над головой, наполняли серебряным светом всё пространство до самой земли.
— Ты на Плеяды смотришь, — сказал Калина, заметив, что Ася любуется звёздным небом. — Сейчас их время. Осенью они яркие, прямо горят на небе. Их ещё Стожарами называют.
— Это где такие? — запрокинула голову Лёлька.
— Вон, смотри, — указал рукой Калина. — Три яркие звёзды в ряд видишь?
— Это Стожары?
— Нет, это пояс Ориона. От него бери выше и правее. Найди кучку звезд, как маленький-маленький перевернутый ковшик. Нашла?
— Ага… Они правда, ярче всех… Красиво так переливаются…
— На Плеядах зрение можно проверять — если видишь семь-восемь звёзд в ковшике, зрение хорошее, — сказал Калина.
— Раз, два, три, четыре… — тут же начала проверять зрение Лёлька. — Пять, шесть… семь… семь… а где?.. А, вон где спряталась! Две рядышком! Все восемь вижу! — рассмеялась она.
— Жрецы майя — их называли хранителями дней — считали, что их тайные знания пришли из цивилизации, обитающей в Плеядах.
— Ого! — удивилась Лёлька, с возросшим интересом всматриваясь в звёздное небо.
— Стожары… пожары… красиво… — сказала Эль.
— Красиво, когда из Плеяд идёт звёздный дождь… Это именно осенью бывает.
— Калина, ты астрономией увлекаешься? — спросила Эль.
— Нет. Так, помню кое-что со школы.
— Почему они больше не приходят к нам? — грустно сказала Ася. — Цивилизация майя, это же когда было — давным-давно… А теперь братья по разуму не хотят больше дружить с нами?
— Может, они и не дружили, — предположил Калина. — Может, исследовательская программа у них такая: научили, знания подарили, а теперь летают, смотрят, что из этого получается.
— Ишь, какие! — обиделась Лёлька. — Нашли кроликов!
Недавно заасфальтированная прямая дорога была идеальным местом для нелегальных заездов. С основной магистрали она не просматривалась, а в темноте и вовсе становилась невидимой. С наступлением ночи она, практически, оставалась до утра свободной и была излюбленным местом для дрэг-рейсинга.
Люди выходили из машин, возбужденно и радостно приветствовали друг-друга, обнимались, как давние знакомые, хлопали по плечам, со смехом выполняли какие-то приветственные обряды, похожие на ритуалы. Неподалеку возникла толпа вокруг одного из автомобилей, в ней заинтересованно обсуждали какое-то новшество.
Вернулся Женя, уходивший на несколько минут, и сообщил, что трасса готова, перекрыта со стороны старта и финиша, и уже определилась первая пара.
— Калина, ты стартёром пойдёшь сегодня? — спросил он.
— Конечно, какой разговор. Девушки, — повернулся он к подругам, — я на своё место.
— Стартёр, это кто? — спросила Лёлька, глядя вслед Калине.
— Он на старте даёт отмашку участникам. По его сигналу начинается гонка. Идём смотреть?
Они проходили мимо авто с роскошной, профессионально сделанной аэрографией. На кузовах автомобилей в прозрачном зеленовато-голубом просторе медленно плыли дельфины, и лучи сквозь толщу вод чертили солнечные вензеля на гладкой, лоснящейся коже. Рядом огненная жар-птица распростёрла крылья — того и гляди прянет в небо. Капоты оплетали причудливые, фантастические цветы, и мчались вольные скакуны, размётывая гривы. Белые волки тропили добычу по свежему снегу… Асю поразила чья-то идея без лишних изысков раскрасить автомобиль под бетонную стену. Серо-коричневый покров лёг на все детали кузова, превратив его из металлического в бетонный. Текстура восхитительно передавала шероховатость бетона, с россыпью маленьких каверн, выпуклостей, неровностей… Рисунки завораживали, заставляли любоваться и восхищаться фантазией и искусными руками художников. Лёлька заранее выяснила, можно ли фотографировать на этих подпольных гонках, и теперь не выпускала фотоаппарат из рук, восхищённая аэрографией и тюнингом спортивных авто. Прошли мимо весёлой компании, собравшейся у разноцветного жигулёнка, гадким утёнком затесавшемся в стаю красавцев-лебедей.
— А он что тут делает? — удивилась Лёлька. — Болельщик?
— Участник, — без тени иронии ответил Евгений. — Найдёт себе пару из подходящих по классу автомобилей, и вперёд. Владелец его — отличный парень, душа компании. Вокруг него всегда куча народу, и болеют за его Жёлтую Табуретку сильней, чем за какой-нибудь заряженный болид.
