К тому времени я почти перестала думать о Никите. Вспоминала, конечно, но как-то спокойно. Смирилась с тем, что он внезапно появился в моей жизни и так же внезапно исчез. Исчез, будто его и не было, бесследно. В Турции я еще надеялась увидеться с ним, ждала, что он найдет меня. Сколько раз я грезила наяву: вдруг открывается дверь, и в дверном проеме я вижу его… Когда меня увезли в Америку, надежда истончилась, шло время, и она таяла, таяла… В конце концов надежду еще хоть раз увидеть Никиту пересилила мысль о том, что я его никогда больше не увижу. И вдруг этот сон. Кажется, пустяк, что такого — сон. Но он не шел из головы и стал тревожить. Почему, зачем Никита вернулся ко мне? Вернулся в мои мысли, в сожаления, в горечь…
Может, я потому зацепилась мысленно за него, что однажды в Никите воплотились мои надежды, потребность в помощи и защите. И сейчас наступило время, когда мне опять понадобилась опора.
Оказавшись в незнакомой обстановке, я начала совершать ошибки. И дело вовсе не в том, что в качестве Рут я должна была бы почувствовать себя у Ральфа, как дома — ведь наверняка Рут все здесь было знакомо и привычно. А я, даже если захотела бы, не смогла бы сделать вид, что вернулась «домой». Притворяться было бессмысленно.
Во-первых, как притвориться, что мне хорошо знакома домашняя техника, которую я видела впервые в жизни, и что меня нисколько не удивляют ее поразительные способности?
Да что там техника! Было предостаточно мелочей, которые, безусловно, были привычны, обычны для тех, кто жил среди них с детства. Ральф или Рут просто не замечали вокруг себя ничего особенного, для них и не было ничего особенного. А меня удивляли даже ящички в шкафах. Я привыкла, что в нашей старенькой мебели дома они ходят туго, а то и вообще застревают, их надо как следует тянуть. А эти только и ждали легкого движения руки, чтобы тут же бесшумно и легко выкатиться из ниши. И не надо было толкать их, чтоб задвинуть — чуть надавила, он и поехал. Управляться с ними оказалось под силу даже моим изуродованным, немощным рукам. И, забывшись, я не устояла перед удовольствием открывать и закрывать их. И такими вот мелочами я была теперь окружена на каждом шагу. Меня изумляли и восторгали все эти штуки, придуманные для максимального облегчения труда, для удобства и уюта.
А во-вторых, затеять игру с Ральфом? Когда он целую вечность постигал науку понимать все про меня по глазам, по лицу, и достиг в этой науке завидных успехов… Я не догадывалась о назначения многих вещей в доме. Даже при том, что ухаживала за мной Марта, и самой мне делать ничего не приходилось, да я и не могла, но Ральф тоже окружал меня ежеминутной заботой, и едва ли ни ежеминутно я подкидывала ему пищу для размышлений.
…Большое, массивное кресло с легкостью трансформировалось, подчиняясь кнопочками на пульте — спинка плавно откидывалась или поднималась, выезжала вперед подставка для ног, а в спинке еще и массажер скрывался, и что-то вроде электрической грелки. Но я-то об этом понятия не имела! А Ральф захотел поудобнее устроить меня, и из-под моей спины начала уходить опора — легко представить мою реакцию? Вот такие моменты выдавали меня с головой.
Я начала нервничать, старалась быть все время настороже, быть готовой непонятно к чему, но получалось только хуже: я начала пугаться и вздрагивать от всяких пустяков. Меня изматывало постоянное напряжение, и это сказывалось на общем самочувствии.
Врачебный контроль велся постоянно. Как я понимаю, Марта имела неплохую медицинскую подготовку. Она всегда была в курсе моего давления, пульса, температуры, делала какие-то экспресс-тесты, втирания лечебных мазей по несколько раз на дню, ванночки и массажи… Кроме этого, один раз в неделю меня навещал мой врач, а если Ральфа начинало что-то беспокоить, он приглашал любого специалиста, какого ему вздумается. Ох, как я устала от этой всякой медицины, если бы только он знал! Но что мне оставалось делать, кроме как принимать эти «удовольствия» с обреченной покорностью?
А вот когда Ральф сообщил, что со мной хочет встретиться психотерапевт, сердце у меня екнуло. Та-а-ак, додергалась! Чего мне ждать от этого «специалиста»? Разум мне подсказывал, что нет причин бояться. За последнее время я и сама стала неплохим душе-ведом. Может, таким образом сказалось вынужденное одиночное заточение — меня во мне самой; но, наблюдая за людьми, я стала понимать про них гораздо больше. Я видела причины поступков, ясно видела, как они поведут себя в складывающейся ситуации, и потому даже предвидела некоторые события.
Ну какие такие особенные выводы может сделать психотерапевт? «Да, у пациентки налицо симптомы какой-нибудь там шизофрении с ее тревожными состояниями, подавленностью» и прочее и прочее. «Это не удивительно, поскольку…» и дальше куча причин из прошлого и настоящего. «Но не пугайтесь, она восстановится, а ваша задача — создать ей необходимые благоприятные условия, а именно…»
Все так, скорее всего, и будет… Да только совесть моя сильно нечиста перед Ральфом, и оттого не нахожу я себе места… Что, если этот «специалист» не развеет беспокойства Ральфа, а озадачит его еще больше? Так и скажет: «Меня кое-что смущает… Что-то не так с вашей Рут…»