— Жёлтую Табуретку? — переспросила Ася.
— Это имя жигуленка.
— Класс! — восхитилась Лёлька. — А что, тут все авто с именами?
— Многие.
— А твоё? Тоже?
— Даже не знаю, как сказать. Я не придумывал имени. Но в заездах его стали называть Дакота. И слышу — в разговоре не про меня, а про мою машину, её так называют. В общем, получается, мы тезки с ней, — засмеялся он.
Женя тоже часто здоровался, отвечая направо и налево, кто-то окликал его, приветственно махал рукой издали… Впереди резко взревели моторы, раздались крики болельщиков.
Рёв моторов, под стать авиационному, в клочья разметал покой холодной осенней ночи.
Девушки с любопытством смотрели, как два автомобиля тяжело выползли на стартовую линию. Зрители единодушно приветствовали их криками. Крики слились с басами, вырывающимися из огнедышащих глушителей. Асе показалось, что от этих звуков дрожит земля. «Болиды», — именно это слово пришло в голову сейчас, когда она смотрела на рычащих монстров, и как будто физически ощущала их дикую мощь, рвущуюся из-под капотов. Двигатели срывались на визг. Автомобили-соперники буквально выпрыгивали за стартовую черту. Между ними появился Калина, указал рукой на левый автомобиль-участник — тот моргнул ему фарами. Калина поднял левую руку вверх. Затем также сообщил о готовности автомобиль справа. Калина с поднятыми руками замер на секунды, резко опустил руки и присел на одно колено. Под восторженные крики толпы автомобили с визгом сорвались с места и, дымя резиной, в один миг ушли в точку. Оглушающий рев моторов рванулся за ними вслед.
— Теперь я поняла, почему они болиды! — воскликнула Ася.
— Похожи, правда? — кивнул Женя. — Журналисты знают толк в эпитетах. Хотя, как пить дать, из них мало кто видел на небе огненный шар. Кстати, за ним точно так же остаётся дымный след.
Первая пара вернулась под аплодисменты, на старт уже выходили следующие. И снова рёв моторов и едва удерживаемые на линии старта автомобили. Снова безумный рывок, секунды, за которые из мотора надо выжать всё и прийти к финишу первым. Окружающий азарт и ажиотаж не могли не захватить подруг. Девушки возбуждённо обменивались впечатлениями, восхищались, кричали, хлопали в ладоши, приветствуя возвращающихся победителей. Эмоции перехлестывали через край. Кстати сказать, среди болельщиков девушек было немало.
— Ну ты погляди на него! — возмущалась Лёлька во весь голос. — Такой весь из себя, а толку? Я, между прочим, болела за тебя, раскоряка! — обливала она презрением возвращающийся автомобиль, навороченный и крутой: с массивным обвесом, невероятным спойлером на багажнике, с яркими колпаками на колесах и гигантского размера выхлопной трубой.
— Ольга, это же всё мишура, грим, — втолковывал ей Женя. — На ездовые качества машины оно мало влияет. Большинство таких монстров технически слабоваты, едва ли чем удивят.
— А что надо? На что надо внимание обращать? — Эль, как всегда, к вопросу подходила со всей серьёзностью.
— Да по внешнему виду не всегда угадаешь. Машина с завода скорость не покажет. Над ней поработать надо. Иной так поработает, что от первоначальной версии один кузов остается. Да и то, в труднодоступных местах только. Устанавливают кучу дополнительного оборудования, меняют всё, что душе угодно, лишь бы финансы позволяли. Но разве по внешнему виду узнаешь, что у автомобиля двигатель разогнали, тормоза куда мощнее родных, подвеска более жёсткая. Что он не на бензине, а на жидкой взрывчатке — на нитрометане. Вот такие серьёзно заряженные автомобили на многое способны. А не те, что в полном обвесе.
— Ой, Женя, я мало чего поняла! Поняла в основном, что заряженные жуткой взрывчаткой автомобили — это круто! В общем, ты лучше подсказывай, за какую машину болеть надо! — подытожила Лёлька.
— Да вот! Вот за кого поболеть не грех! — разулыбался Женя.
— На старте Жёлтая Табуретка и Бибигон! — объявил распорядитель.
Толпа вокруг разразилась весёлыми приветствиями и рукоплесканиями: на старт выходили Жигули в компании с такой же малолитражкой, итальянским Фиатом.
— Что, сразу за обоих?! — удивилась Лёлька. — Ты сам за кого?
…Вокруг бушевал накал страстей во всем их спектре от ликования до шекспировского драматизма. Хозяина Жёлтой Табуретки, побившего собственный рекорд, качали на руках. Взлетая, он что-то кричал, смеялся и был счастлив. А чуть погодя зрители приобщились к драме: один из гонщиком уходил со слёзами на глазах — на его Уличном Бойце — Тойоте Карола — бывший хозяин держал диск сцепления китайского производства. После старта китаец расплавился, не выдержав мощи японского двигателя.
— Женя, а ты участвовать будешь? — спросила Ася, повыше задергивая молнию на куртке — на холод как-то не обращали внимания, азарт грел, но время от времени налетали порывы ледяного ветра, и тогда ощутимо пробирало.
— Буду. Позже. Сейчас другой класс идёт. Замерзли? Идёмте, у меня для вас кое-что есть.
— Ух, ты, сюрприз! — обрадовалась Лёлька. — Идёмте-идёмте!
Сюрпризом оказался большой термос. Но содержалось в нем нечто другое вместо ожидаемого чая или кофе. В высокие картонные стаканчики полилась дымящаяся тёмная жидкость, и в чистом холодном воздухе поплыл густой запах горячего вина, апельсинов и корицы.
— Неужели глю-вайн? — изумилась Лёлька. — Женя, ты прелесть!
— Что, правда глю-вайн? Я ни разу не пробовала, — призналась Ася. — М-м-м-м… хорошо-то как… — проговорила она, обеими ладонями охватывая горячий стакан.
— Здорово! Ты молодчина, — сообщила Эль, — как раз то, что надо. И как мне в голову не пришло?
Блаженное тепло стаканов согревало руки, а каждый глоток вина как будто не в желудок попадал, а растекался внутри, наполняя теплом каждую клеточку тела. Скоро разрумянились щёки, сделалось жарко. Ветер уже не казался пронзительно холодным, наоборот, он приятно ласкал разгоревшееся лицо.
Глю-вайном Жени отогревался ещё кто-то, Дакота знакомил девушек со своими друзьями, и скоро подруги оказались вовлечены в круг давно знакомых друг с другом людей, в их разговоры, в обсуждение каких-то новостей, споров…
— Ну что аварии? С головой дружить надо и всё, — горячился кто-то. — Риск, да, согласен. Но знаете, что больше всего драйверу грозит? Что сердце от счастья остановится! — под общий смех сообщил он. — Нет, я вам, пацаны, вот что скажу — дрэг-рейсинг — лучшее, что придумали вместо дуэли. Берите на покатушки любовников жены, кровников, случайных хамов. Тут самое место выяснить отношения и показать ху из ху и чего стоит.
— Эй, там Шмель рассказывает про последний стрит-челлендж! — позвал кто-то, и подруги оказались в другой компании.
Женя успел коротенько объяснить: «Это смесь гонок и ориентирования. За минуту до старта команда получает „легенду“: место старта, финиша и промежуточные точки — чек-пойнты, называются. Задача — как можно скорее добраться до финиша, отметившись на каждом чек-пойнте. Отметиться — это найти, например, машину с включенной аварийкой и получить у водителя чек, контрольный листок. Или найти нужный дом, на нём найти табличку и списать текст. Ещё на каждом чек-пойнте надо выполнить какое-нибудь задание. Ну, там, без консервного ножа открыть банку тушёнки и съесть…»
— …Легенду получили — пат сталом валялись! — весело рассказывал Шмель. — С каждого чек-пойнта надо было фото предъявить — команда в полном составе, в памперсах! — Вокруг дружно хохотнули. — Что ха-ха? Что ха-ха? В полном составе, это значит кто-то из прохожих должен щёлкнуть. А народ шугается от придурков в памперсах! Пока-то заловишь кого-нибудь! А на Московском проспекте — я не могу! — там знаете какое задание было? Сфотать гайца с соской! Во уроды, придумали! — в полном восторге рассказывал парень.
— Постой, чтоб сосал что ли?
— Ну! Пустышку ему дать и так сфотать!
Все покатились со смеху.
— И что? Сделали? — спросил кто-то, когда хохот чуть-чуть унялся.
— Ну щас! Никто это сумасшедшее задание не выполнил. Они сразу все такие застенчивые, блин! — с искренним огорчением проговорил Шмель, вызвав новый взрыв хохота. — Ага. А на старте ещё было — тока мы, значит, приготовились, Эриксону на мобилу звонок: «Встречайте батальон гайцев». Мы по газам, болельщики тоже кто куда. Короче, когда гайцы прибыли, на точке было чисто — какая тусовка, командир? мы мирные люди… Не, насчёт дел с гайцами у челленджеров чётко поставлено. Кому надо, все частоты знает, всё чётко под контролем. Ну, там отделы ГИБДД, всякие городские службы — весь эфир под контролем. У Эриксона и его ребят связь по рации, наблюдатели по всему маршруту. А стрит-челлендж, я вам скажу, это такой драйв! Впечатления улетные! Моментами аж зубы потели, чес слово!
— Эх, жалко, обломились вы насчёт гайца с соской!
— Да что ты, весь интернет валялся бы. Дурило он что ли?
— Челлендж всегда по приколу. В прошлом году в конце лета, помните, откатали челленджеры «Конец сезона отпусков». Чек-пойнтами были все кожно-венерические диспансеры города. В легенде написали, типа, гонка посвящается пропаганде безопасного секса. Типа, чтоб вам после отпуска никогда не ходить по этому маршруту!
Ни Асе, ни Лёльке, ни Эль не доводилось ещё бывать в окружении подобных людей — весёлых, увлечённых, бесшабашных. Это был какой-то другой мир, до сего дня существовавший параллельно их миру, и согласно добропорядочным параллелям не соприкасаясь ни в одной точке. До сегодняшней ночи. Нет, вероятно, они пересеклись раньше, когда из пустоты полу-ночного библиотечного зала навстречу Асе вдруг шагнул странный человек…
— Дакота, погоняем? — подошёл незнакомый мужчина, невысокого роста, плотный.
— Давай, — согласно кивнул Женя. — Только тебе не светит. У меня сегодня такие болельщицы, я как на крыльях!
— Всё, я щас точно голос сорву! — сокрушенно пообещала Лёлька.
— Ася, хочешь со мной? — неожиданно предложил Женя.
— Ой… — испуганно пискнула Ася. — Я же скорости боюсь! Не-е-ет, по-моему, для меня это будет уже слишком…
— Жаль. А может, насмелишься?
— Ася, давай! — даже Женя удивился неожиданной поддержке со стороны Эль.
— Элька, ты что?! Меня же потом валерьянкой отпаивать будете!
— Я уверена, с Женей безопасно.
— Точно голос сорву! — радостно пообещала Лёлька.
— Вы сумасшедшие!.. — жалобно сказала Ася.
— Ася… — в голосе его звучала просьба.
Она закусила губку и, всё ещё не решаясь, посмотрела на него. А сердце уже колотилось, опережая решение. Ну не зря же оно колотилось, и уже адреналин вскипал в крови. Как тут сделать шаг назад? Всего какой-нибудь десяток секунд пережить…
— Давай, — сказала Ася и протянула ему руку под взвизг Лёльки. — Только я в машине так же визжать буду. И не обещаю, что не помру со страху.
— Ай, ма-лат-ца! — широко разулыбался он.
Усадив Асю, Женя достал из багажника шлём и надел ей на голову, тщательно подогнав крепления, потом застегнул её ремень безопасности. Устроился за рулём и медленно, плавно выкатил к линии старта. Бок о бок с ними встал чёрный BMW с огненным драконом на дверце. О его хозяине Ася забыла, воспринимала сам автомобиль как живое существо, как яростного, опасного соперника, не уступающего ни в чём, ни капли. И таким же живым был тот, в котором сидели они. Гордым, красивым и сильным зверем. Ася осторожно провела рукой по панели, и почувствовала под пальцами тёплую кожу, как будто и впрямь, под рукой было живое. «Сделай его! — неожиданно взволнованно сказала она. — Давай!»
В ответ автомобиль рыкнул и сразу громко взревел. Ася почувствовала, как яростно рвётся он вперёд. Она с беспокойством посмотрела на Женю, впервые подумала: каково управляться с железным монстром… нет, с табуном в сотню, в две сотни, а может, и больше, разъярённых, диких жеребцов, загнанных под капот? Лицо Дакоты перестало быть мягким. Однако никакой нервозности или напряжения Ася тоже не увидела. Он был сосредоточен, спокоен и уверен. Именно это ему нужно сейчас, ведь малейшее неверное движение, неправильное решение грозит бедой. Ради чего он рискует? Ради победы и приза? Или ради ощущения власти над бешеным, своенравным табуном, укрощённым его рукой? Заметив, что Ася смотрит на него, он повернулся к ней, снял руку с рычага и накрыл Асину ладонь: «Не бойся».
Калина увидел её, широко улыбнулся и поднял вверх два больших пальца.
Моторы ревели, толпа болельщиков загалдела. Ася не спускала глаз с Калины, ожидая, что вот сейчас он даст отмашку… нет, ещё мгновение спустя… или в следующее?.. Она не заметила, что вцепилась пальцами в подлокотники, нетерпеливая и устремлённая вперёд, впилась глазами в Калину: «Окаменел он что ли?!»
Наконец вот он, взмах… Калина тотчас исчез из виду… Стрелка тахометра мигом влетела в красный сектор… Автомобиль прыгнул в ночь…
Ася ждала, что это произойдёт грубо, резко. Она видела, как автомобили выстреливали со старта, вставали на дыбы, отрывая от асфальта передние колеса. Страшно было смотреть на эту безумную скорость, почти полёт. «Что же испытывают те, которые внутри?» — думала тогда Ася, уверенная, что ей эти ощущения не понравились бы, она же не экстремалка, острых ощущений не жаждет. И вот она полезла за этими ощущениями.
«Зачем я здесь?!» — рванулась паническая мысль. Однако ничего страшного всё не происходило. Да, её вдавило в кресло, но вполне терпимо, как будто легла на грудь большая, мягкая лапа. А Женя говорил: если, например, забыть убрать с передней панели солнцезащитные очки, то в момент старта они окажутся на заднем стекле и потом уж, оттуда, упадут вниз — после финиша.
Рёв мотора… летящая в лицо ночь с пятном света там, где финиш… сумасшедший стук сердца… Женя переключал скорости, давил на газ… Как можно в этом успевать ещё что-то делать, ориентироваться?
Сбоку за стеклом мелькнул свет, тёмные силуэты и тут же исчезли… Асю толкнуло вперёд, натянулись ремни безопасности. Это было неожиданно, и она на миг испугалась, потому что ожидание чего-то страшного ещё длилось. Но одновременно из предельного напряжения и чувства опасности возникало какое-то новое чувство. Догадка, что все опасные секунды позади, рождала радость. Но не только из-за того, что миновала опасность. Чувство было многогранным, слагалось из неоправданного страха, преодоления себя, но одновременно качество этого преодоления было гораздо глубже — как будто отважилась превозмочь земное тяготение, прыгнула и… взлетела. Теперь внутри ширилось ликование, освобождение, полёт.
Женя вдруг резко вывернул руль, свет фар метнулся по обочине, потом опять упал на дорогу и… замер.
— Всё, — сказал он.
— Вау!.. — сдавленно проговорила Ася, и так это было сказано, что Женя расхохотался.
Она откинулась на спинку и длинно выдохнула, приходя в себя.
— Ну, как тебе?
— Класс… Женя… это что-то… это круто! Фу-у-у… А дракон где… — Ася вытянула шею, вглядываясь вперед, потом обернулась: — Я сразу его потеряла!
— Вторым пришёл. Вон, возвращается, — он глазами указал в зеркало заднего вида.- Поехали наше время узнавать! — Автомобиль тронулся с места.
— Так мы его сделали?! — вопросительно воскликнула Ася, вскинула руки и в восторге завопила «Ур-р-р-р-р-а-а-а-а!», но через секунду призналась: — Женя, я ни-че-гошеньки не поняла! Как ты разгонялся? Где перегрузки?
— Ты перегрузки хотела? Так это он виноват, — похлопал Женя по приборной панели. — Он набирает скорость очень быстро, в считанные секунды. Но аккуратно, плавно. Ускорение чувствуется, конечно. Но оно не жёсткое, наоборот, очень мягкое.
Подруги встречали Асю и Дакоту так, что будь они первее самых главных победителей, большей радости и ликования выразить было просто невозможно. И какая важность в том, что в предыдущих заездах кому-то удалось ещё сильнее уплотнить, сжать время — экая важность! Лёлишна и Эль твёрдо знали — «Победили наши!»
Калину сменил другой стартёр, он вернулся к друзьям, предупредил:
— Не слышу ничего! Вы мне кричите!
— Бедный… — пожалела Лёлишна. — Тебе за вредность давать надо чего-нибудь!
— А? — сказал Калина. И обречёно махнул рукой: — Теперь дня два глухим буду!
— Как он там столько выстоял?! — сочувственно сказала Эль. — Такой рёв! Земля вибрирует.
— Я как-то постоял на его месте, — помотал головой Женя. — Экстремально, ничего не скажешь. Ещё если обе машины на старте в резонанс войдут — всё, кажется, барабанные перепонки лопнут. А звук чувствуешь через вибрацию всего тела. Но Калина — молоток. Лицо наших гонок. Лучше него никто отмашку не даёт. Стартёр на дрэг-рейсинге — это не барахло какое-нибудь. Нечётко сработал — из-за него пилот опоздал со стартом на секунду, две. А секунда у нас дорогая.